Элизабет Лоуэлл - Вспомни лето
По волосам стекала теплая вода. Сильные пальцы Корда осторожно массировали ей голову. С каждым прикосновением ароматный шампунь вздувался густым пенистым облаком.
Откинув голову и закрыв глаза, Рейн упивалась этим мигом. Каждой клеточкой она чувствовала тепло Корда и вдыхала странно знакомый запах. Она часто вспоминала этот запах, словно знакомую мелодию. Когда Рейн поняла, почему его запах так знаком ей, она тихо засмеялась.
– Щекотно? – хрипло спросил он.
– Нет. – Она открыла глаза и улыбнулась. – Ты пахнешь как Дев.
Корд довольно усмехнулся.
– Тонкий намек на то, что и мне надо принять душ?
– Никакого намека. Этот запах кажется мне.., очень сексуальным.
На мгновение руки Корда замерли. А сердце гулко забилось в груди. Рейн тихо рассмеялась и, закрыв глаза, наклонилась вперед, почти касаясь его джинсов.
Корд радовался, что у Рейн закрыты глаза. Если бы она открыла их, ей было бы на что посмотреть. Интересно, как бы она отнеслась к увиденному?
«Дурак, – одернул себя Корд с горькой усмешкой. – Даже если бы она хотела меня, я не чудовище, чтобы овладеть ею сейчас, когда она все еще на грани жизни и смерти после падения».
Не надо стоять так близко к ней и наслаждаться ее обществом. Не надо было мыть ей голову. Волосы Рейн между тем превратились в тысячу шелковистых прядей, и они тянулись к нему. Он понимал, что доставляет ей удовольствие. А что дальше? Корда неудержимо влекло к ней, и даже если бы его сковали цепями, это ничего не изменило бы.
Еще раз вздрогнув, Рейн вздохнула и уткнулась лбом в крепкий мускулистый торс Корда.
Он не отстранился и направил поток теплой воды на Рейн.
Она протяжно вздохнула и мечтательно улыбнулась.
Ощущение от купания в теплой воде в одежде было непривычным и манящим.
– Еще раз, – сказал Корд. Его голос был глубоким и хриплым от близости Рейн.
Он надавил на бутылку с шампунем, ароматная струя попала на ее темные мокрые волосы. Его руки с удовольствием взбили переливающуюся всеми цветами радуги пену.
Рейн счастливо улыбнулась.
Он очень осторожно промыл ей волосы, а потом привлек к себе и принялся медленно укачивать.
Довольно долго до них доносились лишь звуки льющейся воды из шланга, который Корд пропустил между коленями и скамейкой. Наконец он снова нехотя взялся за шланг.
– Погоди. – Рейн, словно в беспамятстве, обвила руками его бедра. – Мне так хорошо сейчас, так спокойно.
Корд благоговейно прошептал ее имя, и его захлестнула щемящая нежность. Она сейчас такая уязвимая! Даже слишком уязвимая. Он знал, какими могут быть последствия травмы для организма человека. И прекрасно понимал: сейчас в Рейн говорят инстинкты.
В борьбе жизни со смертью обостряется основной инстинкт: размножение.
Он не раз видел это на своем веку и ни за что не воспользуется сейчас ее доступностью, желая уберечь от роковой ошибки.
Она прижалась к нему еще теснее, наслаждаясь исходящим от него теплом.
– Ты весь промок.
Он засмеялся, спрашивая себя, не читает ли она его мыслей, и обнял ее за плечи. Розовая блузка потемнела от воды и стала почти вишневого цвета. Хлопья пены остались между грудями. Корд смотрел, запоминая и вспоминая одновременно. Какая она сладкая на вкус! Ее гортанные стоны в бессонные ночи.
Тихо выругавшись. Корд нагнулся и взял шланг. Он тщательно ополоснул волосы Рейн, не обращая внимания на ее беззвучный призыв. Теплая вода стекала по ней, соединяя их, сближая и тем самым лишая его самообладания.
Ему надо немедленно остановиться.
Корд быстро выключил краны. Затем отжал волосы Рейн. И осторожно убрал ее руки со своих бедер.
– Вот и все, – сказал он и быстро отвернулся, прежде чем она успела открыть глаза. Восставшее доказательство его желания отчетливо виднелось под влажными джинсами, облепившими его.
Рейн медленно открыла глаза.
– Я подожду за дверью, пока ты примешь душ, – сказал Корд. – Крикни, если что-нибудь понадобится.
Когда дверь за ним закрылась, она поморгала и потерла глаза, словно пробуждаясь от глубокого сна. Рейн знала, что Корду нравится прикасаться к ней и обнимать ее, так же как и ей. Он не меньше ее наслаждается их близостью. Но почему же он остановился?
– Корд?
Дверь душа немедленно открылась. С бесстрастного лица на нее смотрели глаза, затуманенные страстью.
– У меня кружится голова, – прошептала девушка.
Рейн не лгала. Когда он смотрел на нее вот так, как сейчас, она чувствовала слабость и головокружение, ее бросало то в жар, то в холод, она сгорала от желания отдаться во власть его ласк.
Корд быстро поднял ее со скамьи.
– Я напрасно разрешил тебе встать с кровати.
Засмеявшись, она согласно кивнула и задышала ему в ухо, обвив рукой за шею. Он постоял с минуту, борясь с собой, а затем осторожно поставил ее на ноги и приподнял ей подбородок так, чтобы их глаза встретились.
– Перед смертью у человека возникает чувство сладострастия, – обронил он словно между прочим. – Утро вечера мудренее.
Рейн показалось, что на нее вылили ушат холодной воды. То краснея, то бледнея, она отдернула от него руки.
Но не смогла отойти от него, обнаружив, что он держит ее в объятиях.
– Не надо меня обнимать, – безжизненным голосом сказала Рейн, отводя от него глаза. – У меня больше не кружится голова.
– Рейн…
Она упорно избегала его взгляда.
Корд повернул ее к себе, и ей пришлось взглянуть ему в глаза. Все разумные слова, которые собирался высказать Корд, застряли в горле. Он не хотел ее обидеть.
– Отпусти меня, – сказала она спокойно, собрав свою волю в кулак. Ведь благодаря такой выдержке она стала наездником мирового класса. – На сегодня с меня довольно, ты не находишь?
Он теснее привлек ее к своему изголодавшемуся телу.
Его больше не беспокоило то, что она узнает, насколько сильно он возбужден.
– Если бы я оказался в душе вместе с тобой в другое время, – прохрипел он, – я бы сорвал с тебя одежду и облизал тебя с головы до ног. Позови меня завтра – и увидишь, на что я способен.
Он разжал объятия.
Рейн закрыла глаза, недоумевая, почему она все так не правильно понимала.
– Не обещаю, – сухо сказала она. – Предстартовое безумие непредсказуемо. Кроме того, завтра может никогда не наступить.
– Я знаю.
– Да, конечно. И ты заставил меня это понять.
– Но я больше не верю в это. Для нас наступит завтра. И пусть в тот миг все будет правильно. Я хочу быть уверен, что не вывел тебя из равновесия, не сбил с ног. Да, я часто так поступаю с людьми, у меня такая работа. – Немного помолчав, он добавил:
– Я хочу тебя, как никого и никогда. Один день ничего не значит.
