Папа есть, нужна Любовь (СИ) - Любимая Татьяна
— Макс! — рычу, теряя терпение.
— Ладно, ладно, Отелло, — поднимает руки, показывая, что сдается. — Женщина друга для меня табу. К тому же я на Вику запал.
Вдох, выдох.
— Как Люба себя чувствует?
Вика о здоровье Любушки отчиталась мне еще вчера, мне надо знать, как она сегодня. По телефону мне информацию не дают.
— Мила, весела, здорова. Скоро, говорит, выпишут.
— Что с ребенком?
— Ребенок в порядке, папаша, — Макс играет бровями. — ТЫ же постарался?
— Не знаю. Мне, если честно, все равно.
Это правда. С момента, как я узнал, что Любовь беременна, решил, что приму ее с ребенком, чей бы он ни был. Главное, чтобы сама Люба стала моей.
Нашей с Тасей.
Но в глубине души надеюсь, что ребенок мой. Мы не предохранялись.
Если только…
Она не приняла меры сразу после.
— Что решили с разводом? Она… не передумала?
Это вопрос номер один. Ответ я жду с замиранием сердца.
Ну вдруг? Все же она с Мироновым жила несколько лет. Любила. Наверное. И если любит до сих пор — простит. Женщины, они такие.
Тем более беременные. Гормоны — вещь непредсказуемая.
— Не передумала, — щурится Макс, пряча под ресницами смешливые огоньки. — Мало того, я убедил ее, что надо требовать все, что причитается ей по закону, а не только салон. В браке были куплены квартира, машина, салон и так, по мелочи. Вот Борюсику будет сюрприз.
Мне на Миронова откровенно начхать. Меня интересует только Люба.
— Ей нужно будет присутствовать на суде?
— Нет. Я сам справлюсь.
— Хорошо… Когда, говоришь, ее выпишут?
— Даты пока нет. Пока проходит лечение, потом контрольные анализы, и будут смотреть на результаты.
— Ясно.
Надо будет встретить.
Борису мы обеспечили таких проблем, что ему теперь не до Любы. Его допрашивают целыми сутками. И его подчиненных тоже. Шерстят бумаги, компы. Имущество на время следствия под арестом.
Иск выкатила не только наша компания, но и другие. Штрафом не отделается. Тут реальный срок вырисовывается.
На телефон Макса прилетает сообщение. Читает. Рот до ушей.
— Вика? — догадываюсь.
— Ага. Ну, все, я полетел. У нас свидание, — играет бровями.
— Делами занимайся лучше, — ворчу.
— Так я и делами занимаюсь. Виктория, между прочим, ценный свидетель. Она подтвердит на суде, что Борюсик путался с одной из продавщиц. Еду брать показания, — понижает голос до интимных ноток.
— Ладно, езжай. Передай, что я жду звонка вечером. Она обещала сходить к Любе.
— Передам.
Глава 42
Незаметно от Таськи поглядываю на часы. Каждые пятнадцать секунд. А потом шарю глазами по парку, выискивая среди людей девушку с черными волосами. Есть такие, но все не то. Точнее, не та. А все равно в груди подпрыгивает при малейшем сходстве.
Мы традиционно ждем ее возле той же лавочки, на которой она сидела в первый раз. Думаю, догадается прийти именно сюда, иначе можно долго плутать и разминуться, так и не встретившись.
Люба задерживается.
А Вика говорила, что придет.
Мы ждем.
— Папочка, севодня Любовь плидет? — задирает головенку моя козочка, остановившись перед мной. А то прыгала вокруг, коротая время до встречи. Я не говорил, что Люба в больнице, чтобы не переживала.
Снова смотрю на часы. Уже, наверное, ждать не стоит.
— Не знаю, котенок. Возможно, у нее дела. Хочешь вату или сок? — перевожу тему.
— Нет, — садится на краешек лавочки, опустив плечи и надув губы. Расстроилась.
— А дома Кузя скучает… — закидываю удочку, чтобы дочь переключилась и запросилась домой к своему другу.
Кузьма подрос, обнаглел, сожрал мои домашние тапочки, кучу другой обуви, несколько Таськиных игрушек и коврик в ванной. Но это от скуки. Когда мы дома, он хвостиком бегает за дочкой, звонко лает и смешит мою малышку, таская в зубах какую — нибудь вещицу.
— Здравствуйте, Тимур Александрович! — сзади.
