Веселые каникулы мажора - Аля Драгам

— Не зря Шурка отправила рыбачить. Как знала! — трясет ведром, в котором плещутся рыбины. — Все к нам. К нам, к нам, к нам, — загоняет нас во двор. — Сейчас будет варить уху, да Андреич?

Дядя Паша на это закатывает рукава и потирает руки. А нас отправляют за самыми старшими Барсовыми, конечно, строго приказав обернуться за десять минут. Но разве Барсик станет кого-то слушать?

Едем мы, естественно, самой длинной дорогой.

«Дадим время обменяться новостями и начать готовку», — заявил Андрей, съезжая на обочину.

Одна секундочка, и уже я не рядом в кресле, а на его коленях. Губя покалывает от внимательного взгляда: не целует, только смотрит. А меня от этого калейдоскопа ощущений будто бы штормом уносит.

Это у всех так, интересно? Милли тоже так замирает, когда Иво на неё смотрит? Я знаю, что сериал далёк от жизни, но мне кажется, что у них настоящая любовь.

А у нас? У нас что? Тоже получается?

Перестаю дышать и позволяю себе смелое движение: касаюсь кончиками пальцев тёмных бровей. Провожу по острым скулам, спускаюсь к губам. Андрей резко подается в сторону и успевает прикусить мой палец. Надавливает зубами, играя, а во мне уже не шторм, а ураган собирается, обрушиваясь всей мощью.

Вместо выдоха издаю странный звук… кажется, похожий на стон. Сама, первая, склоняюсь ниже. Андрей отпускает мой палец, отчего рука безвольно падает на его плечо. Сам же соединяет наши губы и ждёт.

Ох… Ааандрееей…

* Исп. — гр. «Hi—Fi» «Нам не дано»

Глава 23

Лето 1998 год. Василиса.

Так вот теперь сиди и слушай —

Он не желал ей зла,

Он не хотел попасть ей в душу-

И тем лишить ее сна…

Он приносил по выходным ей сладости,

Читал в ее ладонях линии,

И он не знал на свете большей радости —

Чем называть ее по имени.

© «Високосный год» — «Лучшая песня о любви»

— Нас ждут же, — шепчу, не решаясь сделать первый шаг.

А всего-то надо повторить движение губами, чтобы поцелуй случился. Но не могу: а вдруг у меня не получится? Вдруг я сделаю что-то не так?

— Без поцелуя не поедем. Я жду, — щурится, не увеличивая между нами расстояния.

Дыхание циркулирует от меня к Барсу и наоборот, а лёгкие наполнены запахом его парфюма. Мне даже кажется, что аромат свежести осел на коже, и от этого её покалывает.

— Я… Я не могу, — отвожу взгляд, рассматривая деревья за окном.

— Почему?

— Боюсь? — то ли спрашиваю, то ли делюсь переживаниями — не знаю.

— Со мной не надо бояться, Цветочек. Ну же, это легко…

Зажмуриваюсь и…

— Нет, — отталкиваю его легко ладонями. — У меня не получится.

— Я в тебя верю, но… — хитрый прищур не обещает ничего хорошего. — Есть другой вариант. Ты забираешь платья, и я завожу машину. Согласна?

Ах ты! Вот, значит, как?

— Ты… Ты специально? Специально это придумал?

Толкаю сильнее, но его спина упирается в спинку кресла, поэтому попытки сдвинуть ни к чему не приводят.

— Просто воспользовался случаем. Так что, Вась? Да? Или все-таки поцелуй?

Думает, что перехитрил? Я тоже упрямая, между прочим!

Кладу ладони на щёки Барса и целую, как умею: шевелю губами, лаская то нижнюю губу, то верхнюю. Шумный вдох подсказывает, что я на правильном пути…

— Уговор был про настоящий поцелуй.

— М? — разговаривать, касаясь друг друга, щекотно. — Что?

— Настоящий. Французский.

Ауч…

— Не было уговора…

— Был, был. Ты просто не помнишь.

— Андрей… Я же…

— Не умеешь, — прикусив и тут же отпустив, смеется он. — Я тебя научу. Да?

Его рука так приятно массирует волосы, что, кажется, я готова расплавиться от прикосновений не хуже сладкого мороженого.

— Да, — сдаюсь.

Ураган по имени Барсов Андрей настигает в ту же секунду. Язык касается моего, покалывание окутывает всё тело… И даже пальчики на ногах поджимаются от удовольствия.

Воздуха не хватает, но какое это имеет значение? Мы оба задыхаемся… кажется…

Тело подо мной каменеет, и сидеть становится неуютно. Пытаюсь свести колени вместе, но Барс не даёт этого сделать.

— Не двигайся, — просит охрипшим голосом, утыкаясь своим лбом в мой. — Дай мне пару минут.

— Андрей? — его напряжение пугает меня, как и слегка кривоватая улыбка. — Ты… Всё в порядке?

— Всё отлично, Цветочек. Всё отлично, — шумно дышит, продолжая удерживать на себе. — Расслабься. Сейчас поедем к твоим.

* * *

До дома дедушки и бабушки Андрея мы все-таки добираемся спустя приличное количество времени. Они уже ждут нас на лавке перед домом, щелкая семечки и переговариваясь с соседкой через забор.

Барс резко тормозит, поднимая пыль, за что тут же получает от меня подзатыльник. Я, шутя, его бью, а он по-настоящему кусает, когда ловит руку.

Визжу, чем очень веселю деда Андрея.

— Тихушник наш, смотри, Тома, ожил. Я уж думал, снулым ходить будет, а он ишь… Василиску выбрал.

— Молчи, дед, — бабушка Тамара знакомым жестом толкает мужа в плечо и хохочет сама же, прикрывая рот платком.

Барс на их перебранку смотрит с хитрым прищуром. Замечаю, как подмигивает дедушке в зеркало заднего вида, и как-то неожиданно резко стартует с места, стоит дверям захлопнуться.

— Разогнался, смотрю. Не дро́вы везёшь, охолони, — ругается на Андрея дед, а ему хоть бы что.

Одной рукой держит руль, а другой снова мою ладонь к себе тянет.

Отбиваюсь, потому что…

Ну, родители ладно, они же молодые, а перед дедушкой и бабушкой мне стыдно. Как им потом в глаза смотреть? К тому же, он только утром невесту проводил, и уже с другой девушкой рассекает.

— Цветочек, накажу, — шипит, все-таки изловчившись и поймав меня.

Теперь моя ладонь прижата к его ноге, щеки пылают, словно свеклой намазанные, а сердце вообще грозит выскочить.

— Я сама тебе… Тебя… Получишь, короче! — шиплю в ответ и отворачиваюсь, чтобы не видеть довольного выражения моськи Андрея.

Распоясался совсем! Никого не стесняется…

Хорошо, что мы быстро приезжаем к нашему дому, и выгружаемся. Я, получив свободу, пулей вылетаю из машины и сталкиваюсь с Викой.

Она стоит у самой калитки, почесывая