Диана Чемберлен - Ревность
– Точно. – Дэвид прислонился к стене каюты, его глаза смеялись. – Вы оперный завсегдатай.
– Фанатик оперы, – поправила его Мег.
Где-то в середине этого разговора Шон перестала за ним следить. Она вспомнила, как ей было стыдно оттого, что она заснула во время представления оперы «Фауст». Даже всегда корректный Дэвид несколько вышел из себя.
– Неужели ты не могла дослушать хотя бы до конца первого акта? – спрашивал он.
– Мы так и простоим здесь всю ночь, привязанные к берегу? – спросила Робин. – Не может ли ягуар учуять запах пищи и залезть к нам через раздвижную дверь?
Чарли рассмеялась.
– Ягуар найдет более достойное применение своему времени, чем тратить его на нас, – сказала она. – Но можете не беспокоиться. Мы скоро отчалим, и я поведу лодку, пока вы будете спать.
Четверо из них могли спать на кроватях, сказала Чарли, двое остальных – в гамаках, на палубе. Шон это прельстило. Она представила себе сон под звездами в лениво плывущей вниз по течению лодке.
Чарли помогла ей натянуть гамак под выступами крыши каюты и прикрепила противомоскитную сетку, пока Тэсс подвешивала свой гамак с другой стороны.
– Надо располагаться в гамаке по диагонали, – сказала Чарли. – Это требует некоторой практики.
– Какой путь мы проделаем за ночь?
– Здесь все измеряют по времени, а не по расстоянию, – сказала Чарли. – Половина ночи уйдет на Рио-Тавако, следующие несколько часов – на речку поменьше. По ней мы доедем до речушки, которая доставит вас в Даку. Там я вас оставлю, и вы пройдете остальную часть пути, около восьми часов, в выдолбленном каноэ. – Она показала на большое каноэ с мотором, которое лежало у борта. В темноте Шон трудно было воспринять его как что-то отдельное от лодки. Оно было около десяти – двенадцати ярдов длиной. Шон провела по нему рукой и ощутила неровную поверхность дерева, из которого оно было выдолблено.
– Мне бы хотелось, чтобы вы поехали с нами, Чарли. – Она была обеспокоена тем, что вновь обретенное чувство умиротворения могло исчезнуть, как только они попрощаются с этой уверенной в себе женщиной.
– У вас есть Тэсс, – сказала Чарли. – Она знает все, что нужно знать о жизни в джунглях. Вы сами скоро в этом убедитесь.
В лодке не было канализации. Прежде чем лечь спать, они взяли свои фонарики и рулоны туалетной бумаги и отправились в лес, в разных местах сворачивая с дороги, по которой уехал грузовик Мануэля. Дэвид мурлыкал песню, что-то знакомое, он часто напевал ее дома. На итальянском, а может быть, это был французский.
– Я боюсь, что не смогу туда пройти, – сказала, Робин, пытаясь следовать за Ивеном и нервно теребя пальцы. Шон услышала, как Ивен что-то ответил, но не разобрала слов.
Они с Дэвидом пошли в противоположном направлении, воюя с ветками и вьющимися стеблями, которые хлестали их на всем протяжении пути.
– Как насчет этого местечка? – Дэвид осветил фонарем сплетение веток низкорослого кустарника.
– Место не хуже любого другого, – сказала она, сделав несколько пробных шагов вперед. – Боже, как здесь неуютно.
В темноте она услышала, как расстегнулась молния на брюках Дэвида.
– Боюсь, что мне не хочется, – сказала она.
– Постарайся. Представь, что ты будешь делать среди ночи?
Действительно, придется постараться. Она спустила шорты ниже колен и села на корточки.
– Ничего не выходит, – сказала она. Но ее мочевой пузырь был полон, и она сконцентрировала внимание на том, что сейчас исчезнет в темноте, отделившись от ее живой плоти. – Теперь мы приобщились к животной жизни, которая нас окружает. – Она почувствовала, как дрожит ее голос, и призналась себе, что боится. – Представляешь, каково здесь Чарли совсем одной? – спросила она только для того, чтобы приободрить себя.
Дэвид застегнул брюки, не отвечая на вопрос:
– Готова? – Он осветил фонариком тропинку, которую они проложили в кустах, и они пошли обратно к лодке.
В каюте Шон почистила зубы, использовав для этого воду из бутылки. Она видела, как Робин забирается в свой спальный мешок, расположенный голова к голове по отношению к спальному мешку Ивена, лежавшему на соседней кровати. И тогда она заметила другую пару кроватей. Дэвид тоже расположил свой спальный мешок так, чтобы лежать голова к голове с Мег. Шон показалось, что то, уже знакомое ей, темное облачко опустилось ей на плечи. Это была только ее вина. Она сама сказала, что хочет спать снаружи. Она думала только о том, как приятно будет лежать в гамаке под звездами. Она забыла о муже, рядом с которым ей следовало спать ночью. Еще не поздно было сказать, что она передумала. Она могла внести свой спальный мешок обратно и положить его на полу рядом с кроватью Дэвида. Но это выглядело бы назойливо и нелепо. «Отлично, – подумала она, укладывая зубную щетку обратно в футляр. – Пускай всю ночь говорят о «Фаусте».
Гамак оказался более удобным, чем она ожидала. Каждый дюйм ее тела висел в воздухе. Она была одурманена, плывя таким образом сразу по воде и по воздуху, и теперь уже не жалела, что выбрала гамак.
Тем более что ей надо было начинать привыкать к этому – к жизни без Дэвида. Вот так это будет после развода. Она не будет знать, что он делает ночью, спит он с другой женщиной или нет. Дэвид с другой женщиной. Трудно себе представить. Он никогда не выказывал интереса ни к кому, кроме нее.
Она услышала смех, доносившийся из каюты. Смех Дэвида, сопровождаемый мягким женским голосом. Потом они смеялись вместе, все четверо. Она попыталась прислушаться, понять, над чем они смеются, но это было бесполезно.
Что если Дэвид потребует опеки над детьми? Она подумала о Чарли и ее детях. Какой ужас! Но в ее случае проблем не будет. Она могла сослаться на инцидент с Хэзер и выставить Дэвида в нужном свете. Конечно, этого будет достаточно.
Он мог поселиться ближе к аэропорту. На свою зарплату он мог позволить себе и второй дом, достаточно большой, чтобы принимать в нем мальчиков, когда они будут его навещать. Это была жуткая мысль – посылать к нему Джейми и Кейта на уик-энд.
Развод станет тяжелым испытанием для мальчиков. Они уже не несмышленыши; конечно, они знали, что брак их родителей не идеален, но все равно – шок неизбежен. Она не была уверена, что они благополучно перенесут такую травму, вторую в их жизни. Подумала о том, чтобы подождать до поры, когда они окончат школу. Но ждать еще четыре года? Тогда она уж настолько проникнется желчью, что будет бесполезна в качестве матери.
И как будет реагировать Дэвид? Пока он не имеет никакого понятия о ее планах. Он выслушает ее, безучастно кивая головой, избегая встречаться с ней взглядом, как он делал это всегда, когда она пыталась поговорить с ним о чем-нибудь серьезном. Он получит от нее обходимую информацию, скажет что-нибудь вроде «я понимаю» – и уйдет. Может быть, это и хорошо. Это упростит ее задачу.
