Миранда Ли - Крик молчания
— Конечно. Пропусти только один день — и потеряешь все навыки.
— Вот как? Я я-то думала, что это похоже на езду на велосипеде. И раз научившись, уже…
— Мадам! Ну что вы такое говорите. Вы меня даже заставили покраснеть.
Он взглянул на нее, и оба расхохотались. День оказался просто славным. Безумным и чудесным! Один раз они занялись сумасшедшей любовью на балконе. Но ледяной зимний воздух прогнал их, и они поспешили назад в комнату на пушистый ковер, где их согрели лучи солнца, проникавшие в широкое окно. Одри оставалась обнаженной, и они продолжали разыгрывать свои придуманные роли, изображая манерные отношения между хозяйкой и слугой. И она решила про себя, что такой слуга ее вполне устраивает.
Чего нельзя было сказать о его поварских способностях. В основном они обходились легкими закусками, разогретыми в микроволновой печи.
В четыре часа они неохотно забрались в машину, чтобы вернуться в Сидней, и их возвращение совсем не было похоже на вчерашнее вечернее путешествие. По пути назад они играли в дурацкие детские игры, составляя некие комбинации из номеров встречных машин. В Гулберне они посетили кафе «Мак-Дональдз» и объелись котлетами, жареной картошкой и густыми молочными коктейлями.
— У меня здорово разыгрался аппетит, — проговорил Эллиот со смешком, поглощая второй «Биг Мак».
— Отчего бы это? — отпарировала Одри с притворной невинностью.
— Даже не спрашивай меня. Я провел почти весь день на спине, — он поднял одну бровь, и Одри порозовела.
— Разве я виновата, что тебе не нравится «положение миссионера»?
— Это потому, что я не миссионер. Она неудержимо расхохоталась, и Эллиот присоединился к ней. Все еще смеясь, они загрузились в ожидавший их «сааб».
— Не провожай меня, — сказала она ему, когда уже в одиннадцатом часу они остановились у чудовищных ступенек дома Фарнсуортов. — Я сама хочу преподнести новость.
— Я буду здесь в семь тридцать утра для следующего урока вождения. Загрузи свой багаж в «магну». Я приеду на такси.
— К этому времени я буду готова. — Не позволяй Лавинии отговорить тебя! — крикнул он ей вдогонку.
— Ни за что! — уверенно ответила она.
Но она чувствовала себя далеко не уверенно, когда Эллиот отъехал и оставил ее одну. Вся ее новообретенная храбрость, казалось, покинула ее вместе с ним.
Отец и Лавиния еще не ложились, а смотрели телевизор. Одри вошла к ним и нервно произнесла:
— Привет!
— Мне показалось, что кто-то открывал дверь, — сказала Лавиния.
Ее глаза расширились при виде кремового шерстяного платья Одри.
— О небо, ты в том же наряде, что была и вчера. Уж не хочешь ли ты сказать, Одри, что не приходила ночевать домой? Я поняла это из твоей беседы с Элси…
— Я провела ночь с Эллиотом, — прервала она ее с вновь обретенной решимостью. — Не считаю нужным скрывать это. — Она скорее обращалась к отцу, чем к Лавинии.
— Я люблю его, папа, и он… хорошо относится ко мне. Он предложил мне пожить с ним, и я собираюсь быстрее переехать к нему. Пожалуйста, не устраивайте из этого истории. Мне уже двадцать один и ты не сможешь остановить меня.
Варвик Фарнсуорт долго молчал, потом медленно кивнул и произнес:
— Если ты этого хочешь, дорогая… Одри задрожала от облегчения и радости. — Варвик! — взорвалась Лавиния. — Как ты можешь так спокойно говорить об этом? Этот мужчина намного старше Одри. Мы его совсем не" знаем. Он может оказаться мошенником, охотником за наследством…
— Он вполне уважаемый адвокат. Не говоря уже о Том, что он всемирно известный спортсмен, — спокойно ответил Варвик. — К тому же он значительно богаче моей дочери. Неужели ты думаешь, что я не навел соответствующих справок?
Он встал, подошел к дочери и взял ее руки в свои.
— Поступай так, как считаешь нужным, Одри. После Расселла ты заслуживаешь немного счастья. Эдуард рассказал мне о нем. Хотел бы я знать раньше, что он за змея. Но он всегда смотрелся неплохо, нужно признать. Хотя, конечно, не идет ни в какое сравнение с твоим Эллиотом…
— Я в это не верю! — пробормотала Лавиния. — Он не женится на ней, ты же знаешь! Раз он богат…
Одри заметила раздражение в глазах отца, когда он повернулся к жене и резко бросил:
— Некоторые люди женятся не только из-за денег, Лавиния.
— Разве? — ядовито спросила она. Щеки отца покраснели, и Одри захотелось ударить эту сучку Лавинию.
Однако отец промолчал. Но в его глазах промелькнула боль. Он горделиво выпрямился, вызвав у Одри прилив не испытанного ранее уважения, и спокойно проговорил:
— Да. Беда в том, что это мы узнаем не всегда вовремя. Иногда слишком поздно…
На секунду наступила наэлектризованная тишина.
— Но мы отвлеклись, — продолжал он. — Будучи взрослым человеком, Одри вправе искать любви там, так, где и как она считает нужным. По моему же мнению, Эллиот Найт вполне достойный человек. Не думаю, чтобы он преднамеренно причинил ей боль.
— Вот как! — фыркнула Лавиния. — Это говорит только о том, какие вы оба наивные и глупые! Этот человек просто волокита, просто плут! Одри для него всего лишь очередная новенькая. Он наслаждался, играя с ней роль Пигмалиона. Нет сомнений в том, что он…
— Хватит! — проревел Варвик. — Я был бы рад, если бы ты держала свой отвратительный язык за зубами. Благодарю тебя, Лавиния. Я хотел бы поговорить с дочерью, наедине!
Лавиния покраснела.
— Очень хорошо, — проворчала она. — Но не говори потом, что я тебя не предупреждала, Одри. Как только ты наскучишь Эллиоту в постели, он сменит тебя на более опытную женщину. Запомни мои слова!
И, наградив их обоих презрительным взглядом, она со злым видом поспешно покинула комнату, громко хлопнув дверью.
Одри чувствовала себя ужасно.
— Я очень сожалею, папа, — начала она дрожащим голосом… — Я… я не хотела вызвать проблемы. Он устало покачал головой.
— В этом нет твоей вины, моя дорогая. Виновата Лавиния… В последнее время она чувствует себя несчастливой. У нас с ней были трудности. Но тебе не о чем беспокоиться. Однако… — он заколебался, и у Одри екнуло сердце.
— Ты совершенно уверена, что хочешь жить с этим человеком? Лавиния не совсем неправа, когда говорит, что определенные проблемы могут возникнуть из-за того, что он значительно старше тебя. И значительно опытней…
— Я уверена, — солгала она.
— Пусть будет так, — вздохнул отец. — А теперь иди спать, моя девочка. Ты выглядишь немного… усталой, — закончил он с застенчивой улыбкой.
Она почувствовала, как зарумянились ее щеки.
— Да, пожалуй. К тому же мне нужно упаковать вещи.
