Тереза Маммерт - Маленькие прелести (ЛП)
Я закончил разговор с Коннором после того, как рассказал ему об адресе, найденном мною в его файлах. Набрав номер Энни, я слушал гудки, задерживая дыхание и надеясь услышать ее голос, но в ответ меня перебросило на голосовую почту.
- Блядь.
Я ударил руками о руль и заорал. Если с ней что-то случилось, я не смогу с этим жить. Я нажал на кнопку перезвонить и прижал телефон к уху, при этом летя по дороге и не заботясь о собственной безопасности. Звонок снова перебросило на голосовую почту, и я положил трубку, а затем отправил ей текстовое сообщение, говорившее, что я еду за ней. У меня было еще 25 минут в дороге, чтоб подумать о том, как же сильно я облажался.
Мили проносились одна за другой со скоростью улитки, и к тому времени, когда я доехал до обветшалого старого фермерского домика, успел осознать, что не взял с собой ни пистолета, ни какого-то другого орудия самозащиты; но увидев машину Коннора на подъездной дорожке, я знал, что выбора нет и нужно заходить. Я остановил свою машину на парковке и вышел, бросаясь к крыльцу и даже не потрудившись закрыть за собой дверцу. Здесь не было ни забора, ни каких-либо пристроек. Если Тэйлор жил здесь, то вероятнее всего, в одиночестве. Я толкнул двери и оглянулся. Мебель внутри была старой и несочетающейся, а на полу валялся мусор. Со второго этажа доносились какие-то звуки, и я побежал наверх, преодолевая по три ступени за шаг. Передо мной предстали три двери.
- Блудный сын вернулся, - крикнул Тэйлор, и я осторожно подошел к открытой двери. - Это приятное воссоединение семьи?
Мои глаза обратились к Энни, чьи руки были связаны за спиной. Ее ноги тоже были перевязаны веревками, уходившими ей за спину, соединяясь с веревками на руках; она лежала на боку на грязной односпальной кровати. Ее лицо и глаза были красными и мокрыми от плача, а из пореза на лбу струилась кровь. На ней все еще была одежда, но лямка майки была порвана, а пуговицы джинс расстегнуты.
- Прости меня, - всхлипнула она, и в моем сердце будто появилась трещина. Я шагнул вперед, но Тэйлор наставил на меня пистолет, принуждая остановиться. Я посмотрел на него, его волосы стали немного длиннее, в них появилось больше седины, но он все еще был таким же как и раньше больным сукиным сыном, вот только сейчас у него не было армии последователей, чтобы спрятаться за их спинами.
- Ей еще не жаль, Колин. Но вскоре она реально пожалеет. Мы просто ждали тебя, чтобы продемонстрировать этот момент. Никаких вечеринок без тебя. Ты же помнишь, верно?
- Заткнись.
- Не хорошо так говорить со своим отцом, - он провел ладонями по своей выцветшей, пожелтевшей рубашке.
Глаза Энни расширились, и мой желудок скрутило от того, что истина была раскрыта.
- Заткнись, - выплюнул я.
- Ты так и не сказал ей? Я воспитывал тебя лучше. Подарить ей ожерелье твоей материи - очень милый жест.
Я взглянул на серебряный крестик, свисавший с шеи Энни на кровать. Тэйлор улыбнулся и потянулся к ней, проводя пальцем вдоль ее ключицы, по контуру серебряной цепочки. Она зажмурилась и всхлипнула.
- Не трогай ее, - я сглотнул застрявший в горле ком и поднял свою руку к Тэйлору. - Предполагалось, что она моя, помнишь?
Тейлор выпрямился, склонив голову в сторону и задумался о моих словах.
- Все это время она была у тебя.
- Я не мог позволить ей уйти, - мой взгляд бросился к Энни, и я увидел в ее глазах вопрос, это убивало изнутри. - Я знал... - собрав все свое мужество, сказал я слова, которые Тэйлор так желал услышать. - Я знал, что однажды мы снова найдем тебя.
- Мы расстались на черти-какой прощальной ноте, - сказал он скептически.
- Я не мог позволить тебе иметь ее. Она была моей, - слова причиняли почти что физическую боль, а боль в глазах Энни травила все мое тело, словно яд.
Язык Тэйлора прошелся по зубам, и он улыбнулся.
- Тогда давай не будем заставлять ее ждать.
Я поднял обе руки, чтоб показать ему, что не собираюсь нападать, и шагнул к кровати.
- Сначала, я хочу развязать ее.
- Нет, - отрезал он, и взвел курок. - Она останется связанной, как сейчас.
- Ладно, - я кивнул и сделал еще пару медленных шагов, пока мои голени не прижались к матрасу. Это было моим наказанием, за все неправильные вещи, сделанные в течение всей моей жизни. Я был наивным, думая, что смогу защитить Энни ото всех. Сейчас же мне нужно было причинить боль единственному человеку, о котором я заботился ради ее защиты. - Энни, - я опустился на уровень ее глаз, ее брови сошлись на переносице, а глаза молили о помощи.
- Прошу, помоги мне, пожалуйста, - умоляла она, и я с трудом сдерживал эмоции внутри себя.
- Я же говорил тебе, что не являюсь хорошим парнем, малышка.
- Колин, - никогда не слышал, чтоб ее голос звучал так надломлено и слабо; теперь я знал, что она боится не только Тэйлора.
- Ленивые руки делают работу дьявола, - со слишком большим энтузиазмом крикнул Тэйлор. - Приступай к делу.
Я встал и потянулся до пуговки своих джинс, пока холодный метал пистолета прижимался к коже моей руки.
- Я смакую это мгновение.
Я надеялся, что вскоре прибудет вызванная Коннором полиция, но в то же время знал, что мне это не поможет.
Все те годы я переживал, что испорчу Аннабель, но это она повлияла на меня, изменила, а сейчас я собирался ее предать. В этот момент я и увидел его - знакомый красный огонек, расположенный на верху штатива, возле старого сломанного комода. Если никто из нас не выйдет из этой комнаты, то по крайней мере люди узнают правду.
- Ты сообщил Энни о том, что на самом деле произошло с ее матерью? - спросил я, не в силах посмотреть ей в глаза, даже несмотря на то, что ей и так была уже известна правда.
Он рассмеялся надо мной, сильнее вдавливая пушку в мою плоть.
- Она здорово боролась.
Энни начала бормотать молитву себе под нос, так быстро, что я не мог разобрать ее слов.
- О, твоя мать тоже так молилась, перед тем я как отправил ее на встречу с Господом.
- Скажи это. Скажи, что ты с ней сделал.
- Я принес ее в жертву ради тебя. Я убрал ее с пути, чтобы она не мешала Аннабель стать твоею.
- Где она похоронена? - спросил я, сжимая челюсти и стараясь не утратить самообладание.
- Зачем тебе это? - спросил он скептически.
- Так я смогу показать Аннабель, что с ней случится, если она ослушается меня.
Голос Энни стал громче, и она сильно зажмурилась.
- Она была сожжена, - злобный смех сорвался с его уст. - Очень дорого кормить так много ртов. Мы сделали то, что были должны сделать.
- А что насчет моей матери? - я повернулся к нему лицом, и его улыбка поблекла.
