Мэг Кэбот - Дневники принцессы
А вот как тем временем проходили мои занятия с Майклом Московитцем.
Я: Привет, Майкл. Я сделала все номера, которые ты мне задал. Но я все равно не понимаю, зачем все это нужно, почему нельзя просто посмотреть в расписании, когда поезд, идущий со скоростью 67 миль в час, прибудет в Фарго, штат Южная Дакота, если он вышел из Солт-Лейк-Сити в 7 утра.
Майкл: Значит, говоришь, принцесса Дженовии? Интересно, ты собиралась когда-нибудь поделиться этой инфой с другими, или мы должны были сами догадаться?
Я: Вообще-то я надеялась, что никто никогда не узнает.
Майкл: Ну да, это и так ясно. Только я не понимаю почему. Это ведь не что-то плохое.
Я: Ты что, издеваешься? Конечно, это плохо!
Майкл: Послушай, Термополис, ты вообще-то читала статью в сегодняшней «Пост»?
Я: Не читала и не собираюсь. Даже не подумаю читать эту макулатуру. Не знаю, кем себя вообразила эта Кэрол Фернандес, но…
Тут в разговор вклинилась Лилли. Видно, она никак не могла не вмешаться.
Лилли: Значит, ты не в курсе, что кронпринц Дженовии, то есть твой отец, обладает личным состоянием свыше трехсот миллионов долларов, включая стоимость недвижимости и коллекции произведений искусства?
Я поняла, что Лилли-то уж точно прочла статью в сегодняшней «Пост».
Я: Э-э…
Вот тебе раз! Триста миллионов долларов??? А я получаю какую-то жалкую сотню баксов в день???
Лилли: Я все думаю, какая часть этого состояния получена за счет присвоения богатств, созданных тяжелым трудом и потом тысяч простых граждан?
Майкл: Я бы сказал, что никакая, учитывая, что жители Дженовии традиционно не платят подоходный налог и налог на имущество. Кстати, Лилли, какая муха тебя укусила?
Лилли: Знаешь, Майкл, тебя не возмущает такой пережиток прошлого, как монархия, дело твое. Ho я лично считаю, что в наше время, когда мировая экономика находится в таком плачевном состоянии, иметь в личной собственности триста миллионов долларов – это просто отвратительно, тем более что обладатель этого состояния не работал ни дня!
Майкл: Извини меня, Лилли, но, насколько я понимаю, отец Миа очень много делает для своей страны. В тридцать девятом году в Дженовию вторглись войска Муссолини. Тогда дедушка Миа попросил помощи у соседней Франции. С тех пор он дал обещание проводить политику суверенитета, но с учетом экономических и политических интересов Франции, а Франция в обмен на это обязалась обеспечивать Дженовии военную защиту. Будь во главе страны более слабый лидер, он был бы вынужден вести зависимую политику, но отец Миа сумел обойти это соглашение. Его усилия привели к тому, что в Дженовии самый высокий процент грамотности населения в Европе, один из лучших показателей уровня образованности и самая низкая детская смертность, а уровень безработицы – самый низкий в Западном полушарии.
После этого я только и могла, что уставиться на Майкла, открыв рот. Вот это да! Почему бабушка на своих уроках не рассказывает мне такие вещи? Я хочу сказать, что эту информацию я еще могла бы как-то использовать. Знать, в какую сторону наклонять суповую тарелку, мне не обязательно, зато мне не помешает знать, как защититься от нападок антимонархистов вроде моей бывшей лучшей подруги Лилли.
Лилли (Майклу): Заткнись. (Мне): Вижу, ты, как хорошая принцесса, уже развила свою популистскую пропаганду.
Я: Я??? Да Майкл сам…
Майкл: Лилли, да ты просто ревнуешь.
Лилли: Нет, не ревную!!!
Майкл: А я говорю, да. Ты ревнуешь, потому что она подстриглась, не посоветовавшись с тобой. Тебя бесит, что ты перестала с ней разговаривать, а она взяла и завела себе новую подругу. А еще ты не можешь смириться с тем, что все это время у Миа была тайна, которой она с тобой не поделилась.
Лилли: Майкл, заткнись!
Борис (выглядывая из-за двери чулана): Лилли, ты что-то сказала?
Лилли: Борис, я не с тобой разговариваю!
Борис: Извини. (Снова скрывается в чулане.)
Лилли (разозлилась по-настоящему): Господи, Майкл, как-то ты слишком быстро ни с того ни с сего бросился защищать Миа. Интересно, тебе не приходило в голову, что твои якобы логичные аргументы на самом деле продиктованы не только интеллектом?
Майкл (почему-то покраснев): Да? А как насчет твоих нападок на Хо? Они, по-твоему, продиктованы интеллектом? Или у тебя просто острый приступ тщеславия?
– Это бессмысленный спор.
– Нет, эмпирический.
Ба! Ну они и умные, Майкл и Лилли. Бабушка права: мне нужно расширять словарный запас.
Майкл (мне): И что же, этот парень (показывает на Ларса) теперь будет ходить за тобой повсюду?
Я: Да.
Майкл: Серьезно? Везде-везде?
Я: Везде, кроме женского туалета. Когда я пойду в туалет, он будет ждать снаружи у двери.
Майкл: А если ты пойдешь на свидание? Например, на танцы в честь Праздника многообразия культур в эти выходные?
Я: Это не проблема, потому что меня все равно никто не пригласил.
Борис (снова выглядывая из кладовки): Прошу прощения, я случайно опрокинул бутылку с резиновым клеем, и теперь тут сильно пахнет. Можно мне выйти из чулана?
Все в классе: Нет!!!
Миссис Хилл (заглядывая в дверь из коридора): Это еще что за шум? Вы так орете, что мы в учительской почти не слышим своих голосов. Борис, что ты делаешь в кладовке? Выходи немедленно. Все остальные, займитесь делом!
Придется, пожалуй, повнимательнее прочитать статью в сегодняшней «Пост». Триста миллионов долларов? Это больше, чем Опра Уинфри заработала за весь прошлый год. Если мы такие богачи, как вышло, что у меня в комнате стоит не цветной телевизор, а черно-белый?
Взять на заметку: посмотреть в словаре слово "эмпирический".
Среда, ночь
Неудивительно, что папа так разозлился из-за статьи Кэрол Фернандес. Когда мои дополнительные занятия закончились и мы с Ларсом вышли из школы, все вокруг было забито репортерами. Я не преувеличиваю. Можно подумать, что я убийца или еще какая-нибудь знаменитость.
По словам мистера Джанини (он вышел вместе с нами), репортеры съезжались весь день. Я заметила фургоны с эмблемами разных каналов и передач: «Нью-йоркский первый», «Фокс Ньюс», Си-Эн-Эн, «Сегодня вечером». Репортеры пытались взять интервью чуть ли не у всех ребят из нашей школы, спрашивали, знают ли они меня (наконец-то я получила хоть какую-то выгоду от своей непопулярности в школе, вряд ли репортерам удалось найти человека, который бы действительно знал, кто я такая, а с новой прической меня тем более никто не узнает). Мистер Джанини сказал, что директрисе пришлось в конце концов позвонить в полицию, потому что территория школы имени Альберта Эйнштейна – частное владение, а репортеры нарушили границы, бросают на лестницу окурки, загораживают проход по тротуару, прислоняются к Джо и все такое.
