Наши хрупкие надежды (СИ) - Бланш Мэри

Знаю, что эти слова от чистого сердца, но я заметила, что после ситуации с Адамом Нил будто уже планирует занять его место. Стал слишком общительным с Чарльзом. Со стороны это выглядит так, будто мой жених хочет подружиться с моим сыном, а в его взгляде снова появилась некая надежда. Я знаю, что Нил не желает Адаму зла. Он помогает нам, но я же тоже не дура и все понимаю.

И, черт возьми, возможно в какой-то другой вселенной мы бы с Нилом были бы классной парой и, может, нас считали какими-то рок звездами, но в настоящем — здесь и сейчас — мое сердце принадлежит другому. Тому, у кого сердце может перестать биться в любой момент.

Конечно, все, что в моих мыслях, я вслух не произношу и просто улыбаюсь. Заметив, как счастливый Чарльз возвращается с клубничный коктейлем, убираю ладонь из рук Нила, в надежде, что это не выглядит слишком резко. Не хочу, чтобы ребенок что-то подумал, а у детей ведь идеальная фантазия.

43 ГЛАВА

АДАМ

Я здесь впервые, хотя мы всегда планировали сюда приехать. Шумные дороги Сеула, где машины мчаться кто куда. Люди, которые куда-то торопятся, а каждый второй с собакой на поводке. Все здесь бурлит яркими красками.

Я стою на тротуаре и вижу издалека как она стоит спиной ко мне, наблюдая за цветущей сакурой. Сразу узнаю ее, потому что не узнать Санни невозможно.

Быстрым шагом подхожу к ней. И понимаю, что людей и машин, что видел минуту назад уже нет. Только мы под цветущей сакурой. Не обернувшись, она произносит:

— Бутоны в этот раз распускаются раньше обычного. — Как же я скучал по ее голосу.

Санни оборачивается ко мне, и теперь я могу разглядеть ее.

Все та же улыбка, на губах малинового цвета помада. Те же щечки, которые появляются от улыбки, покрытые небольшим румянцем, и знакомые зеленые глаза.

На ней распахнутое бежевое пальто, зеленая рубашка и темные брюки. Она заправляет прядь прямых черных волос за ухо и улыбается. До меня доходит, что именно в этой одежде она была, когда попала в аварию.

— Тебя я тут не ожидала увидеть, — продолжает она, а я срываюсь и обнимаю ее.

— Эй, задушишь, — смеется девушка, но чувствую, как прижимается к груди.

Я отпускаю ее и еле выдавливаю из себя слова:

— Я очень скучаю по тебе.

Санни касается моей колючей от щетины щеки.

— Я тоже, но ты ведь понимаешь, что не должен здесь находиться.

— Ты тоже не должна, — спокойно говорю я, а в ответ Санни улыбается.

— В отличие от меня, у тебя есть шанс, Адам, — произносит она впервые мое имя.

— Мне было дано мало времени быть матерью, но у тебя еще есть шанс. Борись хотя бы за нашего сына.

Санни убирает руки в карманы и делает шаг ко мне.

— Борись за Мишель. — Я поднимаю на нее глаза.

— Она хорошая. Она так старается. Как я рада, что Мишель нашла общий язык с Чарльзом. Прости ее за выходки. Она тебя любит и сейчас сидит перед тобой в палате, в надежде, как и я, что ты очнешься. — Санни говорит спокойно, но на щеках появляются слезы. Провожу пальцем, вытирая каждую из них.

— Спасибо, что навещаешь меня, но, Адам, разве хочешь, чтобы еще одна могила появилась рядом с моей? Слишком рано!

Ее руки касаются моей груди, а она все так же продолжает свою речь, заглядывая в глаза.

— Ты хороший отец и всегда им был. Прошу, не неси груз тяжести, хватит. Мишель обещала, что сделает все, чтобы вы были счастливы. Я ей верю, дай ей шанс.

Я просто киваю, а она кусает нижнюю губу.

— Поцелуй от меня Чарльза, хорошо? — Ее голос дрожит, она вытирает щеки и успокаивается.

— И пообещай мне две вещи.

— Какие?

Она обнимает меня за шею и улыбается.

— Свози Чарльза в Корею, хочу, чтобы он познакомился с культурой моей родины.

— Да, конечно. Я уже об этом думал. А второе?

— Ты уже обещал это на своем дне рождении, помнишь?

— Быть счастливым, — оба шепчем мы.

— Знаю, ты любишь Мишель, и сейчас у вас не все хорошо, но будет. Я в это верю.

