В самое сердце, или Любовь без правил - Анна Яфор
— Вы… — я хватаю губами воздух, но все равно задыхаюсь. От боли, от возмущения, от страха. Что же он за человек? Да и человек ли вообще? Как может предлагать такое? — Да вы просто…
Слов не находится. Я не знаю определения, которое подошло бы для такой ситуации. Арбенин ждет какое-то время, продолжая разглядывать меня, а затем усмехается.
— Вот именно. Не может дать достойный отпор противнику, не стоит и ввязываться в сражение. Все равно проиграешь. Знай свое место, девочка, целее будешь.
Берет в руки телефон, нажимая какие-то кнопки, и лицо преображается. Он выглядит, как обожравшийся сметаны кот — довольным настолько, будто только что урвал где-то главный приз.
— На экране все еще интересней. Приблизить можно и рассмотреть в деталях, — разворачивает телефон ко мне. И я отступаю, пячусь к стене, снова пугаясь той грязи с моим участием, которую так старательно кто-то собрал по приказу Арбенина.
— Ну что, порадуем жениха? — это не вопрос, он просто ставит меня перед фактом того, что собирается сделать. Я в отчаянье мотаю головой.
— Не надо. Пожалуйста.
Мужчина обнажает идеально ровные зубы. Только это не улыбка. Оскал хищника, добравшегося, наконец, до добычи. И во всей вселенной нет силы, способной его остановить.
Он снова сует телефон к моему лицу, так чтобы я наверняка видела следующие действия. И находя в списке контактов имя сына, нажимает на кнопку «отправить». А потом, продолжая ухмыляться, но больше не произнося ни слова, разворачивается и покидает квартиру.
Хлопает входная дверь — и что-то обрывается внутри. Растыкается болезненной, жгучей тяжестью. Будто он выстрелил в упор, и остаются лишь считанные секунды, пока можно еще дышать, но пуля уже нанесла непоправимый ущерб.
Тяну пересохшими губами воздух, да только не помогает. Хотя разве может сейчас хоть что-то помочь? Начинаю дергать застежку на платье. Ту самую кучу крючочков, о которых говорил Егор. Которые он так и не расстегнет…
— Юль, не дури, — откуда-то издалека доносится голос сестры. — Поговори с ним хотя бы. Вдруг получится все объяснить…
Резко оборачиваюсь, глядя на нее сквозь затянувшую глаза пелену слез. Как вовремя такая поддержка… Вот только где она раньше была?
— Ты же сама говорила, что из этого не выйдет ничего хорошего. Радуйся, что твои пророчества сбылись…
— Юль… — Настя говорит непривычно тихо. Или так кажется из-за ставшего почти невыносимым гула в голове? — Я просто не хотела, чтобы тебе было больно. Но сейчас… не горячись, пожалуйста. Не спеши все ломать. По крайней мере, до разговора с Егором. Ты же не знаешь, что он скажет…
— И правда! — злые слезы бегут по щекам, я неуклюже растираю их руками, видя на ладонях черные потеки от туши. Можно представить, во что превратился макияж, с которым возилась целое утро. Хотя… зачем представлять? Какая разница теперь? — Что же он может сказать, а? В ответ на такое? Что всю жизнь мечтал жениться на шлюхе? Насть, просто уйди сейчас. Пожалуйста. Я не хочу тебя видеть.
Вообще ничего не хочу. Только исчезнуть. Провалиться сквозь землю. Кажется, рвется тонкая ткань фаты, когда дергаю ее, срывая с головы. Так же остервенело избавляюсь от платья, безучастно глядя, как разлетаются по полу крошечные жемчужинки с лифа. Будто осколки сердца. Вытаскиваю из шкафа первую попавшуюся одежду, хватаю сумку и убегаю из квартиры. Не дожидаясь лифта, несусь вниз по лестнице. Даже странно, что умудряюсь не навернуться: почти ничего не вижу перед собой.
А во дворе все залито солнечным светом. Слепит до боли. Сегодня должен был быть такой ясный, волшебный день… Погода еще не успела измениться и словно по-прежнему готовится к празднику. Хотя кто я такая, чтобы из-за меня перестало светить солнце?
Запоздало понимаю, что телефон остался дома — такси не вызвать. Но машина неожиданно оказывается рядом. Я не знаю, куда и зачем ехать, но бросаюсь к автомобилю с шашечками, припарковавшему неподалеку от подъезда. Забираюсь на заднее сиденье, роняя лицо в ладони. И вдруг слышу незнакомый голос, отдающий команду водителю:
— Поехали!
Глава 24
Распрямляюсь, только теперь замечая, что в автомобиле, кроме меня и водителя есть еще один человек. Незнакомая женщина. Ей немного за сорок, но точно определить возраст не могу: я слишком раздергана, в глазах туман и соображаю с трудом. Понимаю лишь, что влезла вовсе не в пустое такси, и берусь за ручку двери.
— Простите, думала, машина свободна.
Водитель не реагирует, даже зачем-то заводит мотор, а женщина неожиданно протягивает руку и смыкает пальцы на моем запястье.
— Нам нужно поговорить, Юля. Так что не спеши убегать.
Я ошеломленно приоткрываю рот: еще хватает сил удивляться. Откуда ей известно, как меня зовут?!
— Мы знакомы?
— Лично нет, — качает незнакомка головой. — Но я слышала о тебе. Скоро все объясню, давай только доедем до отеля, где я остановилась. Пока можешь поплакать, ты же это собиралась делать?
Это звучит почти комично, но слезы тут же, как по заказу, начинают литься заново. Даже присутствие чужих людей не останавливает: боль раздирает изнутри, становясь еще острее. Я сейчас могла бы ехать в другом такси. В ЗАГС. К НЕМУ. А вместо этого…
— Тш-ш-ш-ш… — пальцы на моем запястье сжимаются сильнее. — Понимаю, милая, как тебе сейчас тяжело. Но все на свете проходит. И эта боль тоже пройдет.
— Вы просто ничего не знаете… — от собственной беспомощности зачем-то начинаю говорить с посторонним человеком. Нет сил держать все это внутри.
— Я знаю больше, чем ты предполагаешь, — тихо отзывается женщина. — И уж поверь, мне, как никому другому, известно, как умеет наносить удары Александр Арбенин.
Снова замираю, шокированная ее признанием.
— Кто вы?
— Не сейчас, Юля, — ее губ касается едва заметная улыбка. — Подожди немного, пожалуйста.
Я не спорю — отворачиваюсь к окну, прижимаясь щекой к прохладному стеклу. Равнодушно слежу за пролетающими мимо домами. Она сказала, что мы едем в какой-то отель. Пусть будет отель. Какая разница? Мне все равно больше некуда деться, это в любом случае лучше, чем рыдать посреди улицы.
Спустя около четверти часа так же равнодушно иду вслед за незнакомкой в небольшую гостиницу в спальном районе. Девушка не ресепшен бросает на меня испуганный взгляд. Еще бы: волосы растрепаны, лицо распухло от слез и перемазано тушью. Красавица-невеста… Хорошо, что Егор меня не видит, а
