Николь - Катрин Корр
– …Что? – захлопала глазами мама. – То есть как это – у нее другой врач?
– Это было желание Софии, Вероника. Она мне ничего не объясняла.
– Но ты должна была сказать мне!
– Я не имею права разглашать информацию о пациенте.
– Но ты моя подруга, Света! – у мамы начиналась истерика.
– А София – моя пациентка, – бескомпромиссным тоном ответила Света. – Она взрослая девушка, у нее есть своя семья и она сама вправе решать, кто будет вести её беременность!
– Это всё ты виновата! – завопил отец, указав на меня пальцем. – Обиженная и обделенная вниманием потаскуха!
– Ваша дочь потеряла ребенка! – громко и укоризненно напомнила Света.
– Что ты ей наговорила?! – подлетел ко мне отец. – Ты довела её, заставила нервничать!
– Довел её ты, – сквозь зубы ответила я. – Как и всех, кто тебя окружает. Ты вирус, от которого невозможно избавиться, – оглядела я его покрасневшее от гнева лицо. – И, если что, потаскуха из нас двоих, точно не я.
– Николь! Это твой отец! – ахнула мама.
– А ведь я тебе говорил, Абрам, что она ничего не стоит! Рисковать семьей ради молоденькой вертихвостки, в которой не осталось ничего святого, бессмысленно и глупо! Она пойдет на всё, только чтобы вернуть свое безоблачное прошлое! – прошипел мой отец, указав пальцем на Илью, на котором совершенно не было лица. Отдышавшись, отец с неприязнью посмотрел на меня. – Чтобы больше я не видел тебя. Ни-ког-да!
Я стояла посреди роскошного светлого интерьера с фарфоровыми ангелами на стенах, живыми цветами в огромных вазах, зеркалами, портретами красивых женщин и прочей ерундой, один взгляд на которую давал ясно понять, что это место – высший класс. Мама тихонько рыдала, Илья сидел на диване, опустив голову на руки, а его мать находилась рядом. Она обнимала сына и смотрела на меня со сверкающей огнем брезгливостью.
– Слово – не воробей, – предупредил Абрам, не сводя с моего отца глаз. – Не говори того, о чем обязательно будешь жалеть.
– Об этом, – окинул он меня взглядом, как мусорный пакет, в котором лопнуло дно, – точно никогда.
Смахнув слезы, мама побрела к кофейному автомату, как обычно игнорируя всё, что касалось меня и отца. Илья отшвырнул руки своей матери и поспешил скрыться, очевидно, в мужском туалете. Света, закатив глаза и сложив на груди руки, стукнула белой карточкой по темному экрану и двери разблокировались.
«Набери мне, как сможешь», – сказала она одними губами и зашла туда, где посетителям не было места.
– Пойдем отсюда, – твердым голосом сказал мне Абрам и взял меня за руку.
Наши пальцы сплелись, и мы покинули клинику, куда больше часа назад привезли Софию. Снег бил в лицо так больно, что казалось, будто даже царапал кожу. Мы подошли к его черной машине, но я не спешила в нее садиться. К отцовским истерикам я уже давно привыкла. Они обижали, унижали, делали больно, но это было в порядке вещей. Но к регулярно всплывающей информации об Абраме, который то начинал открываться мне, то запечатывался на все замки, я привыкнуть не могла.
– У тебя есть семья? – спросила я прямо.
Он почесал нос, бросив раздражительный взгляд в сторону, и подошел ко мне.
– Знаешь, я начинаю немного уставать от этой темы.
– Аналогично, Абрам. Я знаю о тебе только то, что могу увидеть своими глазами, но другие…
– Почему ты всегда слушаешь и веришь другим? – перебил он меня. – Я тебе много раз говорил, что нет у меня никого! Нет у меня ни жены, ни детей – никого! Я был женат, но мы развелись! Это всё, что тебе нужно знать!
– Тогда почему Кэйлаш, Грушевский и другие до сих пор считают иначе? Они все уверены, что ты женат и у тебя есть ребенок, хотя мне ты говоришь, что…
– Может хватит уже доверять другим, Николь? Слушать их! Придавать огромное значение словам, в котором нет и толики правды! Я не собираюсь обсуждать ни с кем свою личную жизнь! Ни прошлую, ни настоящую! Люди могут думать всё, что им заблагорассудится! Это не мои проблемы! Если твой отец и бывший парень наглядно показали тебе, что мужики, порой, бывают настоящими сволочами, то это вовсе не значит, что они все поголовно такие! Я не вмешиваюсь в твою личную жизнь, Николь. И ты мою не трогай.
– Но ведь ты не вмешиваешься, потому что уже и так всё знаешь, – проглотила я чувство обиды. – Ты многое знаешь обо мне и тебе проще. А я о тебе почти ничего и любая попытка хоть что-то выяснить доводит тебя до кипения.
– Потому что тебя интересует только одна тема – мое прошлое. Ты хочешь обсуждать только это, будто в этом мире не существует других тем для разговора! Но о нем я говорить не собираюсь! – предупреждал Абрам. – И это неизменно! Это моя неприкосновенная территория и, если ты не можешь игнорировать её, у нас навряд ли что-то получится.
Ветер задул так сильно, что февральский когтистый холод пробрался за шиворот. Я поправила капюшон замерзшими пальцами и снова подумала, какого черта я вообще здесь делала? Зачем сидела полтора часа в клинике, а потом выслушивала очередные оскорбления родного отца? Зачем приехала сюда с Абрамом, который был всего лишь моим боссом и этот статус не изменили даже жаркие ночи в его уютных объятиях?
– Тут я с тобой соглашусь, – произнесла я, опустив глаза. – Потому что неприкосновенной была я сама до встречи с тобой. Вся я. Но я прониклась тобой, Абрам. И я позволила тебе стать мне ближе, потому что я доверяю тебе. Но встречного движения нет, а это значит, что я заехала не туда. В какую-то глухомань без фонарей и признаков цивилизации, – усмехнулась я, сдерживая слезы. – Что ж… И такое случается. Спасибо, что привез нас сюда и… Увидимся.
– Николь!
Я отмахнулась. Думаю, он понял, что на этом всё и меня сейчас нужно оставить в покое.
