Арина Ларина - Поцелуй с разбега!
Алина не желала вдаваться в подробности доходов жениха, но дурой тоже не была и прекрасно понимала, что взяла, как выразился ее отец, Илья Федорович, «босяка». Девушка рассуждала так: если босому человеку купить ботинки, то он сразу перейдет в категорию обутых. А потом и одетых. «Купить» ботинки должен был папа. Илья Федорович возражал. Будучи уверенным, что Филипп расчетливый негодяй, как, собственно, и все остальные крутившиеся вокруг дочери женихи, он решил проучить строптивую дочурку и встал в позу: раз Алина такая взрослая и самостоятельная, то пора учиться жизни и становиться последовательной. Это подразумевало самостоятельность не только в поступках, но и в финансовом смысле. Нашла коса на камень. Дочь характером пошла в отца, тем более что Филиппа она действительно любила. Раз и навсегда можно поссориться с подружкой, но не с любимым родителем. Квартира у молодых была, кое-какие сбережения тоже, поэтому Алина решила, что на первое время, пока папе не надоест злиться, денег хватит. Посоветоваться было не с кем: посвящать в эти проблемы подружек не хотелось, а мама умерла, когда Алина была совсем маленькой. Но дальновидный Илья Федорович, подзуживаемый молодой женой, продолжал возражать против дочуркиного счастья и даже позволил себе встретиться с предполагаемым зятем, дабы обсудить вопрос отступного.
Молодые обрадовались, понадеявшись, что папа заявится на встречу, размахивая белым флагом и предлагая спонсорство дальнейшего семейного счастья. Но все пошло не так, как хотелось. Филипп считал себя весьма завидной партией и совершенно не собирался это скрывать. Более того, его маме тоже не особо нравилась невеста. Еще при первом знакомстве, узрев Алинин маникюр, Валентина Степановна с сомнением отнеслась к ее домохозяйским способностям. В лицо будущей невестке она ничего говорить не стала, но сына потом уведомила, что, уходя, хотела бы оставить ребенка в надежных руках, а не в когтистых лапах стервозной хищницы. Не для того она воспитывала и растила своего мальчика, чтобы отдать его первой встречной. Только сообщение о том, кто у девочки папа, слегка примирило Валентину Степановну с вестью о скорой свадьбе.
– Надеюсь, они в состоянии оценить, какое сокровище входит в их плебейскую семью, – скупо обронила мама, из чего можно было сделать вывод, что активно возражать против брака она больше не будет.
Примерно все то же самое Филипп и озвучил будущему тестю, слегка сдобрив дипломатией свое отношение к ситуации. Илья Федорович с изумлением узнал, что будущий зять считает грядущий брак взаимовыгодным, а себя – достойной партией. Требования Ильи Федоровича объяснить, в чем его выгода, плавно перешли в выяснение отношений и не дошли до мордобоя только благодаря бдительным телохранителям.
Молодые женились почти назло родителям. После всех разборок и взаимных оскорблений, электрическими разрядами метавшихся по телефонным линиям между родственниками, пара сблизилась еще больше: Алина чувствовала себя женой декабриста, а Филипп мнил себя принцем, полюбившим лягушку. Молодая жена рассчитывала на то, что после ссылки ее ждет тропический курорт и извинения папы в денежном эквиваленте, а Филипп был уверен, что рано или поздно супруга превратится в царевну, сбросив лягушачью шкурку непонимания между нею и упрямым папашей. В результате свадьба была скромной, а супружеская жизнь романтично-бурной. Весь мир был против них, и это придавало отношениям некоторую остроту.
Аня, юная жена престарелого обладателя строптивой дочери и сети супермаркетов, тоже не сидела сложа руки. Для начала она рассудительно сказала Илье Федоровичу, что, как только деньги закончатся, Алине надоест играть в декабристку, и она вернется. Потом деятельная Анна встретилась с падчерицей, пообщалась по душам, дав девушке выговориться, и предложила поднять настроение шопингом. Шопинг закончился тем, что Алина потратила последние сбережения и даже взяла в долг у Анны. Следствием этого похода был бурный семейный скандал и осознание молодыми печального факта, что они слишком разные. Далее в дело снова вступила Анна, старавшаяся вовсе не ради душевного спокойствия супруга. Илья Федорович, увлеченный зарабатыванием денег и получавший удовлетворение исключительно от удачных финансовых операций, супружеский долг практически полностью перевел в иностранную валюту, исправно выдаваемую жене «на булавки». Лишь изредка Аня получала небольшую порцию внимания от занятого мужа. Все остальное время женщина была предоставлена сама себе. От нее требовалось прилично выглядеть и не создавать проблем. Первое время Анечку это вполне устраивало, но потом она стала тяготиться ролью обезьянки в золотой клетке. Хотелось большего в эмоциональном плане.
На эту благодатную почву и шмякнулось зерно в виде красавца Филиппа. Первое, что подумала Аня: мужик не пара Алине. Второе – не пропадать же добру. Пока молодые картинно боролись за свое счастье, шансов у нее не было. Но Аня выросла в огромной коммуналке, усваивая законы судьбы в длиннющем коридоре, куда доносились отголоски всех семейных разборок многочисленных жильцов друг с другом, с детьми и выживающими из ума родителями. Если бы она писала книги, то сюжетов девушке хватило бы до пенсии. Но Аня сделала более удачный выбор: помножив красоту и свежесть на жизненный опыт, она вышла замуж за Илью Федоровича. Рай в шалаше возможен только в весенне-летний период, а суровые снежные бури превращают этот шалаш в надгробие светлому и глубокому чувству. Аня хотела жить в надежном домике поросенка Наф-Нафа, периодически совершая вылазки на пленэр. Прекрасно понимая, что Алина способна лишь на кратковременный подвиг, Анечка решила ускорить развязку, подорвав бюджет молодой семьи. Как только не оправдавший высокого доверия супруг был изгнан Алиной с занимаемой жилплощади, его тут же подобрала Аня. Вернее, попыталась подобрать.
Она «случайно» встретилась с парнем после работы, столкнувшись у метро.
– Ну надо же, какая неожиданность! – ахнула Анечка. – А что ты здесь делаешь?
Филипп, еще не отошедший от позорного разрыва с Алиной, которая в процессе сбора его вещей успела сказать много горьких и обидных слов, смертельно ранивших мужское достоинство, воспринял случайную встречу без ожидаемой теплоты. Более того, упакованная в шубку из стриженой норки мадам в эксклюзивных сапожках и с диковатой шляпкой из неизвестного зверя на голове смотрелась у входа в подземку, как банан на елке. И если Филипп весьма органично сливался с толпой, то Аня то и дело недовольно морщилась, реагируя на запахи и толчки спешивших мимо горожан. Анечка не рассчитала одного: привыкнув к вниманию готовых на все альфонсов и мужчин, по состоянию души близких к таковым, она проецировала этот стереотип поведения на всех. А Филипп был выше меркантильного подхода к женщине. То есть он учитывал этот момент, но воспитание не позволяло сделать деньги приоритетом в межполовых отношениях. Тем более что изнеженные создания типа Алины и дырявившей каблучками снег Ани были ему не по карману, а зависеть от чужого кошелька он больше не хотел. Женщины должны были биться за такого роскошного самца в неравном бою, а не покупать, как игрушку на присоске, выбирая потом, куда его лучше привесить: на лобовое стекло автомобиля или на холодильник.
