Мама на полставки - Айрин Лакс
Глава 21
Эмин
Включенный мобиль над детской кроваткой начал свою карусель — планеты и звезды начали двигаться по кругу, заиграла незатейливая мелодия, от звука которой рев Дарины стал еще громче и надрывнее.
— Если бы это было так просто, Эмин Муратович! — выдохнул Олжас, рухнувший без всяких сил в кресло. — Детишек нянчить это вам не галстуки вязать полувиндзором!
У меня не было даже возможности как следует разозлиться на управляющего и метнуть в его сторону возмущенный взгляд. Истерика Дарины занимала меня намного больше.
— Может быть, голодная?
— Не думаю, она кушала. Я предлагал бутылочку и оказался оплеванным.
— Невкусное было?
Олжас развел руками в стороны и выдохнул:
— Чего я только не пробовал, ничего не помогает!
Встряхнув бутылочку со смесью, я попробовал содержимое бутылочки.
Не деликатес, но вполне сносно. Я попытался дать ребенку бутылочку, но она выбила ее у меня из рук. Пришлось убрать от греха подальше, пока эта бутылочка не прилетела в лоб малышке и не сделала ей больно.
Виноват останусь я, нельзя же будет обвинить в неосторожности ребенка, которому и года нет.
— Есть еще один вариант, ее что-то беспокоит по состоянию здоровья!
— Наш семейный врач осматривал малышку, как вы и распорядились. Все с ней хорошо. Предположительно ей девять месяцев с небольшим, развивается согласно сроку, анализы отклонений не выявили.
— Ясно. То есть медикаментозную причину плача мы исключаем.
— Исключаем.
— Физиологические причины тоже: она не голодна. в сухом подгузнике, в комнате тепло. Хочет пить? Сок ты ей предлагал?
— С большой осторожностью предложил немного сока. Тоже не помогло.
— Ты не болеешь, не хочешь пить, не голодная. Так чего же ты хочешь, голосистая малявочка? — спросил я, наклонившись над кроваткой.
Она сделала паузу в своих затяжных криках и просто судорожно всхлипывала, разглядывая мое лицо. Я выпрямился и потянулся за игрушками, пытаясь угадать, какая игрушка может ее заинтересовать.
Ничего!
Рев то затухал, то становился сильнее, но не прекращался ни на минуту.
— Аня сильно занята? Может быть, удастся отвлечь ее на часик, а то и на два? — с надеждой спросил Олжас.
— Не удастся, — ответил я, скрипнув зубами.
Слова Олжаса напомнили мне, что в это время Аня знакомилась с родителями своего «МЧ». Только аббревиатуре «МЧ» я придавал значение не «молодой человек», а совершенно иное: «Мутный Чел», даже не обращаясь к нему полным словом.
— У тебя снова скачет давление? — поинтересовался я, заметив, как Олжас то и дело растирает пальцами затылок.
— У кого не будет скакать давление от подобного?
— Иди отдохни, — посоветовал ему я.
— Вы уверены?
— Еще как. Уже очень поздно, ты выполнил свою работу на все триста процентов. Я попробую успокоить малышку сам.
— А если не выйдет?
— Если не выйдет, мы обратимся к Ане. На крайний случай, если она не может приехать сюда, придется заявиться к ней в квартиру. С орущим младенцем, — добавил я немного мстительно, смакуя картину испорченного романтического уединения. Уже поздно, наверняка, вечер в обществе с родителями остался позади, а его место заняло кое-что другое.
Ох, как я бы испортил ей романтический вечер с «МЧ», испоганил бы просто, без всякого зазрения совести!
— В общем, иди! — отослал я Олжаса, пока воображение не разыгралось слишком сильно.
К тому же мне не очень сильно хотелось при управляющем нянчиться с малышкой. Стеснялся, что ли? Не знаю даже! Но Олжас давно работает на семью, время от времени пересекая черту общения «хозяин-подчиненный». Признаю, сам испытываю к нему теплые чувства и позволяю ему многое. Не хотелось бы выслушивать позднее шпильки в свой адрес в его исполнении.
Как только Олжас ушел, я сосредоточил все свое внимание на малышке, попытался включить для нее на телефоне несколько детских песенок, но малышку они мало привлекли.
Кажется, я испытал все средства, что мог испытать бездетный мужчина в отношении ревущего младенца. Я дал малышке самое необходимое: кров, пищу, тепло и даже развлечения предоставил, но она все равно плакала.
Что же делать?
Я был готов рвать волосы на голове от отчаяния и был близок к позорному желанию сдаться окончательно!
Но так же я хорошо понимал, что испробовал не все средства. Я помнил, как Аня таскала малышку на руках на протяжении целого дня! Я же не прикоснулся к ней ни разу. Может быть, малышка банально хотела на ручки?
Клянусь, последняя попытка!
Итак, это должно быть просто…
Я быстро взял малышку из кроватки, она даже сменила тональность плача от неожиданности. Обняв, я прижал ее к себе, испытав странные, доселе невиданные от чувства ощущения теплого комочка, прижатого к моей груди.
— Ну и чего ты ревешь?
Я начал ходить по комнате, просто потому что не знал: как быть дальше. Потому что малышка все равно плакала, пусть иначе, но плакала и жамкала пальчиками мою рубашку.
— У тебя тепло и сухо, куча игрушек. Готов поспорить, у меня таких не было. Не то чтобы я бедствовал с пеленок, просто времена были другие. Трава зеленее, солнце ярче…
Малышка чуть-чуть начала затихать, ревела уже тише, в конце рева выдавала тон погромче, но потом шла на затихание.
Пфф! Всего-то нужно было взять ее на ручки? Так это проще простого.
Я сел на кресло и замолчал.
Дарина снова начала голосить.
Пришлось встать и ходить, а еще болтать обо всем
