Татьяна Веденская - Думаешь, это любовь?
– Нет? Значит, все по большой любви? Значит, его ты так сильно любишь, что готова даже возиться с его детьми, а меня, получается, ты не любила вовсе. Ты же абсолютная лентяйка, сколько раз ты сама мне это говорила!
– Саша, прекрати! – зло крикнула я.
Он дернулся и замолчал. И стоял рядом, напряженный, как струна. И мне, конечно, было безумно жаль, что у нас с ним все так вышло, но… но что поделать, если он прав. Похоже, я никого и никогда не любила так, как моего Костю. И разве не лучшее тому доказательство то, что ровно в половине седьмого я уже находилась в детском садике, в какой-то группе со странным названием «Пострелята» и ждала, пока Алеша оденется. В кармане у меня лежала бумажка с рецептом макарон с сыром, а в сумке пачка макарон, которую я купила у метро. Не быстрорастворимых, а каких-то итальянских, из твердых сортов пшеницы. Продавщица сказала, что это – самые полезные. А детям же нужно все полезное, наверное.
– Алеша, ты не мог бы одеваться как-то побыстрее?
– А почему папа не пьишел? – вместо ответа спросил он.
– Папа занят на работе. Он попросил меня зайти за тобой, – терпеливо пояснила я.
– А бабушка? – обиженно засопел Алеша.
– А бабушка сейчас в санатории, лечится. И потом, нам же с тобой надо как-то познакомиться поближе, подружиться.
– А ты к нам надолго? – с надеждой спросил он.
– Я-то? Очень надолго. Навсегда, – обрадовала мальчугана я.
Надежда в его глазах неожиданно потухла. Он натянул ботиночки, застегнул «молнию» на куртке и молча потопал к выходу. Я растерянно пошла за ним.
– А что, я тебе не нравлюсь? – зачем-то решила выяснить все до конца я.
– Дашка говоит, что ты – мачеха. А что такое мачеха? Это плохо?
– Это не плохо, – выдавила я, будучи совсем не готова к столь сложному разговору. – И не хорошо. Это такое слово, но я не мачеха. Я – просто… ну, просто тетя. И хочу, чтобы мы стали друзьями.
– А ты умеешь делать в жвачке пузыи? – перешел в конструктивное русло он.
Я засмеялась и пообещала завтра же купить нам жвачки и дружно наделать целую кучу пузырей. Пока мы с ним дошли до дома, я успела несколько раз захохотать и с серьезным видом ответить на совершенно невозможные вопросы типа: «А почему кошки шипят на собак?», «А почему Шушеа писает в миску для холодца?» или коронное «Почему жаеную кайтошку можно, а чипсы нельзя?».
– Я тоже люблю чипсы, – по секрету сказала ему я. – Но сегодня мы вместе сделаем макароны с сыром. Ты любишь макароны с сыром?
– Люблю, – кивнул он. – А ты дашь мне сы-ую макаону?
– Зачем? – не поняла я.
Оказалось, что он обожает грызть сырые макароны, но что ему категорически это запрещено, потому что так можно попортить зубы. О том, что запрещено, я узнала от Даши.
– Бабушка бы ему никогда не дала макаронину, – ядовито сказала она, увидев, с каким счастьем брат сосет длиннющую спагетину.
– Да? – растерялась я. – Ну, давай-ка, Алеш, тогда ее выкинем.
– Нет! Можно, я ее доем? – Он умилительно сложил руки и так посмотрел на меня, что я махнула рукой.
Тогда Даша подошла к Алеше и вырвала макаронину у него из рук. Малыш немедленно заплакал, чем вверг меня в транс. А Даша села на диван и стала пялиться в телевизор с абсолютно независимым видом.
– Зачем ты так? – мягко спросила я ее.
Интересно, и что мне теперь делать с рыдающим из-за макаронины ребенком?
– Ему нельзя. Вы же не знаете ничего о детях, – строго заметила она. – И кстати, у вас макароны пригорели. Теперь это есть нельзя.
– Да? – огорчилась я.
Из кастрюли на плите действительно подозрительно пахло дымом. Наверное, в настоящие макароны надо лить больше воды, чем в быстрые. Я схватила кастрюлю, но только для того, чтобы с визгом бросить ее обратно на плиту.
– Горячую посуду берут прихватками! – вдогонку посоветовала мне Даша.
– Отстань ты, – процедила я про себя, дуя на ладони.
Тут, к счастью, вернулся с работы Константин. Дети моментально забыли обо мне и побежали к нему обниматься. Алеша немедленно доложил ему, что я тоже люблю чипсы, а Даша с видом праведника ткнула в меня пальцем и сказала:
– Она дала Алеше сырую макарону.
– Ну-ну, подумаешь. Не беда. От одной макароны ничего не будет, – улыбнулся Костя, и у меня отлегло от сердца.
Он выкинул мои макароны, и мы сварили сосисок, открыв к ним банку зеленого горошка. И хотя инцидент был исчерпан, я впервые с абсолютной ясностью поняла, что с Дарьей у меня проблемы еще не закончились. Или у нее со мной. Это мы еще посмотрим!
Глава 12
Все по-взрослому!
Мои родители и слышать ничего не хотели про Константина до тех пор… пока с ним не познакомились. Я долго не могла решиться на это, все тянула, придумывая для мамы какие-то отговорки, но она, в конце концов, меня победила. Она сказала, что, если я привезу Костю к ним на дачу, мне не придется туда переться одной и пешим ходом. Тем более что мы там, в лесу неподалеку, с ним познакомились. И я сломалась.
Это знаменательное событие случилось в первых числах ноября, когда мы традиционно всей семьей праздновали победу в деле революции, от которой у всех нас, в общем-то, были одни только проблемы. Но праздник-то тут при чем, верно? Седьмое ноября, красный день календаря, все такое. Официально этой датой мои предки заканчивают дачный сезон, укрывают розовые кусты, запирают дом на зиму. Но прежде мы пробуем папино молодое вино из черноплодной рябины, очень вкусное, что и было по достоинству оценено Константином.
– О, это просто прекрасно! Вы что, правда делаете его сами? – восхитился он, смакуя терпкий вкус нашей бормотушки.
– Ну а что? – засмущался папа. – Делаем. И будем делать! Еще налить?
– Да, спасибо. Какая прелесть. Дадите рецепт? Я бы тоже такого себе навертел. – Костя держался спокойно, уверенно, достойно. Это скорее меня болтало из стороны в сторону, крутило на месте и заставляло раз за разом наполнять то и дело пустеющий бокал.
– Деточка, ты только не напейся, ладно? – попросил меня смеющийся папа и повернулся к Косте. Сегодня именно он был главным блюдом дня. – Так вы, значит, архитектор. Очень непростая профессия. Помню, в Москве была история: ваш коллега спроектировал дом, а туалеты в нем пририсовать забыл. То-то потом жильцам радостей. А у вас ничего подобного не случалось?
– Даже не знаю, чем вас порадовать, – задумался Константин. – До такого идиотизма я не доходил, и крыши у моих зданий вроде пока не отваливались. Однажды, правда, у меня на объекте строители окна прорезали такие узкие, что квартиры больше напоминали бы склепы, чем жилище для живых людей. Но я это вовремя отследил и пресек.
– Надо же, какой кошмар, – сунула нос в разговор мама. – Сейчас так строят, что прямо глаз да глаз за всеми этими нелегалами.
