Я люблю тебя, поэтому давай дружить - Кезалия Вердаль
Министры начали с обсуждения экономических показателей. Дури уверенно переводила сложные термины, мысленно благодаря себя за изучение экономического глоссария накануне.
Однако разговор неожиданно плавно перешел к военному контракту. Дури на мгновение запнулась, услышав термины «тактическое вооружение» и «системы противовоздушной обороны». Она лихорадочно подбирала эквиваленты на корейском, стараясь не упустить основного смысла переговоров.
Не дай бог что-то не так переведет и станет причиной ядерной войны! О ней напишут во всех новостях и книгах по истории как о дурехе, которая испортила отношения между двумя державами из-за незнания военной терминологии! Будут цокать языками и приговаривать, что понабрали тут всяких по объявлению.
В этот момент Кирилл, заметив ее затруднение, плавно включился в разговор. На безупречном корейском он свободно оперировал сложными военно-техническими названиями и определениями, давая Дури возможность перевести дух и восхититься его лингвистическими способностями.
На званом ужине Дурианну посадили рядом с министром. Кирилл, сидя напротив, не мог оторвать от нее взгляд. Он старался переключиться на гостей, поддерживать дипломатические разговоры, да просто-напросто хотя бы поесть нормально. Но каждый раз внимание вновь фокусировалось только на ней.
Когда она улыбалась или говорила, в шумном зале банкета будто отключали звук и свет. И, как в кино, все прожектора были направлены только на Дурианну. Он ловил себя на мысли, что готов слушать ее голос вечно.
Вскоре официальная часть закончилась, и ее с другими переводчиками наконец отпустили. Девушка тепло со всеми распрощалась и вышла из ресторана, чтобы вызвать такси.
— Дурианна! — К ней спешил Нестеров. Его обычно спокойный голос дрогнул от волнения.
— Да, Кирилл Владиславович, — она обернулась и удивленно улыбнулась. — Что-то ещё?
— Просто Кирилл, — он сделал глубокий вдох. Черт побери, он чиновник высокого ранга, ему уже далеко за тридцать, он отец двоих детей, в конце концов! Надо взять себя в руки. — Да, хотел сказать спасибо за работу.
— Это вам спасибо, что подсобили. Прекрасно говорите на корейском! — искренне похвалила девушка. — Зачем вам вообще переводчики были нужны?
— По протоколу торгпреду не положено самому переводить. И давай уже на «ты».
Он вдруг смутился, не слишком ли фамильярно к ней подкатывал? Дури явно сильно моложе него. Еще подумает, что он извращенец или старый пердун, который собирается воспользоваться своим статусом и служебным положением, чтобы замутить с молоденькой.
— Хорошо, — к облегчению Нестерова поддержала идею кореянка. — Как скажешь.
— По поводу оплаты, я попрошу Анну перевести всю сумму с дополнительными часами на счет.
— Спасибо.
— Ждешь машину?
— Да, уже едет, — она посмотрела на экран мобильника, — только на светофоре застрял.
— Отменяй, я попрошу своего водителя тебя отвести, куда надо, — предложил он, надеясь продлить их общение хоть на несколько минут.
— Не стоит, такси уже скоро будет.
— Пожалуйста, я настаиваю. Тем более моему водителю все равно ждать меня после банкета. А тут пока тебя отвезет, хоть не соскучится.
Нестеров набрал водителя, который подогнал машину буквально через пару мгновений.
— Спасибо! Обращайтесь, если еще помощь нужна будет, — Дури помахала Кириллу из окна машины.
— До встречи!
Той ночью Кирилл не мог уснуть.
Образ Дурианны стоял перед глазами, ее голос звучал в ушах.
Он ворочался в постели, понимая, что влюбился.
Мысль о том, что он должен увидеть ее снова, стала навязчивой идеей.
Кирилл уже начал продумывать предлоги для новой встречи, чувствуя, как его обычно размеренная жизнь наполняется новым смыслом.
♂♀♂♀♂♀♂♀♂♀♂♀♂♀
Любовь Кирилла к корейской культуре зародилась еще в детстве. Его семья жила в небольшом городке на Дальнем Востоке, по соседству с корейской общиной. В те времена, когда советская культура доминировала повсюду, яркие краски корейских праздников, незнакомые ароматы их кухни и мелодичные звуки чужого языка казались маленькому Нестерову окном в другой мир.
Корейцы, в основном потомки переселенцев начала XX века, жили довольно замкнуто. Они старались сохранить свои традиции, проводя время в узком кругу диаспоры. Для юного Кирилла их обычаи и язык казались загадкой, которую он страстно хотел разгадать.
Переломный момент наступил, когда он пошел в первый класс. Его соседом по парте оказался Кёниль Ким — корёсарам, потомок корейских переселенцев. Семья Кёниля, в отличие от семьи Дурианны, строго придерживалась традиций исторической родины: дома говорили только на корейском, соблюдали все праздники и обычаи.
Кирилл и Кёниль быстро подружились.
Русский мальчик с жадностью впитывал новые знания о корейской культуре. Кёниль стал его первым учителем корейского языка. Они часами сидели после уроков, и друг терпеливо объяснял Кириллу значения слов, учил его правильному произношению.
Увлечение Нестерова росло с каждым годом.
Он начал читать книги о Корее, смотрел редкие в то время корейские фильмы. В старших классах уже мог на бытовом уровне общаться с членами общины на их родном языке, чем заслужил уважение и доверие.
После окончания школы Кирилл, уже твердо определившийся с выбором пути, поступил в военный институт на факультет восточных языков. По окончании университета Нестеров некоторое время работал в МИДе, занимаясь вопросами российско-корейских отношений. Его знания и энтузиазм не остались незамеченными, и вскоре мужчину направили работать в торгпредство в Сеуле.
Для Кирилла это назначение стало исполнением давней мечты.
Он наконец оказался в стране, которую так долго изучал и любил.
Их роман развивался с головокружительной скоростью.
Уже на следующий день после их первой встречи Кирилл позвонил Дурианне, искусно замаскировав свои намерения просьбой о помощи с переводом. На самом деле он забронировал столик в изысканном ресторане, где они провели незабываемый вечер, наполненный оживленными беседами и взаимным притяжением.
В Дурианне Кирилл нашел свой идеал женщины — гармоничное сочетание двух культур, которые так много для него значили. Она была кореянкой, и это отражалось в ее грации, сдержанности и утонченности, которые так привлекали брюнета. Но при этом Дурианна не была «слишком корейской» — она прекрасно понимала и разделяла российский менталитет.
Как россиянка, Дурианна могла оценить его любовь к традиционным блюдам, которые занимали особое место в сердце Кирилла. Она с удовольствием разделяла с ним селедку под шубой на Новый год и с энтузиазмом участвовала в выпекании блинов на Масленицу. Эти, казалось бы, простые вещи наполняли их совместную жизнь особым уютом и теплотой.
В Дурианне Кирилл видел не просто спутницу жизни, а родственную душу, которая понимала и
