Осколки любви (ЛП) - Харви Л.

Стук в заднюю дверь возвестил о приходе Одетт. Я заранее оставил дверь открытой, и она спокойно вошла через нее. Легкость ее шага и возбуждение, излучаемое ее присутствием, насторожили меня — она была здесь с какими-то скрытыми целями, которые явно не совпадали с моими.

Одетая в обтягивающие кожаные штаны и черную сетчатую блузку Одетт вошла в мой дом, кружась вокруг меня. Я знал, что ее выбор в пользу красного лифчика под прозрачной блузкой был очень продуманным. Однако если она решила, что соблазнит меня, то ошибается.

— Ай-яй-яй, а я знала, что ты вернешься, Роман, или лучше называть тебя Джоной? — прошептала Одетт мне на ухо, протягивая свою жадную руку к выпуклости на моих угольно-черных слаксах.

Схватив ее изящную руку в свой кулак, я резко развернул Одетт из ее самоуверенной позиции так, что ее руки оказались сцепленными за спиной.

— А теперь послушай меня. Ты расскажешь мне все что знаешь, каждую деталь, а потом назовешь свою цену, чтобы ты забыла об этом, — приказал я сквозь стиснутые зубы.

В глубине моей души разгоралась ярость, которая зародилась задолго до этого, но теперь разрасталась с новой силой, и вскоре кто-то окажется сожжен.

Я налил себе виски, ожидая услышать подробности, которые я отчаянно пытался сохранить в тайне, но услышал, в итоге, не из тех уст. Моя кровь застыла, а кожа покрылась гусиной кожей, пока я наблюдал за Одетт, которая с огромным удовольствием рассказывала все ужасные детали. Она знала, что имеет преимущество надо мной и это положение заставляло меня чувствовать себя уязвимым — то чувство, которое я не хотел испытывать. Но если бы я сейчас утратил контроль над собой, весь мой мир распался бы, превратившись в сплошной крах.

— А моя цена, как ты выразился ранее — это ты. Я хочу тебя в последний раз в любой позе прямо сейчас, а после, хочу половину прибыли от компании моего отца. Я знаю, что ты не заинтересован в ней и не нуждаешься в дополнительном доходе.

Одетт закинула одну ногу на другую, и я сосредоточился на движении ее ноги, обутой в остроносые замшевые туфли на шпильках. Когда-то я хотел, чтобы эти туфли впились в плоть на моей спине, а теперь я жаждал всадить десятисантиметровый каблук в ее череп, чтобы она никогда больше не смогла озвучить никому ни слова о моих тайнах.

— Даже зная, что я собираюсь уничтожить Виктора — твоего отца, ты не раскроешь ему мой план?

Я знал, что Одетт не испытывала никаких эмоций по отношению к своему отцу, но то, что она так легко готова была расправиться с ним, озадачивало меня. Мне нужно было убедиться, что это не обернется против меня.

— Ты можешь считать меня бессердечной шлюхой, но я способна на эмоции, Роман. Таких, как она — как Ава, были сотни. Я не могу сидеть сложа руки и ничего не предпринять, зная все это.

Она встала передо мной и пальцами взяла меня за подбородок, обратив мой взгляд к себе.

— Я просто хочу попрощаться, а потом оставлю тебя в покое. Разумеется, если ты все еще будешь хотеть этого.

Она хихикнула, проведя языком от изгиба моей шеи до мочки уха.

— Как ты узнала обо мне? Откуда? Почему именно сейчас, спустя столько времени? — спросил я ее.

— Раньше ты был просто еб*рем. Но как только пожал руку Виктору, скрепляя договоренности по последней сделке, стал представлять интерес. Мне нужно знать каждую деталь о каждом, кто вовлечен в его жизнь, важно знать возможный сопутствующий ущерб.

До этого момента я воспринимал Одетт в качестве легкодоступной шлюхи, но теперь в ее словах было гораздо больше смысла, чем раньше, и она разговаривала так, словно обладала мозгами.

Мысленно я стал ругать себя за то, что упустил из виду такую важную деталь. Если кто-то вроде нее, так легко раскрыл недоступную правду, то для других сделать это будет еще проще. Планы связаться с моим адвокатом и закопать мои данные еще глубже теперь стояли на первом месте.

