Мэй Сартон - Преображение любовью
— Вот ты где, Элис, — голос ее звучал беспечно. — Я везде тебя ищу.
Трудно было поверить в то, что она действительно не знала, где они находятся, поскольку все видели, как они вышли на палубу, но Элис поняла намек и сказала:
— Привет, Гэйл. Чем могу помочь?
— Я хочу поговорить с тобой… Наедине. — Она выразительно посмотрела на Джека.
— У меня нет от Джека секретов, — сказала Элис.
— В самом деле? — Гэйл внимательно посмотрела на них. Она казалась удивленной и заинтригованной.
— Ну ладно, мне нужно… если ты не возражаешь, Джек, дорогой…
— Конечно. Тебе принести что-нибудь выпить?
— Да, пожалуйста. — Она взглянула на стакан Элис.
— Боже мой, что это такое?
— «Харви Уоллбенгер». Ты хочешь такой?
Гэйл содрогнулась.
— Нет уж, спасибо. Мне лучше джин с тоником. Когда он ушел, Гэйл сказала заносчиво:
— Если бы я знала, что ты разболтаешь то, что я тебе рассказала, Элис я бы ни за что тебе не доверилась.
— Звучит разумно, — ответила Элис.
— Нечего строить из себя умницу! — выпалила Гэйл. — Ты сказала Титусу, что знаешь о нашей… — она запнулась, — о нашей близости.
— Ты сказала мне, что вы стали любовниками, — уточнила Элис и внимательно посмотрела на Гэйл. — За это Титус рассердился на тебя? Вы поссорились из-за этого?
— Конечно, нет! — отрезала Гэйл.
— Почему же вы провели сегодняшний вечер врозь?
— Просто потому, что Титус хочет защитить мою репутацию, — сказала Гэйл высокомерно. — Он боится, что если нас все время будут видеть вместе, поползут слухи. — В ее голосе появилось раздражение. — Не надо так смотреть на меня, Элис. Это правда.
— Поскольку он работает в университете, я могу понять, что он заботится о своей репутации, — сказала Элис. — Но, по правде говоря, я думала, что ты просвещенная феминистка и выше этих традиционных и консервативных понятий.
Гэйл не знала, как отреагировать на ее слова. Она не хотела, чтобы Элис изменила свое впечатление о ней, и поэтому сказала:
— Ты права, но у Титуса старомодные взгляды на женщин и он любит покровительствовать. — Поняв с опозданием, что ее увели в сторону, она строго сказала:
— Не надо было говорить ему, Элис. Зачем ты это сделала?
— Честно говоря, не знаю. Это как-то само собой всплыло в разговоре.
— Я не знала, что ты так хорошо с ним знакома, чтобы беседовать на подобные темы.
Она собиралась продолжить, но Джек нерешительно высунул голову из-за двери.
— Принести тебе выпить сейчас, Гэйл? Она вздохнула с досадой, но жестом подозвала его к себе.
— Да-да, хорошо. Спасибо. — Она взяла стакан, кажется, вспомнила о чем-то и сказала:
— Да, между прочим, Элис, мама решила, что для нее слишком утомительно ехать завтра на целый день на экскурсию, поэтому она поедет только в Эфес во второй половине дня. Я подумала, что с утра смогу составить тебе компанию.
В душе Элис улыбнулась наивной выдумке Гэйл, но сказала:
— Очень мило с твоей стороны, но моя тетушка собирается ехать на все экскурсии, и поэтому я буду с ней. — Ей внезапно пришла в голову одна мысль и, не раздумывая, она сказала:
— А почему бы тебе не составить компанию Джеку?
Затем, поняв, что им обоим может не понравиться ее вмешательство, и желая дать Гэйл возможность отказаться, добавила:
— Конечно, если ты захочешь сидеть в последнем автобусе; бедному Джеку всегда приходится путешествовать в нем.
Наступила долгая пауза, пока Гэйл взвешивала все за и против, но затем она мило улыбнулась Джеку, как бы одаривая его.
— Разумеется, я составлю Джеку компанию. Мне не хотелось бы оставлять его одного.
Элис с облегчением заметила, как Джек весело скривил губы и скромно ответил:
— Большое тебе спасибо, Гэйл.
Послышался шум голосов, — из фойе на палубе выходили люди, чтобы прогуляться, пока оркестр отдыхает. Среди них был и Титус с друзьями.
Элис думала, что Гэйл сразу подойдет к нему, и очень удивилась, когда та осталась с ними, еще немного поболтала, в основном с Джеком, и только после этого извинилась и ушла. Но, уходя, она еще раз улыбнулась Джеку и сказала:
— Я скоро вернусь — и мы сможем потанцевать.
Они посмотрели ей вслед, а потом Элис взглянула на Джека. Ей было интересно, что он думает.
— Интересно, меня хотят использовать, чтобы вызвать ревность Титуса?
Элис с облегчением вздохнула. Она была рада, что он все понял.
— Я думаю, они поссорились. Или Титус сделал резкое замечание, и она расстроилась. — Тогда это должно быть чрезвычайно резкое замечание, — заметил Джек.
Она с любопытством посмотрела на него.
— Похоже, ты не питаешь никаких иллюзий относительно Гэйл.
— Никаких, — признался он. — Но тем не менее она восхитительна. Она так женственна — женщина на все сто процентов. Секреты, интриги, гордость, тщеславие — всего у нее хватает!
— И с ней никогда не соскучишься, — сказала Элис.
— Да, ты права. — Джек повернулся и улыбнулся ей. — До чего же ты проницательна, Элис.
Но в данный момент проницательность ее подвела, и она не заметила, как к ним подошел Титус.
— Не хочешь потанцевать, Элис?
Она была настолько поражена, что не знала, что ответить, и только моргала глазами. Наконец Титусу это надоело, и он обнял ее за талию.
— Извини нас, Джек.
Он повел ее на маленькую площадку, где отдохнувший оркестр играл какую-то медленную мелодию. Он сразу начал танцевать по-настоящему, обняв ее и прижав к себе ближе, чем мог позволить себе случайный знакомый. Но, может быть, это объяснялось тем, что вокруг танцевали другие пары и места было мало.
— Так в чем же твоя проницательность? — спросил он.
— Что? — Элис никак не могла отделаться от мысли, что впервые за долгое время они были так близко друг к другу. — Ах, ты имеешь в виду наш разговор с Джеком? Мы… э… говорили вообще.
— Правда? — Судя по его интонации можно было предположить, что он ей не верит. — Раньше за тобой такого не наблюдалось, скорее наоборот.
— Нам обязательно надо все время говорить о прошлом? Зачем ты пригласил меня танцевать? — быстро переспросила Элис, так как ей не хотелось, чтобы он развивал эту тему.
— А разве обязательно должна быть причина?
— Да.
Титус ухмыльнулся.
— Может быть, в конце концов ты более проницательна.
— Ну так почему же?
— Когда вчера ты уплыла, какая у тебя была на это причина?
— Я хотела потренироваться.
— Настоящая причина, Элис, и не делай вид, что ее не было.
Она подняла на него глаза, стараясь не вспоминать, сколько раз они танцевали вот так же, как часто он наклонялся, чтобы поцеловать ее в шею, а потом, после танцев, они торопились в свой маленький домик и там любили друг друга. Эти воспоминания бередили ее раны, и голос прозвучал жестко, когда она сказала:
