Гайя Колторти - Анатомия чувств
— Уходи немедленно! — прошипел ты.
Но она не сдвинулась с места.
— Послушай, — начала она тихо.
— Я сказал, убирайся. Это так просто. Уходи!
— Ты забыл в моей комнате портмоне, — сказала она и положила его на стол.
— Очень хорошо. Оно все равно было пустым. Убирайся, я сказал.
— Джонни… — настаивала она.
— Пошла вон! — прорычал ты сдавленным голосом, чтобы не разбудить весь чертов квартал. И это сдавленное рычание возымело действие, потому что она испугалась, схватилась за ручку двери и, бросив на тебя беглый взгляд, вышла с понурой головой.
Она хотела, чтобы ты думал, что она удручена от своей собственной муры!
33
Рано утром ты уже собирался выйти из дома, чтобы направиться в бассейн, когда, бросив взгляд в гостиную, ты заметил там Сельваджу, сидящую на диване. Она сразу же поднялась и с улыбкой сделала шаг навстречу тебе.
— Пойдем? — спросила она, сияя от радости.
Ты тоже слегка улыбнулся, но больше по привычке.
— Пойдем куда, прости? — поинтересовался ты и, не дожидаясь ответа, направился к двери. Она последовала за тобой.
— В квартиру на улице Амфитеатра, куда же еще? — И она красноречиво посмотрела на тебя.
— Ты надо мной издеваешься? — спросил ты, в недоумении остановившись посреди коридора с большой спортивной сумкой в руке. Неужели она думала, что одной ночи достаточно, чтобы дать тебе выпустить пар и потом убедить вернуться к ней или чтобы тебе снова захотелось немного секса? Нет, дорогая, так дело не пойдет.
Она засмеялась тебе в лицо.
— Глазам своим не ве-рю! — покачала она головой, прижимая пальчики к губам. — Ты еще сердишься за вчерашнее? Ну, что ж, в конце концов, это был просто сарказм, скажем так.
Твоей первой реакцией было желание просто ее обругать, но вместо неистового, каким ты себя чувствовал, тон твоего голоса оказался самым что ни на есть смиренным. Под яростью скрывалась пустыня разочарования. Так что твой лучший на все времена Пиппоне[26] взял слово:
— Сельваджа, когда я признался тебе в любви, я не шутил. Из нас двоих только для тебя это игра. Ты действительно думаешь, что можешь использовать людей, как какие-то вещи? Не знаю, как у вас в Генуе, а здесь все обстоит по-другому, и я не стану потакать девчонке, которая не ценит меня. Прежде чем обратиться ко мне в следуюший раз, сосчитай до ста, ладно?
И в то же мгновение ты вышел из дома, не обращая внимания на ее протесты. Ты не верил, что твои слова что-то изменят. Если она не согласится с твоими минимальными условиями, что ж, отлично, ты все равно собирался постепенно вычеркнуть ее из своей жизни, верно?
По возвращении твоем дом был погружен в полнейшую тишину, так что ты решил, что он пуст, и не объявил о своем приходе, как обычно. Ты поднялся наверх, как водится, отдохнул пять минут, переключая каналы маленького телевизора, потом, разочаровавшись в полнейшем фуфле, которое предлагалось твоему вниманию, ты решил спуститься вниз и посидеть немного в Интернете, чтобы просто убить время. Но, заметив в коридоре приоткрытую дверь в комнату Сельваджи, ты решил туда заглянуть. Комната твоей сестры была пуста. Лишь мгновение спустя, прислушавшись, ты заметил, что из конца коридора доносится журчание воды в душе. Должно быть, она была в ванной, так что вернулась бы в свою комнату нескоро. Тогда ты вошел с намерением сунуть свой нос, куда не следует, порыться в ее вещах, просто потому что тебе так захотелось.
С трепетом ты пролистал ее старый школьный дневник, но не нашел там ничего, кроме домашних заданий и посвящений от подруг. Ты прекрасно знал, что не мог, из уважения ли, из приличия, рыться в ее личной жизни так беспардонно, но ты ничего не мог с собой поделать, ты хотел отплатить ей той же монетой, получив некий контроль над ней. У тебя не было на то никакого права, но, тем не менее, будучи ее братом, ты считал, что обладал некоторым авторитетом. Ты не отдавал себе отчет в том, насколько навязчивой становилась твоя убежденность в дозволенности силой вмешиваться в ее жизнь. Страсть к Сельвадже, полностью поглотившая тебя, затуманивала твой разум.
Недовольный результатами поисков, ты стал рыться в ящиках комода, в шкафу, пока наконец не добрался до сотового телефона. Ты просмотрел сообщения, практически все многонедельной давности, полученные еще в Генуе. Они казались ничего не значащими. Все, кроме одного, были от подруг. Одно, скабрезное, было от бывшего возлюбленного, который не очень-то скромничал в описании интимных подробностей. Может быть, он думал, что это романтично, но, по-твоему, это сообщение было просто вульгарным и вызывающе наглым.
— Что ты делаешь? — раздался голос Сельваджи.
От неожиданности ты вздрогнул. Она была в халате и отжимала мокрые волосы. На ее лице легко читалась растерянность. Отлично, по крайней мере, она почувствует хотя бы частично то, что пережил ты за последние два дня. Сделать ей больно, даже если тебе было жаль ее, это был единственный способ, которым ты мог попытаться заставить ее уважать тебя. Наверное, неправильный способ, но в тот момент он казался тебе подходящим. Только позже ты признал бы, что эта жажда мести, это желание сравнять счет во что бы то ни стало были просто проявлениями инфантилизма.
— Почему ты не попробовала и со мной те же штучки, какими занималась с Томмазо? Наручники и все прочее?
Она ничего не сказала, только выхватила из твоих рук телефон. Пока ты наблюдал за ней, она ходила по комнате, стараясь унять себя, и срывалась на ящиках комода, открывая, закрывая и снова открывая их.
— Ты не должен был этого делать, — прошипела она, с шумом захлопнув створки шкафа и дрожа от ярости.
Вместо ответа ты наградил ее насмешливым взглядом, полным удовлетворения от выигранного раунда.
— Я тебя ненавижу! — бросила она тебе в лицо. — Ты не смеешь вмешиваться в мою личную жизнь! Думаешь, что имеешь право, потому что спал со мной?
— Ты тоже не имела никакого права водить меня за нос! — закричал ты еще сильнее.
— Это подразумевалось, что я никогда не смогу полюбить тебя, что все было просто, чтобы немного позабавиться. Только и всего. Может быть, нам обоим необходимо было немного поразвлечься. О чем ты только думал, когда влюблялся в меня, твою сестру? Тебе не стыдно?
— Мне должно быть стыдно? Разве я заставлял тебя делать то, что мы делали! Это ты во всем виновата, это тебе должно быть стыдно, если ты думаешь, что трахнуться с собственным братом — это всего лишь развлечение!
Она залепила тебе пощечину, это произошло неожиданно, так что она даже не успела сообразить, что случилось. Ты отступил на шаг, щека твоя горела.