В любое другое время и в любой другой ситуации подобная сделка стала бы лишь частью мести, но все изменилось с тех пор, как я впервые взялся за это дело.

«Лили».

Я потер болевшую грудь — место, которое с недавних пор наполнилось эмоциями, с которыми ранее я не был знаком. Но у меня не было выбора, соглашаться или нет.

На этот раз Одетт выиграла.

На этот раз я не просто проиграл ей, я мог потерять все, даже то, что только собирался обрести — мысль о том, что я могу потерять Лили, убивала меня.

— Давай просто покончим с этим.

Одетт растянулась на деревянном полу и начала методично снимать свою одежду, пытаясь возбудить меня. Я расстегнул молнию на брюках, спустил их вниз по бедрам, и не торопясь, пока они падали на пол, освободился от боксеров.

Стоя на коленях перед Одетт, когда мы оба были обнажены, я начал водить ладонью по всей длине своего члена, но ничего не выходило. Поэтому я закрыл глаза и представил Лили. Блеск волос, скрывающий ее очаровательное лицо, когда она погружается в книгу. Бормотание колыбельной, которое она, сама того не подозревая, издает во сне. То, как она обладает каждой крупицей власти надо мной, но каждый раз предпочитает пожертвовать ею ради возможности быть со мной. То, как я нужен ей, и как она нужна мне.

В мгновение ока я оказался в сильнейшем горько-сладком похотливом состоянии. Мне было все равно, что это клише, потому что это было правдой — каждую мучительную секунду я думал о Лили и только о Лили. Когда я оказался перед знакомой дыркой Одетт, она подтолкнула меня в спину, уперевшись в нее пятками.

— Ох-х, Роман, я уже почти, — стонала она, щекоча пальцами свой клитор.

Каждая деталь этого рандеву вызывала у меня чувство беспокойства и тошноты. Я не сомневался, что Лили узнает об этом — это было моей извращенной формой удачи. Мысль о том, что это может стать той соломинкой, которая переломит спину верблюда, разожгла мои чувства яростью, что, к моему ужасу, позволило мне ударить Одетт. К счастью, это привело ее к финишу еще быстрее, и я смог наконец отстраниться от нее физически и от себя мысленно.

«Что сделает Лили, когда узнает об этом?»

Я сглотнул подступающую рвоту.

Встав, я оттянул кожу своего уже обмякшего члена до конца, чтобы очистить его от любых следов Одетт. Я не кончил и в кои-то веки был благодарен за это. Застегнул брюки и вытер пот, выступивший на лбу. Мне предстояли долгие часы отмывания своей кожи под струями воды, но даже это не помогло бы мне почувствовать себя чище.

Щелк.

Звук сделанной фотографии заставил меня обернуться и посмотреть на Одетт, ухмыляющуюся в телефон, с которого и был сделан снимок.

— Какого хрена ты делаешь, бл*ть?! — воскликнул я.

— Собираюсь опубликовать это, чтобы все увидели, — ухмыльнулась она.

— И за каким чертом ты делаешь это? Ты получила что хотела, не нужно проворачивать нож, Одетт.

Мои кулаки сжимались, пока я сдерживал себя от вторжения в ее личное пространство.

— Мне нужно, чтобы Виктор поверил, что мы действительно были вместе, пока у него не возникли подозрения. Я работала над операцией «Победить монстра» задолго до твоего появления на сцене, и не позволю тебе все испортить.

В ее словах был смысл. Одетт пристроилась рядом со мной, делая еще одну фотографию, затем продолжила нажимать что-то на своем блэкберри (прим.: марка смартфона), а мой рабочий телефон, который я использовал вместо разбитого, просигналил уведомлением.

Наша с Одетт фотография.

Ту, которую увидит и Лили.

И снова мои демоны обступили меня с новой силой, не давая мне шанса на счастье, кроме темной его составляющей. Я пытался подпустить Лили к себе, пытался разобраться в том, что она так отчаянно искала, позволял ей узнать меня, но теперь был загнан в угол, и единственный доступный мне выход состоял в том, чтобы потерять ее в ходе этой борьбы.

Приложив ладонь к груди, я беззвучно молился своему ангелу.

— Верь в меня, Лили, — умолял я.

Глава 18

Лили