— Ты всегда во все верила, — улыбаюсь я.

— Просто обещай, ладно? — И уже Санни убирает слезы с моего лица.

Я киваю, не в силах говорить.

— Мы обязательно встретимся, а сейчас живи и знай, что я с вами.

Она поднимается на носочки и касается моих губ.

— Я люблю тебя, Адам, а сейчас открой глаза…

44 ГЛАВА

МИШЕЛЬ

Оставив Чарльза с его бабушкой и дедушкой, я решила прийти к Адаму одна. Медсестра разрешила мне остаться на минуту дольше положенного.

За окном девять вечера, и вместо утреннего солнца в палату проникает лунный свет.

Моя рука держится за ладонь Адама, стараясь избегать иглы, что воткнута в его кожу.

Казалось бы, что я выплакала все, что могла, но капли слез падают мне на руку прежде чем я заговариваю.

— Адам, прости. То, что ты сейчас здесь моя вина и мне жаль, что исправить я ничего не могу. Прошла неделя, ты так и не открыл глаза. Сделай это ради Чарльза хотя бы.

Вытираю лицо тыльной стороной ладони и снова касаюсь его руки, надеясь, что это поможет ему и даст понять, что я рядом жду его.

Внутри меня все усыпано вялыми цветами, никакого цветочного сада, только остатки высохших плодов. Ничто так не выматывает, как эмоциональные переживания, но я стараюсь сдержать хотя бы последние нити надежды.

— Я так хочу, чтобы каждая секунда моей тревожности сопровождалась твоими объятиями. Я так не ценила время, когда ты был со мной, показывая свою любовь. Ты любишь меня сильнее, чем кто либо мог любить меня… Мне очень жаль, что только сейчас я осознала это полностью. Я буду меняться ради себя, ради нас.

Касаюсь губами его руки, поглаживая его большим пальцем. Я смотрю на Адама, который подключен к дыхательному аппарату, и сжимаю губы в маленькой улыбке.

Я безнадежна и сломлена, а этот человек смог открыть мою темницу. Я там пряталась, а он впускал туда свет. У меня есть выбор поставить нашим не сложившимся отношениям жирную точку, чтобы мы оба жили своей жизнью. Но мы, а в частности Адам, столько боролись за нас. Я никогда не смогу предать нашу любовь.

— Я никогда не отпущу тебя. Ведь я уже сделала такую ошибку. И если мое имя больше никогда не слетит с твоих губ, мне будет так стыдно, — плачу я.

— Я пересмотрела свою жизнь, взглянула на свои ошибки, но ты, Адам, единственное, что было в ней правильное.

Отдышавшись и вытерев лицо, поднимаюсь, напоследок целуя Адама в лоб.

— Где бы ты ни был, надеюсь, ты меня слышишь. — После этих слов хватаю свою сумку со стула, собираясь уходить, но останавливаюсь. Разворачиваюсь обратно к койке, подходя ближе. Мне показалось, я услышала его голос.

Я подхожу ближе, и мой взгляд упирается в его полуоткрытые глаза. Он, кажется, пытается что-то сказать, а я из-за огромного потока чувств машу перед ним рукой и спрашиваю:

— Адам, ты меня слышишь? — На секунду я задумываюсь, что мне все это показалось и я просто схожу с ума, но через пару минут Адам убирает эту мысль из моей головы. Он еле движет губами, что я не сразу понимаю, что он говорит, но вскоре до меня доходит.

— Санни… — повторяет он.

Я беру его за руку, приближаясь к его лицу чуть ближе.

— Это я, Мишель. Я вызову врача, все будет хорошо.

После этих слов я пытаюсь найти медсестру. Она и пара врачей оказываются вокруг койки Адама, а меня просят уйти, сколько бы я не сопротивлялась. В конечном счете я сдаюсь, ведь главное — он очнулся и мне это не привиделось. Сила моих слов или некие высшие силы повлияли на это — неважно. Он здесь. Жив. И мы еще можем бороться за нас.

45 ГЛАВА

МИШЕЛЬ

Прошло почти 3 недели, как выписали Адама. После того, как он очнулся, еще некоторое время оставался под присмотром врачей. Врачи сказали, что у него хорошие шансы на полное восстановление, так как находился Адам в коме неделю. Было бы сложнее, будь он в таком состоянии месяцы. Врачи также дали список препаратов, которые поддерживают обмен веществ, стабилизируют давление и температуру, укрепляют иммунитет.