Ночь, которую я не помню - Марина Бастрикова
Согрела молоко с медом для своего стриптизера, который пять минут назад решил изобразить из себя умирающего. Я понимала Рому, тоже не захотела бы на его месте пересекаться с моей мамой, так что подыграла бедному с температурой 37,1.
А когда мама пришла, налила ей чая и пригласила Мишу на кухню. Так проще. Ребенок не отвлекается на гаджеты, и моя мать не злится, что внук ее игнорирует. Понимаю, что это недолгий процесс, но хоть что-то.
– Мишунь, а ты прочитал ту книгу, что я тебе подарила? – спросила Наталья Сергеевна осторожно.
– Я решил, что буду аутистом, – гордо ответил сын.
– Атеистом, – поправила Мишу на автомате. Мама шокированно молчала, и я решила успокоить начинающего нервничать ребенка: – Ты имеешь право на свой выбор. Допил чай? Можешь идти, мы чуть позже к тебе присоединимся.
Мишка облегченно выдохнул и убежал из кухни. А вот мне нужно было как-то успокаивать мать. И кроме религиозных убеждений моих и ребенка у нас была вторая больная тема – врачи.
– Мам, ты сходила на обследование, как я просила? – уточнила, понимая, что от одного острого вопроса отвлечет только другой. А поход в поликлинику стал таким после смерти отца. Ведь мама так и не простила мне двух вещей:
1. Я вовремя не заметила, что отец болен, а когда стало известно – было уже поздно.
2. Я не являюсь нормальным врачом. Ведь тогда бы точно определила, что с отцом не так.
Объяснения, что у каждого своя специальность, не помогли. А уж про то, что знания патологоанатома часто обширнее, чем у любого другого врача – и подавно. Ибо ее претензия имела под собой основания. Только я могла уговорить отца обратиться к врачу. Вот только именно он поддерживал меня в течение года, пока я страдала после развода. Слишком много взвалила на больного человека. И более того, даже не замечала состояние отца за своими проблемами. Упивалась собственными чувствами и рассказами о семейных сложностях, которые пережила, и ужасами материнства в одиночку, которые пришли после. С тех пор я не позволяю себе настолько погружаться в чувства. Никому это не нужно.
– Да, Люд. Ничего страшного, все хорошо, – прошептала мама, отведя потухший взгляд.
Что ж, был плюс от обвинений матери. Хотя бы теперь она не отказывалась ни от какого лечения. Уповала не только на Бога. Я ободряюще сжала ладонь матери, стараясь передать, как горжусь ее решением. Мне кажется, это чувство нужно не только детям, но и родителям. По крайней мере, когда я вижу свет гордости в глазах сына, то готова свернуть горы. От мыслей отвлек удивленный вздох матери. Проследила за ее взглядом и увидела стоящего в дверях Рому.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался стриптизер и замолчал.
А мама не смогла ответить. Похоже, для нее сегодня хватит потрясений. Вряд ли она сразу поверила, что Рома действительно тут живет, я и сама в шоке от своего решения и… того, какие ощущения оно мне обеспечивает.
Пока мама строит из себя обиженную, а Рома – столб, согрела молоко с медом и поставила на стол. После чего чуть ли не за руку потащила к стулу мужчину. Тот отмер и начал переводить изучающий взгляд от меня к матери и обратно. У него явно возникла какая-то мысль или идея, и она мне заранее не нравилась.
Мама недовольно хмурилась и старалась избегать взгляда на Рому. А я посмеивалась, так как и самой казалось, что стриптизер еще тот «грех во плоти».
Надо только не увлекаться фантазиями и начать поиски мужа. Потому что чаепитие с Лидией меня окончательно убедило, что я хочу новую семью. А для ее обретения, как и для чего угодно в жизни, придется что-то делать.
Для начала проводить уставшую маму домой. Сказала ей про отпуск и что теперь смогу к ней заезжать. Ведь и правда, она постоянно делала это сама. И пусть я оправдывалась размерами ее небольшой квартирки, отсутствием там гаджетов для сына и нежеланием создавать хаос в ее обители… Пора и мне пойти ей навстречу.
Все-таки какое удивительно благожелательное и философское настроение у меня создалось после посещения старушки. Правду мне однажды сказали, что давление на чувство вины человека не улучшит его поступков. Потому что снятие этого чувства привело к возобновлению некой невидимой и, казалось, уже потерянной связи с мамой.
Проводив родительницу, вернулась на кухню и встретилась взглядом с Ромой, который так и не сделал ни глотка молока.
– Что? – спросила, не выдержав давления его взгляда.
– Встреться с моими родителями, – попросил стриптизер как-то слишком беспомощно, с надеждой, что ли.
– Все-таки надумал жениться?
Рома в ответ улыбнулся. Наконец он перестал остро реагировать, осознав, что это шутка.
– Мне нужна помощь, – сказал Рома уже более уверенно.
Меня зацепила его фраза. Потому что в моем опыте не было такого, чтобы мужчина у меня просил помощи не по работе. Бывший, например, преподносил все так, как будто делал мне одолжение. Я думала, что дело в брутальности. Мол, страшно, что он, бедолага, пропадет, если изо рта вырвется признание, что ему нужна помощь женщины. А вот Рома сказал мне напрямую и в моих глазах выглядел только мужественнее.
– Если хочешь улучшить отношения, нужно просто от них съехать, – сказала, вспомнив слова Лидии, и хлопнула Рому по плечу в нелепой попытке приободрения. – Поздравляю, первый шаг ты уже сделал.
– Так ты хочешь, чтобы я остался? – спросил Рома, приподняв брови.
Он подумал, что раз у меня отпуск, то я его выгоняю? Мол, если не нужно забирать ребенка, то можешь валить? Я открыла рот. И закрыла. Потому что формулировка вопроса подразумевала ответ: «Я хочу, чтобы ты остался». А в таких желаниях признаваться вслух пока не готова.
– Ты можешь остаться, – постаралась переформулировать ответ. И все равно покраснела. Рома улыбнулся моему смущению, и я затараторила: – Да и буду рада помощи, мне все-таки не всегда будет удобно забирать ребенка из школы. А мне ж нужно будет ходить на свидания.
– Свидания? – Рома нахмурился.
– Да, я же планирую… ну… ты понял, – смутилась я окончательно.
– Я тебе что, нянька?
Рома встал и попытался выйти из кухни. Неужели уедет? Почему-то от одной только мысли, что это может
