Не буди лихо - Виктория Рогозина
Но каждый раз, когда он смотрел на листок бумаги, который собирался отправить Анне, его рука с ручкой замирала. Как он мог написать ей правду? Он знал, что она и так беспокоится, и не хотел утяжелять её сердце ещё больше. Её слова в ответных телеграммах были полны тревоги, но Виктор старался успокоить её, уверяя, что скоро всё закончится.
«Не переживай за меня. Всё в порядке», — писал он, зная, что каждое слово было ложью. Он не мог заставить себя сказать ей, насколько плохо обстоят дела. Всё, что им сейчас оставалось, — это надежда. Надежда на то, что он сможет выполнить свою работу и вернуться к ней живым. Но внутри него росло осознание, что этот день может никогда не наступить.
Анна, конечно, чувствовала, что что-то не так. В её ответах всё чаще мелькали тревожные нотки. Она писала, как скучает, как волнуется за него, как вспоминает их дни вместе в Припяти, как мечтает вновь увидеть его. Но она не знала, что каждый новый день для Виктора — это борьба не только с последствиями аварии, но и с собственным телом, которое уже начало подводить его.
«Скоро вернусь», — снова и снова писал Виктор, сжимая кулак, чтобы унять дрожь в руках. Он знал, что лжёт, но не мог поступить иначе. Её любовь была его единственной опорой, единственным, что давало ему силы продолжать, несмотря на собственную боль.
Глава 33
Анна писала Виктору почти каждый день. Каждое её письмо было наполнено тревогой, любовью и воспоминаниями. Она делилась тем, как устроилась на новом месте в Брянске, как работает в местной больнице и как вспоминает их жизнь в Припяти. Но между строк всегда был вопрос, на который она никак не могла найти ответ: что с ним происходит?
«Виктор, я не могу перестать думать о тебе. Все мои мысли — о том, что ты там, в зоне, среди радиации. Как ты себя чувствуешь? Ты ничего не пишешь об этом, и меня это пугает ещё больше. Пожалуйста, скажи мне правду. Я волнуюсь за тебя каждую секунду», — писала она в одном из писем, но ответ был снова краток и без эмоций.
«Анна, всё хорошо. Не переживай за меня. Работаю, как обычно. Надеюсь, у тебя всё в порядке», — ответил Виктор, и эта короткая телеграмма только усилила её беспокойство.
Чем больше телеграмм она получала, тем яснее понимала, что что-то не так. Эти сухие, обрывочные сообщения казались ей чуждыми, словно она общалась не с Виктором, которого знала, а с кем-то другим, с человеком, которого поглотила работа и усталость. Но она всё ещё не хотела верить в худшее. Может быть, он просто не хочет её тревожить? Может быть, на станции просто слишком много дел?
«Я вижу твои ответы, но чувствую, что ты мне не всё говоришь. Я знаю тебя слишком хорошо, чтобы не замечать этого. Ты всегда был таким — скрывал свои чувства, не хотел волновать меня. Но, Виктор, ты ведь знаешь, что я пойму. Я всегда с тобой, даже если мы далеко друг от друга. Если тебе плохо, скажи мне», — она писала это с болью в сердце, надеясь, что хотя бы это письмо разбудит в нём желание поделиться.
Но в ответ снова пришло короткое: «Анна, не переживай. Я в порядке. Всё под контролем».
С каждым новым письмом Анна чувствовала себя всё более беспомощной. Она не знала, как помочь Виктору, не знала, что с ним происходит, и только эта неизвестность подтачивала её изнутри. Она вспоминала их жизнь в Припяти, как они были счастливы вместе, как мечтали о будущем, и каждый раз эта невидимая стена, которую Виктор воздвигал между ними в письмах, казалась всё выше и прочнее.
В своих письмах она снова и снова пыталась прорваться через его молчание:
«Я помню, как мы гуляли по набережной, как ты впервые взял меня за руку на танцах. Я помню, как ты смотрел на меня тогда, с такой нежностью и теплотой. Неужели всё это осталось позади? Я верю, что мы ещё будем вместе, что это всё закончится и ты приедешь ко мне. Но, пожалуйста, скажи мне, что с тобой. Я не могу больше жить в этом страхе».
Но Виктор оставался неприступным. Он никогда не писал о своём здоровье, не рассказывал ей, как с каждым днём ему становится тяжелее работать, как его тело сдаёт под воздействием радиации. Он не мог рассказать ей о том, что каждый день у него болят кости, что его кожа горит от прикосновений, что он всё чаще ощущает слабость и головокружение.
Анна не знала, что её письма стали для Виктора единственным, что ещё держит его на плаву. Он перечитывал их в минуты отчаяния, когда боль была невыносимой. Он вспоминал её лицо, её голос, как она смеялась, как они вместе строили планы на будущее, которое теперь казалось таким недостижимым. Но он не мог заставить себя ответить ей правдиво. Он не хотел, чтобы она знала о том, через что ему приходится проходить.
И так продолжалась их переписка — её письма, полные любви и беспокойства, и его короткие ответы, которые больше походили на отчёты, чем на личные послания. Анна чувствовала, что Виктор уходит всё дальше, но ничего не могла с этим поделать.
Анна сидела за старым деревянным столом в гостиной своих родственников, листая страницы медицинского справочника. Её руки слегка дрожали, пока глаза скользили по строкам о радиации и её последствиях для человеческого организма. Лучевая болезнь. Симптомы, стадии, влияние на органы и ткани. Всё это звучало ужасно. Каждый абзац приносил всё больше страха за Виктора, но она не могла остановиться. Ей нужно было понять, через что он проходит, хотя бы так.
Она читала о том, как радиация проникает в клетки, разрушает ДНК, вызывает мутации и повреждения, как человеческий организм начинает буквально разрушаться изнутри. Первые признаки: тошнота, головокружение, слабость — Анна знала, что Виктор наверняка уже это испытывает, но он никогда бы не признался в письмах. Дальше — поражение костного мозга, кожные ожоги, внутренние
