Цена измены - Елена Алексеевна Шолохова
* * *
Они заканчивали четвертый курс. Уже вовсю шла сессия, и Оксана с тяжелым сердцем ждала, что вскоре они опять разъедутся на целое лето. Для нее эти месяцы просто выпадали из жизни.
Все в общаге, наоборот, радовались, что отстрелялись, и чуть ли не в каждой комнате отмечали, так что коридор гудел и вибрировал. И только она ходила как в воду опущенная.
В тот день Никита тоже появился в общаге мрачнее тучи. Его-то, конечно, сразу все обступили: что с тобой? Что не так? Неужели политологию все-таки завалил? В деканате сильно дрюкали?
Он только отмахивался:
– Да не, нормально всё, сдал. Сессию закрыл. Да просто бесит всё!
Потом его утянули в одну из комнат, где полным ходом шла гулянка. Дашу с Юлей тоже туда позвали. И Оксана коротала вечер в одиночестве, прислушиваясь к голосам из коридора. Вдруг Никита выйдет? Он ведь уже через три дня уедет, думала Оксана, и они потом так долго не увидятся...
А среди ночи в комнату вдруг ввалился Климов. Нащупал выключатель, зажег свет. Оксана испуганно вскочила с постели, торопливо натянула халат. Стас обвел осоловелым взглядом комнату, увидел её, осклабился:
– О, Мышь…
Едва держась на ногах, направился к ней. Но когда добрел до ее кровати, покачнулся и плюхнулся поверх одеяла. Прямо в одежде и кроссовках. И тут же заснул.
– Климов, ты чего? Вставай! Иди к себе! Мне спать надо! – попробовала его разбудить. Но он в ответ только храпел.
Около получаса она просто сидела на стуле, злясь на этого идиота. Потом вернулись Даша с Юлей, тоже пьяненькие, но веселые.
– Умираю спать хочу! – широко зевнув, протянула Даша. – Всю ночь не спала из-за этой чертовой экономики… ой, Мышка, ты чего сидишь? А это полено что делает в твоей кровати? Ты его пустила, что ли?
– Нет, конечно! Пришел и улегся.
– Так выгони его.
– Как? – воззрилась на нее Оксана. – Он не просыпается.
Даша его подергала за плечо, пошлепала по щеке и даже нос зажала. Бесполезно. Он только отмахнулся от нее, чуть не ударив.
– Ну, капец! Он реально как труп.
– А мы его сейчас оживим, – хихикнула Юля и взяла со стола остывший чайник.
– Не надо! Вы мне постель намочите!
Но девчонки уже поливали Климова вовсю. Впрочем, он на это действо никак не отреагировал.
– Вот бревно! – хмыкнула Даша. – И что теперь, Мышка, будешь всю ночь так сидеть?
Оксана пожала плечами.
– А ты иди к ним тогда. Ложись на его кровать. Нет, ну а чего? На стуле спать хочешь? Иди, иди. Ник как раз тоже недавно отправился спать.
И Оксана пошла.
Эти несколько шагов до его комнаты она шла словно по раскаленному полу. Не слышала больше ни голосов, ни криков, ни музыки – только оглушительный бой собственного сердца.
Вообще, такие маневры с ночевками не были у них в общежитии редкостью. Правда, обычно искали, куда приткнуться, если сосед по комнате приводил кого-то на ночь, чтобы не мешать парочке. Но Оксана такое не очень понимала и, если бы там не было Никиты, она бы ни за что туда не пошла. Но тут… как не воспользоваться? Хотя страшно было так, что ноги в коленках подгибались.
* * *
Дверь была не заперта, даже приоткрыта. И из щели лился свет.
Оксана, будто репетируя, неслышным шепотом повторила, что скажет Никите: «Привет. Твой сосед улегся на мою кровать и не просыпается, как мы его ни будили. Извини, но мне спать негде. Поэтому я лягу на его…». И тут же поморщилась: как глупо…
Краснея, она постучала, затем еще раз, громче, но никто не отозвался. Тогда Оксана толкнула дверь и вошла.
В комнате Дементьева она была всего раз, и тогда так сильно волновалась, что ничего не видела, кроме него. Теперь она огляделась.
И хотя обстановка почти ничем не отличалась от других комнат, Оксане казалось, что она ступила чуть ли не в святая святых, а внутри всё затрепетало.
Прямо перед окном стоял письменный стол. По обеим сторонам от стола – две кровати. На одной из них уже спал Никита. Вторая была свободна и застелена клетчатым покрывалом. На тумбочке горел ночник, рассеивая мягкий тусклый свет. А стены почти сплошь были завешены постерами Нирваны и каких-то ещё рок-групп.
– Никита… – позвала негромко Оксана, но Дементьев не откликнулся.
Она привалилась спиной и толкнула дверь назад, и та захлопнулась. Потом осторожно, чувствуя себя какой-то воровкой, она прошла к кровати Климова. Села на краешек, не сводя при этом взгляда с Никиты. Тот спал на спине, закинув одну руку за голову. Одеяло сползло, полностью обнажив торс.
Просидев так минут двадцать, Оксана поднялась и тихонько приблизилась к кровати Никиты. Поднесла руку медленно, осторожно, точно к огню, и притронулась. Потом, едва касаясь, провела подушечками пальцев по груди, по животу. Он пошевелился, и Оксана тотчас убрала руку и отпрянула. Но зря испугалась – Никита не проснулся. Спал он крепко.
Выждав минуту, она подошла снова. Постояла, глядя на него сверху, аккуратно присела рядышком. Разглядывала его не дыша, впитывала, запоминала каждый изгиб, каждую родинку – три темные плоские точки: на шее, на груди, на ключице. А еще очень хотелось посмотреть, как у него там, но едва потянув одеяло вниз, она тотчас убрала руки. Нет, слишком страшно.
Сердце и так точно безумное бесновалось в груди, норовя выскочить через горло.
Оксана понимала, что если Никита проснется сейчас – то она точно не переживет такой конфуз. Умрет со стыда на месте, но ничего поделать с собой не могла. Её тянуло к нему так, что все внутри болезненно ныло.
Она сглотнула, опасливо обернулась, словно забыв, что в комнате они одни и дверь заперта, и порывисто наклонилась к нему. Прижалась неумелыми губами к горячей коже, вдохнула его запах и совсем поплыла. Словно в дурмане она покрывала невесомыми скользящими поцелуями его плечи и грудь. И даже чуть-чуть попробовала на вкус кончиком языка.
Внизу живота закручивалось тугой спиралью возбуждение. От ощущения нереальности происходящего кружилась голова и перехватывало дыхание.
Просто он вдруг положил руку на ее затылок, запустив пальцы в волосы.
В панике она чуть не рванула прочь,
