Отголоски тишины - Энн Малком

Слишком скоро он прервал наши объятия.

— Твоя мама не будет возражать, Веснушка? — спросил он несколько настороженным голосом.

Все внутри упало от того, что я до сих пор ничего ей не рассказала. Об этом я бы Киллиану говорить не стала, помня о нашем разговоре на школьном дворе. Он считал себя недостойным меня из-за своего воспитания, как бы ни пытался скрыть этот факт. То, что я не рассказала о нас маме, затронуло бы его. Навредило. Я этого не хотела. От этой мысли мне стало немного не по себе.

— Она не возражает, на самом деле, она в восторге, — солгала я.

Я почти почувствовала на себе недоверчивый взгляд Киллиана.

— Твоя мама не против, что ты впервые начала встречаться? С парнем на мотоцикле?

— Учитывая, что она встречается с тем, у кого есть мотоцикл, она не может ставить мне это в упрек, — парировала я, стремясь уклониться, а не откровенно лгать.

Киллиан замер.

— Она встречается с кем-то, у кого есть мотоцикл? — медленно повторил он.

Я кивнула.

— Хотя старается держать это в тайне. Она не рассчитывала на мою острую наблюдательность. — Я сделала паузу. — Или на мою бессонницу. Я поймала ее, когда она перебегала улицу, — поправила я себя.

В последующем молчании чувствовалась некая странная энергия.

— Бессонница? — повторил он с беспокойством.

Наступила пауза.

— Перебегала улицу? — отрывисто повторил Киллиан мои слова.

— Ага.

— К Буллу? — уточнил он.

— К нему самому.

— Дерьмо, — пробормотал он с недоверием в тоне.

— Почему ты так удивлен? Конечно, они с мамой не совсем подходят друг другу, учитывая, что он почти немой, а она так много говорит, что поразительно, как ее голосовые связки до сих пор не отказали. Тем не менее, он — мужчина, а моя мама — настоящая находка, — несколько защитно заявила я.

Киллиан потер мои руки.

— Дело не в твоей маме, — успокоил он. — Дело в Булле и, ну, в любой женщине, — прозвучало расплывчато.

— Почему? Он гей или что-то типа того?

В жизни бы в это не поверила. Помимо полуночных визитов мамы, во время которых они вряд ли играли в шашки, были еще взгляды Зейна, обращенные на нее. Конечно, до приезда в Амбер у меня не имелось большого, да и вообще никакого, опыта в этой области, но я понимала, что мужчина-гей не смотрит так на женщину. А вот гетеросексуальный мужчина очень даже смотрит. Примерно как Киллиан смотрел на меня.

Киллиан рассмеялся, прежде чем быстро замолчать.

— Нет, дело не в этом. А в...

Я оживилась.

— В чем?

Киллиан покачал головой и легко чмокнул меня в нос.

— Ни в чем, Веснушка.

Я нахмурилась, чувствуя, что в этой истории есть нечто большее, но поцелуй в нос меня отвлек.

— Завтра вечером, — пробормотал он, приближаясь к моим губам.

— Да, завтра вечером, — выдохнула я.

Этот момент прошел в каком-то прекрасном состоянии невесомости, которое, казалось, длилось вечно и в то же время совсем недолго.

Киллиан прижался губами к моим губам нежным, неспешным поцелуем, будто я была сделана из стекла.

— Иди спать, — тихо приказал он.

Ага, будто я усну. Теперь мне предстоит пересмотреть весь свой гардероб в поисках наряда для свидания, но, скорее всего, у меня случится нервный срыв из-за того, что я никогда раньше не была на свидании, и из-за перспективы рассказать об этом маме.

— Хорошо, — прошептала я.

Киллиан поцеловал меня в лоб и остался стоять на своем месте, и я поняла, что он ждет, пока я войду в дом. Я с сожалением отстранилась от его теплого тела и побрела к дому, украдкой кинув взгляд через плечо.

— Спокойной ночи, — тихо сказала я.

— Сладких снов, Веснушка.

Глава 12

Мой прогноз после ухода Киллиана оправдался. Я не спала еще пару часов. Во-первых, потому что казалось, мое тело пронзало электричеством, и мне хотелось найти розетку, чтобы избавиться от него — извините за каламбур. Так что, я продолжила делать записи в своем блокноте, пыталась читать, а затем занялась йогой. Все это я проделала, плывя на волне счастья, с небольшим страхом, наконец, рассказать маме о Киллиане. Я не нервничала по поводу того, что она скажет. Она была моей мамой, очень классной мамой. Даже если ей не понравится идея моего свидания, она мне не запретит. Я была в ужасе от того, что она мгновенно возненавидит Киллиана за то, кем он, по ее мнению, являлся. За его стереотипный образ: курение, езда на мотоцикле и наплевательское отношение, характерное для личности, которую он создал, чтобы держать мир на расстоянии. Возможно, на первый взгляд он казался типичным — до тошнотиков привлекательным — плохим мальчиком, но в нем таилось гораздо большее. Я должна заставить маму увидеть то, что скрывается под поверхностью. То, что увидела я. Ее одобрение значило для меня все.

Итак, сон не приходил до раннего утра, когда мой разум достаточно успокоился, чтобы погрузиться в страну грез под музыку, играющую в наушниках.

Американские адреналиновые горки явно сказались на мне, когда на следующий день я проснулась около полудня. Мне удалось выдернуть себя из кровати и снов о Киллиане и направиться за кофе, а затем в гостиную.

— Привет, соня, — поздоровалась мама, оторвавшись от экрана телевизора, и улыбнулась.

Все еще пребывая в полусне, я не ответила. Прижалась к ней на диване, просто желая обнять маму. Она обняла меня в ответ, и мы обе в довольном молчании стали смотреть телевизор. Мой одурманенный сном разум понял, что таких моментов становится все меньше. Я росла. Мамины объятия — уже не единственный вид привязанности, о котором я узнала. Я открыла для себя другой вид, тот, который превращал девушку в женщину. Это мысль была меланхоличная, последнее прощание с последними моментами моего детства.

— Твое тело наконец-то осознало, что принадлежит подростку и не может вставать в шесть утра после ночи на сцене, — заметила мама.

Я потягивала необходимый мне кофе, пока мои мысли успокаивались. Последние утренние объятия