Любовники по несчастью - Ксения Каретникова
— И вы прощали?!
— Конечно, — совершенно спокойно и даже ласково ответила Елена Николаевна. — Потому что он меня любил. Ухаживал. Деньги в семью приносил. Как и Юрочка — все для тебя. А вот одна ты останешься, и что?
— Не пропаду. Я тоже умею деньги зарабатывать, — фыркнула я.
— Но мужчина все равно всегда заработает больше женщины.
Я снова закатила глаза.
— Кто вам такое сказал? Спешу напомнить, что у нас с вашим сыном общая фирма…
— Но Юрочка все равно вкалывал больше. А ты дома сидела, плохо тебе было? — сказала мне женщина, которая ни дня в своей жизни не работала. И видимо именно поэтому все похождения мужа и терпела!
— Это только в последнее время, и то потому что мы планировали ребёнка.
— И правильно, Ульяша, вам нужен ребёнок. Это же такое счастье! Словами не передать! Вот родишь ребёночка и больше ни о каких глупостях думать не будешь, тебе просто будет некогда. Так что, давай, моя хорошая, рожай в ближайшее время.
Я набрала полные лёгкие воздуха, выдохнула и заговорила:
— Ага, значит я буду беременной на последних сроках ходить, потом рожать, потом кормить, а сын ваш, не получив ласки от меня, будет мне изменять?
— Ну и что такого, господи? Мужчинам это нужно больше, сама же знаешь. Он же все равно потом домой к тебе возвращается.
Я уперлась рукой в столешницу, боясь, что от таких заявлений свекрови я просто рухну на пол.
А ещё я злилась, и едва себе сдерживала, что бы не нагрубить. А то и послать подальше такую "маму"
— Спасибо, но нет, мне такие отношения не нужны, — процедила я тихо сквозь зубы.
— Да послушай ты, глупое дитя! — она повысила голос, чем разозлила меня ещё больше. — Это не повод рушить семью, Юрочка тебя любит, а ты ему идеально подходишь…
Слушать все это дальше я не хотела. Потому что все, что говорила эта женщина — полнейший абсурд. И теперь я точно знала, кто виноват и что самая отвратительная категория мужчин — это маменькины сыночки. И Юра как раз был таким, его мама до сих пор чуть ли не в попку целовала.
— Знаете что, а вот Юра мне совершенно не подходит, — заявила я. — Простите, Елена Николаевна, за резкость, но ваш сын — козёл. И в этом, кстати, есть и ваша вина. Всего вам доброго. И не звоните мне больше.
Я сбросила звонок и с облегчением выдохнула.
Жаль лишь то, что бывших свекровей не бывает, даже после развода, эта женщина все равно останется моей первой свекровью.
Перевела дух, а это заняло несколько секунд, а потом снова посмотрела на экран…
Двадцать!
Двадцать пропущенных звонков от мамы!
Ух, представляю как она зла на меня.
Я тут же нажала кнопку вызова, набирая мамин номер, одновременно придумывая в голове повод почему опоздала и фразы для извинений, но здесь я услышала, как в квартире открывалась дверь. А запасные ключи были только у одного человека…
У меня включилась паника, потому что в квартире я была не одна. Да ещё мы оба голые. Одежда Никита так и валялась по всей кухне, как и моя, кстати.
— Черт, — прошептала я, не зная за что хвататься и куда бежать. Так, платье — им и прикрылась.
— Так, Уля, что за фигня? — вот с такими словами мама буквально ворвалась в квартиру, увидела меня в проёме кухонной двери и в три своих шага преодолела расстояние. — Я тебя там жду, телефон обрываю, а ты только встала?
— Прости, я проспала, — пробубнила я, кутая себя в трикотажное платье.
— А что здесь было? — удивленно спросила мама, оглядывая кухню. А я ведь не успела спрятать следы нашего вчерашнего страстного преступления. И отличить женскую одежду от мужской не составляло труда.
— Ничего страшного, — стыдливо ответила я.
Мама нахмурилась, внимательно меня разглядывая.
— Дочь, господи, неужели? — взмолилась мама, даже глаза на потолок подняла. — Неужели ты простила этого козла? Ну я ему сейчас устрою!
И мамочка моя, резко развернувшись, решительно направилась в спальню.
А я ненадолго замерла, думая…
Это что получается, мама решила, что я была с Юрой?!
Господи, я не знала что сейчас было бы страшней! Но раз уж их знакомства с Никитой уже не избежать, я пошла за мамой, по пути заглядывая в ванну, чтобы взять и надеть халат.
— Уля! — заверещал мамин голос из спальни. И я тут же вошла в комнату. — А это кто? — моя родительница тыкала пальцем в голого и только что проснувшегося от её крика Никиту, на его сонном лице читалось полнейшее негодование.
— Мама, это Никита. Никита, это мама, — начиная нервно хихикать, представила я их друг другу.
— Очень, приятно, — сглатывая, произнес Никита, старательно прикрываясь одеялом.
— Мне почти тоже, — сдвинула брови мама, пристально рассматривая мужчину на моей кровати. И брови постепенно расходились обратно, а на красивом лице женщины, родившей меня на свет, медленно появлялась улыбка.
— А ты почему в дверь не позвонила? — решила я спросить.
— Так я звонила, — ответила мама, продолжая пялиться на Никиту.
— Странно, — пожала я плечами. — Мам, пойдём на кухню. Сделаю тебе чай.
— Лучше кофе. И в него коньяк, — кивнула мама.
— Коньяка нет, — произнесла я и, взяв маму за руку, потянула её к выходу. — Никит, ты как на счёт кофе?
— С удовольствием. И мне… мне бы ещё мою одежду, — отозвался он.
Мы с мамой вышли из комнаты, я помогла родительнице снять пальто, дала тапочки. А пока она разувалась, я быстро собрала на кухне разбросанную одежду. Отнесла охапку в спальню и вернулась на кухню.
— Кто это? — шепотом поинтересовалась мама.
— Я же вас познакомила, — усмехнулась я. — Это Никита. — Я поняла, что его зовут Никита, — процедила недовольно мама, а затем, прямо мне в ухо, поинтересовалась: — Кто он такой?
— Один очень хороший человек.
Мама закатила глаза и выдала:
— Дочь, скажи, ты что, его вчера где-то подцепила и притащила домой? Ох, проклятая эта квартира, Содом и Гомора.
Такое предположение меня, мягко говоря, обескуражило. Я всегда была скромной и ответственной, а тут мама заявила мне такое!
Да и квартира то здесь причём?
— Нет, мы с Никитой давно знакомы.
И ведь не обманула. Знакомы мы, действительно, были уже несколько месяцев. А все остальное, причины и следствия… нет, об этом я рассказывать не буду. Во всяком случае пока.
Мама, понимая, что большего я ей не скажу, насупилась и села за стол, а я принялась готовить кофе на троих.
Никита
