Лишняя женщина - Ирина Шайлина
— Но? — снова поторопила я.
Я не могла ждать.
— Я отслеживал динамику развития плодов. Сейчас они стабильны, да. Но я еще когда сам вам узи делал обратил внимание и сейчас толкового специалиста попросил присмотреться. Один ребёнок чуть больше.
— О чем это говорит?
— Если динамика роста плодов сохранится, то скорее всего это значит, что один близнец является донором, а второй реципиентом. То есть сосуды плаценты расположены так, что одному близнецу достается почти все, а второму…второму очень мало.
Я глубоко вздохнула. Истерить нельзя, ни к чему хорошему это не приведёт.
— Что будет дальше?
— Это может грозить прерыванием беременности, либо внутриутробной гибелью одного или обоих близнецов.
Закрыла глаза. Спокойно. Дыши. Мы столько уже прошли с этими детьми мы справимся, нужно только найти выход, нужно найти решение проблемы.
— Что мне нужно делать?
— У нас такая беременность была только одна, кроме вас. Мы не смогли ее вести и отправили в соседний город, там больница современнее. Но вам нужна фетоскопия. Там ее не делают.
— Где делают?
— Ближайшая клиника в Екатеринбурге.
Так. Триста километров по ухабистой дороге до соседнего города. На машине — авиарейсы туда только в теплое время года, лавочку уже прикрыли. Оттуда самолетом в Екатеринбург. То, что процедуру я проведу сомнений нет. Как добраться, не потеряв детей?
— Как проходит процедура?
— Осторожное иссечение сосудов лазером под контролем узи. Статистика хорошая. В восьмидесяти пяти процентах выживают оба плода.
— Идите, — попросила я. — Идите, я буду думать.
Он ушел. Я вставила свечку — от новостей напрягся живот. Восемьдесят пять процентов это и много, и чертовски мало. Нужно почитать в интернете. Не нужно читать — вообще до упора себя накручу. Нужно добраться до Екатеринбурга и сделать там узи на хорошей, профессиональной технике, а не на старье, которое стоит у нас. А там уже смотреть и слушать.
Телефон завибрировал. Я потянулась к нему и открыла сообщение — от Марата. Люкс. Лежит на спине, раскинув лапы во все четыре стороны. Особенностью его породы была гибкость и поэтому спать этот кот мог в любых немыслимых позах. Я улыбнулась помимо воли.
— Я знал, — сказал Марат. — Я знал, что ты улыбнёшься. Поэтому фотку отправил стоя за дверью, чтобы успеть увидеть твою улыбку.
— Заходи, — еще раз улыбнулась я.
Влюбленное второе я внутри меня радовалось ему так, что сердце начинало биться где-то в горле. Его одёргивало мое другое, беременное я — не волнуйся, нельзя тебе.
— Как дела? — спросил Марат.
Такой красивый. Пахнет свежестью и дождём. Так коснуться хочется. А еще — реветь. И чтобы жалел и по спине гладил. Но слезы пока непозволительная роскошь. Вот будет все позади, потом я наревусь.
— Я могу их потерять, — тихо ответила я.
Он — отец этих детей, пусть и отказывается это признать. Он должен знать.
— Их?
— У меня близнецы. Нужна фетоскопия. Ближайшая клиника где делают в Екатеринбурге. Это…далеко.
Марат замолчал. Я разглядывала его, такого близкого и родного, отца моих детей. Вид уставший. К пальто пристала длинная шерстинка светлого цвета — Люкс. Костяшки правой руки сбиты. Прищурилась. Дрался? Сколько раз я принимала Андрея так, по пьяни и глупости лезшего в драки…
— Ты дрался? — с напряжением спросила я.
— Что? А…это. Забей. На комбинате выпендривался силой, а резьбу сорвало и ударился. В общем теперь по мнению мужиков я даже болт выкрутить не в состоянии.
— Большой болт был?
— А то…с мою голову. Но ржавый насквозь.
Мы снова замолчали. Я разглядывала трещинку на краске потолка и думала о дожде, о долгой дороге до аэропорта соседнего города.
— А зачем тебе Екатеринбург? — спросил вдруг Марат. — Твою…фетоскопию только там делают?
— Наверняка нет, — ответила я.
— Вот и славно. Значит летим в Москву. Там за деньги все ювелирно исполнят, волноваться и гнать вообще нечего. Из головы выбрось.
Наклонился и поцеловал меня в лоб, снова обдав запахом дождя и лёгкой туалетной воды.
Глава 36. Анна
Марат был слишком активен. Я не успела даже дать внятного ответа, слишком удивленная происходящим, а он уже понесся к врачу. Через час они вернулись уже вдвоем. Мне за это время принесли и поставили капельницу, я даже успела немного вздремнуть.
— Вот все и решилось! — воодушевленно начал мой врач. — Анна, в клинике которую я могу порекомендовать лучшие специалисты! Я там, правда, не был, но я регулярно отслеживаю новости медицины! Вашим детям ничего не грозит!
Мне бы капельку его энтузиазма!
— А перелет?
— Я найму отдельный самолет, полетим одни, – вставил Марат.
— А если кровотечение?
— Твой милый доктор нас сопроводит.
У моего врача горели глаза. По-моему он больше радовался тому, что полетит на отдельном самолётике прямо в Москву, к тем самым врачам о которых столько читал. Про моих детей он, казалось, уже забыл.
Я понимала, что ситуация требует решения, но к такому стремительному повороту не была готова. Хотя нужно было привыкать. Андрей говорил много, делал мало. Марат если говорит — делает. Все в нём идеально, если бы еще принял и признал наших детей.
Утром у меня был второй виток анализов — врачи решали насколько я готова к перелету. Марат собрал мои вещи, боялась даже подумать о том, что он напихал в чемодан, да и по сути — неважно. Главное это документы. У меня не было даже квартиры которую я волновалась оставить на долгий срок.
Сборы и подготовка заняли еще три дня. За это время кровотечение почти сошло на нет, кровь шла мало и темная. Мне казалось, что я чувствую шевеления детей, но ничего, что четко можно было принять за движение еще не было. Очередным дождливым и серым утром на парковке меня ожидала скорая. Я пыталась сказать, что вполне переживу сорок минут до аэропорта на пассажирском сидении его автомобиля, но Марат был уверен, что ехать мне нужно лежа. Значит и в Москве я буду ехать на скорой. А в самолете?
Мы подъехали на скорой прямо к взлетной полосе. Выносили из скорой меня два дюжих
