Мать-и-мачеха (СИ) - Елена Валерьевна Соловьева
Но сам он имел другое мнение на этот счет.
— Прости, — выдохнул он, с надеждой заглядывая в волшебные зеленые глаза, пленившие его крепкими сетями. — Я слишком устал, к тому же немного выпил.
— Тебе… Вам не за что извиняться, Владимир Семенович, — проговорила Марья, отводя взгляд.
Ей срочно нужно уйти. Или она не выдержит, не справится. Не просто даст слабину, но расколется и разлетится на сотню осколков. Слезы так и жгли глаза, предательски выдавая настоящие чувства. Как же трудно и больно притворяться равнодушной, когда сбивается дыхание, а сердце замирает в груди.
Ее поведение насторожило Владимира. И эта отстраненность Марьи. Он хотел коснуться ее руки, но она отпрянула, как будто ошпаренная пучком крапивы.
— Понимаю, тебе неприятно, что я назвал тебя чужим именем. Ты действительно похожа на Ларису, но…
— Все в порядке, — прервала его объяснения Марья. — Вам не за что извиняться.
— Мы, вроде бы, перешли на «ты», — напомнил Владимир.
Марья шумно вздохнула. Свежий воздух проник в легкие, но вместо облегчения обжег болью разочарования.
— Думаю, это было лишним. — Голос ее, обычно звонкий и бодрый, как журчание горной реки, теперь вдруг стал сухим и скованным. Как будто поток жизненных сил иссяк, а вместе с ним ушел и тот свет, что неожиданно и так ненадолго наполнил ее душу. — Владимир… — Она замешкалась, собираясь сказать главное. — Завтра мы с Павлой переезжаем. Мы очень благодарны вам и вашему отцу за помощь, но…
— Что?! — Владимир все же взял ее за руку. Нежно стиснул маленькую ладошку в своей, боясь отпустить. — Почему уезжаете? Разве вам здесь плохо?
Не плохо, а ужасающе хорошо. Марья слишком быстро привязалась к этому человеку. Слишком поспешно влюбилась в чужого мужчину. И это непростительно. Она всегда жила правильно, беспокоилась о чувствах других, порой забывая о себе. Но сейчас не могла ничего поделать с нахлынувшими эмоциями.
Только не разрыдаться. Только не это…
— Мы и так слишком долго пользовались вашим гостеприимством, — проговорила она после некоторой заминки. — Пора отправляться в самостоятельное плавание.
Она не Владимира убеждала в правильности этого поступка, а, скорее, себя саму. Говорила о том, что квартира находится недалеко от школы, и Павле будет удобно добираться. О том, что сама сможет наблюдать за новым производством. И вообще, как будто все прекрасно…
Тогда отчего эта глухая боль в груди?
— Я понимаю, — произнес Владимир, чувствуя себя так, как будто ему только что подрезали крылья. — Для тебя и дочери так действительно будет лучше.
Выходит, Марья не интересовалась им самим? И теперь, когда у него нет невесты, он не сможет начать новые отношения? Или стоит попытаться?
— Марья, я… — Чуть ли не впервые в жизни решительный и предприимчивый Владимир не мог подобрать нужных слов. — Я надеюсь, ваш переезд не будет значить полный разрыв отношений.
— Конечно, нет, — поспешно заверила Марья. — Мы с вашим отцом теперь партнеры. А Павла крепко сдружилась с Глашей. Я была бы рада, если они чаще виделись.
— Я тоже! — обрадовано воскликнул Владимир. Ему таки удалось найти точку соприкосновения. То, что может послужить предлогом для продолжения общения. А там… Он найдет способ завоевать эту восхитительную во всех отношениях женщину. — Не будете возражать, если мы с Глашей навестим вас? Или вы приезжайте к нам, в любое время.
Марья нервно сглотнула. И как ей выдержать все это? Если Владимир будет сам привозить Глашу, им так или иначе придется видеться. И тогда у нее точно не получится его забыть. Как ни старайся…
— Лучше вы к нам, — робко проговорила она. Любезность снова взяла верх над здравым смыслом. Или это тайные желания победили холодный рассудок? — Мы обязательно пригласим вас, как только обустроимся на новом месте.
«Пригласим Глафиру… Надо было сказать, пригласим Глафиру в гости».
Марья невольно покраснела, поняв, что сболтнула лишнего. Вместо того чтобы отдалиться от Владимира, дала себе ложную надежду на новую встречу.
Они стояли рядом и не знали, что делать дальше. Сказать что-то еще? Или молча уйти в строну? Пойти каждый своей дорогой или, черт возьми, наплевать на предрассудки и высказать все, что накипело на душе.
— Мне пора, — охнула Марья, поняв, что еще секунда, и она окончательно привяжется к Владимиру. Прильнет к нему как пчелка к меду, и уже не сможет выбраться из липких и сладких сетей. — Нужно собирать вещи.
— Да, конечно, иди, — неохотно согласился Владимир.
— Не могу. Вы… ты держишь мою руку.
Глава 39
После трогательного прощанья Марья и Павла покинули усадьбу Вяземских и поселились в небольшой, но уютной квартире. Здесь было все для удобства: современная мебель, техника, душевая кабина, уголок для Кренделя. Вот только, прогуливаясь по городскому парку с питомцем, Павла вспоминала роскошный сад и, конечно же, подружку для игр Глашу. А Марья, несмотря на множество дел и забот, все чаще украдкой вздыхала. Как и обещал, Константин вовсю продвигал бизнес. Теперь о салатах Марьи знал не только ее родной город, но и столица. Предприятие работало на полную мощность и набирало обороты. Кто бы мог подумать, что вроде бы простенькие рецепты особо придутся по вкусу даже капризным столичным приверженцам правильного питания.
У Марьи появился фирменный знак — женские ладони, которые держат ярко-желтый цветок мать-и-мачехи. Новый бренд быстро завоевал доверие. Теперь именно эти продукты искали покупатели на магазинных полках, с удовольствием пробовали новые вкусы. Марья больше не готовила сама, но обучала своих сотрудников мастерству.
В семье появились деньги. Такие внушительные суммы, которые прежде не снились матери и дочери. Теперь они могли позволить себе хорошую одежду, прогулки по торговым центаврам, путешествия.
И все же чего-то не хватало.
Павла часами болтала по телефону со своей подружкой Глашей. Но это не заменяло девочкам живого общения. А Марья… Она часто разговаривала с Семеном Петровичем, но в основном о делах.
