Семьсот километров любви - Екатерина Дибривская
Мать церемонно целует меня на прощание, снова стискивает в объятиях Арину и наконец усаживается в такси.
Нерешительно перевожу взгляд на свою женщину и замираю. На её лице – нечитаемая маска. Никаких эмоций. Она смотрит на то, как машина трогается и увозит мать подальше от нас.
– Можно я задам тебе один вопрос? – тихо спрашивает у меня, не поднимая глаз.
– Что за глупости? Ты же знаешь, что всегда можешь спросить, что угодно, и всегда получить ответ.
– Почему ты не сказал матери обо мне? – Арина пытливо смотрит на меня.
Вот оно. Ключевой момент. То, о чём говорил Руслан. Я – болван. Косяк ходячий. О каком доверии с её стороны может идти речь, по её мнению, если я не рассказал матери, что у меня появилась женщина.
И то, что я молчу, подбирая правильные слова, не добавляет мне очков в её глазах прямо сейчас.
Арина смотрит устало.
– Знаешь, как я чувствовала себя сегодня? – так и не дождавшись, делится со мной женщина. – Зверушкой в зоопарке. Она была настолько удивлена видеть меня, что поначалу решила, что я твоя соседка, которой ты приплачиваешь за уборку и готовку. Я стояла и не знала, что ей говорить! Я готова была сквозь землю провалиться, лишь бы не стоять там, перед твоей матерью, которая понятия не имела о переменах в жизни своего сына. Она проинспектировала каждый угол, даже твой шкаф. И когда она обнаружила в твоём шкафу мои вещи, она поняла, что это правда и я твоя любовница.
Всё очень-очень плохо. Арина зла. Она просто в бешенстве. И мне нужно срочно всё исправить. Доказать, что наш шкаф не трансформировался в мой, а она сама не переквалифицировалась из моей единственной и любимой женщины в любовницу, которую мне выгодно ото всех прятать.
– Арина Сергеевна, мне жаль, что я поставил тебя в такие условия, – каюсь перед ней. – Для меня ты – самое главное. Только ты, только твоё мнение. Ты и наши дети: Катюша, Мишка, Никита. Меня заботит только то, чтобы вам было комфортно существовать в условиях наших отношений. Я не думаю о том, кто и что подумает, кто и что решит, никогда не думаю, потому что меня не интересует чьё-либо мнение. Только твоё. Ну и детей, конечно. Они должны принимать наши отношения. Для меня это важно. Все остальные люди второстепенны. Мне жаль, что я не объяснял тебе этого раньше. Правда жаль. И мне жаль, что я не позаботился о знакомстве с моей матерью раньше, чем она сама заявилась к нам домой. И мне жаль, что она такая эмоциональная и говорит прежде, чем думает.
Я внимательно наблюдаю за реакциями Арины. Постепенно она начинает дышать ровнее. Успокаивается, когда разбирается в смысле моих слов и поступков.
– Я думаю, поведение матери и есть главная причина, почему я откладывал знакомство с ней. Если бы она узнала, что у меня появилась любимая женщина, она бы безвылазно торчала здесь в надежде тебя подловить и донимать бесконечными беседами о... нашей свадьбе. Я, Арин, может и повёл себя идиотски, но я не дурак. Я знаю свою мать, как знаю и то, что ты пока не готова стать моей женой. Так мог ли я допустить, что потеряю тебя из-за излишнего внимания и давления своей матери? Я честно давал тебе время привыкнуть ко мне и моей жизни, планировал постепенно познакомить тебя ближе со своим кругом общения и семьёй. А получилось, словно я скрываю тебя. Прости, пожалуйста, что я поставил тебя в такое неловкое положение. Я никоим образом не хотел оскорбить тебя. Только заботился о благополучии наших отношений.
– Ты, Щедрин, чуть всё не испортил, – усмехается она. – Сам. Не веди себя так, словно я твой маленький грязный секретик. Я знала, что моя мать не примет перемен в моей жизни, но рассказала ей о тебе сразу, когда стало понятно, к чему мы идём. Ты просишь меня оставить всю свою жизнь, выдернуть ребёнка из привычной обстановки, просишь связать свою жизнь с тобой, а сам...
– Арина Сергеевна, – я притягиваю её к себе и крепко обнимаю, – я сплоховал, знаю. Лишь от того, что это, по сути, мои первые отношения. Лишь от того, что я люблю тебя, хочу сделать всё правильно – для тебя, как лучше – для тебя. Мне уютно в мире, где есть ты и наши дети. Могу прожить так вечность, и то мало будет. Я – эгоист и жуткий собственник, ты знаешь это. Но я тебе клянусь, что ты самый важный человек в моей жизни и я не стану больше тебя прятать, пытаясь удержать счастье под семью замками, сокрытым от чужих глаз.
Она с подозрением смотрит на меня.
– Что ты задумал?
– Мой друг Руслан, тот, с работы, со своей женой позвали нас в ресторан. Завтра. Ещё ты обещала, что мы как-нибудь навестим Марину с Олегом. Да и мать не отстанет теперь, ты же понимаешь? У нас обширная культурная программа впереди, Арин.
– Ты не понимаешь, дело-то не в этом...
– Арин, я всё понял. – перебиваю её. – Я подвёл тебя, не рассказал о тебе своей маме, и она из-за этого слишком импульсивно повела себя при встрече с тобой. Мне жаль, и я прошу у тебя прощения за это.
– Ладно, – просто кивает она и целует меня.
Спасибо, Господи!
33. Москва
Бросаю мимолётный взгляд в зеркало гардероба. Мне не нужно проверять макияж или причёску. На самом деле, нет. Это нервное.
Игорь становится рядом со мной, переплетает наши пальцы и улыбается в отражение.
– Мы очень красивая пара, Арина Сергеевна. Лучшая во всём ресторане, точно тебе говорю. А ты... Ты просто превосходно выглядишь. Как картинка. Я горжусь, зная, что ты моя любимая женщина.
– Тебе не обязательно каждые три минуты отвешивать мне комплименты, – строго говорю ему, и уголки его губ поднимаются в сексуальной и дерзкой