Мысленно закатываю глаза. Следит она за мной, что ли? На работе проходу не давала, теперь тут. Я думал, после ресторана будет сидеть ниже травы, тише воды, но ее хватило ровно на день. Потом опять — взгляды, вздохи, намеки.
Осмелела еще и потому, что прямой связи с делишками Бориса не нашли, даже как свидетеля привлечь ее не можем. Поэтому Зайцева продолжает работать и делать вид, что ничего не происходит. Но по моей инициативе мы перешли снова на официальный тон и на вы. Для субординации.
— Здравствуйте, Елена, — оборачиваюсь.
Шорты сегодня до середины бедра. Ноги бесконечные, загорелые. Короткая майка-топ, в пупке блестит голубым камушком пирсинг в виде капельки.
Поднимает солнцезащитные очки выше лба.
— Я так рада вас видеть! — улыбается во весь рот мне и Тасе.
А мы нет!
Таська настораживается и смотрит на Елену неприязненно.
— Гуляете? Погода сегодня потрясающая!
— Гуляем, — цежу сквозь зубы.
Ее общество мне в тягость. Я еще не забыл ее пьяные выходки там, в ресторане и после, у меня дома.
— А я одна, — улыбается еще шире. — Подругу звала, но она не смогла.
Вот и наша подруга, видимо, не может…
— Жарко как, — девушка обмахивается ладошкой, переминается с ноги на ногу, — а пойдемте есть мороженое? Вот там большой выбор шариков, — машет в сторону ларя под большим зонтом. — Таисия, ты какое мороженое больше любишь? Пойдем выберем самое вкусное?
Бросаю взгляд на дочь — хочет?
Сидит насупившись, косится исподлобья на Елену.
— Спасибо за приглашение. Но нет.
Демонстративно смотрю на часы. Мы с этого места уйти не можем, но Зайцевой тут делать нечего.
— Вы кого — то ждете? — угадывает навязчивая дамочка.
— Ждем.
— Тимур, — приближается, глядя прямо в глаза. Вторгается в личную зону. Вижу в ее зрачках что-то наподобие отчаяния, — прости меня, пожалуйста, за все. Я некрасиво себя вела… Может быть, попробуем заново?.. Я обещаю…
— Идите, Елена, — прерываю пламенную речь, не скрывая раздражения. — Нам с вами не по пути.
— Ладно, — с неохотой отступает назад. Глаза на мокром месте, — простите еще раз… Ой!
Внезапно Елена рывком вперед падает мне грудь. По инерции хватаю ее за талию. Голая кожа кипяток. Ее руки у меня на груди.
— Сорян, пипл! — отъезжает от нас мальчишка на роликах. Не справился с ними и врезался в девушку.
— Тимур Александрович… — Зайцева поднимает на меня распахнутые голубые глаза. — У вас такая хорошая реакция… Вы меня спасли. И руки у вас такие сильные…
Снова здорова. Ведь ушла почти, а теперь прилипла, не отодрать.
— Любовь! — радостно вскрикивает позади меня Таська.
О черт!
Отдергиваю руки от чужой талии, отпихиваю от себя. Дочь несется мимо меня к той, которую так ждала.
А-а-а, я тоже хочу!
— Здравствуй, Таечка, — присев на корточки, Люба обнимается с моей дочкой. На меня намеренно не смотрит. Но мне кажется, в интонации были вибрирующие ревностные нотки.
— Любовь, мы тебя заждались! — Таська звонко верещит, чем вызывает у Любы добрую улыбку.
Даже не так. Любовь смотрит на мою дочь с обожанием. Гладит ее по волосам, плечикам, опять обнимает и даже чмокает в щечку.
Счастливая Таська отлипает от Любы, ловит ее за руку, заставляя встать с корточек.
— Пойдем сколее кататься с нами на паавозике! Папа, надо билетики купить!
— О-о… — Зайцева переводит ошарашенный взгляд с меня на Любу и обратно. — Вы… И она…
— Всего доброго, Елена, — холодно бросаю коллеге и отвернувшись, напрочь о ней забываю.
Догоняю девчонок, что успели отойти на несколько шагов. Попутно отмечаю про себя, как хороша Любовь. На ней широкие брюки нежного голубого цвета и жилет в тон. Она заметно похудела, но все равно выглядит шикарно. Из открытых участков тела — только руки и немного шея, а сексуальности в разы больше, чем в полураздетой Зайцевой.
Залипаю на бедрах, что плавно покачиваются при ходьбе. Талия тонкая. Пока. А вот грудь такая же высокая и пышная. Это я замечаю, когда равняюсь с девчонками.
