Сицилиец (СИ) - Белова Юля

— Я уговаривать тебя должен? Сучка! Быстро давай! — он выплёвывает эти слова вместе с капельками слюны прямо мне в лицо. Его блёклые глаза полны злобы, вздутые вены на лбу пульсируют, ходят желваки. Я холодею, по крови несётся адреналин, я сжимаюсь, костенею, крепче прижимая руку к груди там, где сердце пытается вырваться наружу.

— Не понимаешь, по-итальянски, да? — говорит он неожиданно тихо, вроде бы успокаиваясь и качает головой, и в то же мгновенье наотмашь бьёт меня по щеке ладонью. От сильного удара и от неожиданности я падаю на спину, раскидывая в стороны руки и ноги. В ухе звенит, а щека, опалённая пощёчиной, полыхает огнём.

— Эй, ты что, дебил? — слышу я голос Николы. — Тебе босс яйца отрежет!

Лука резко поворачивается на голос.

— Что-то я не понял, у кого это голосок прорезался? Тебе чего здесь надо? Зачем припёрся? Хочешь, чтобы я и тебя трахнул? Придётся подождать — она первая. Сначала выебу её, а потом возьмусь за тебя. Договорились? Ну-ка, скажи мне, ты её трахал, а? Лизал ей? Чего молчишь, педик?

— Ну ты Лýка реально дебил, каких мало. Она нужна нетронутой, как дон Коррадо обещал её отцу. Если ты что-нибудь с ней сделаешь, то он из тебя живого кишки выпустит.

— Да ты чё? Правда? Так давай, позвони дону Коррадо, посмотрим, что он тебе скажет. Заодно объяснишь, что ты тут делаешь, чего вынюхиваешь.

— Я телефон выронил вот и вернулся за ним.

— Да-а? Нашёл?

— Нашёл. А вот что ты делаешь?

— Я делаю то, что мне велено и тебя это не касается. Так что давай, вали отсюда, урод.

Лука поворачивается ко мне. Я отползла к стене и теперь сижу, сжавшись в комок, обхватив колени руками, и даже слабая надежда, вспорхнувшая с появлением Николы, не может развеять глухой, чёрный и непроглядный ужас. Лука медленно подходит.

— На чем мы остановились?

Он наклоняется, хватает меня за лодыжки и тянет к себе.

— Сначала я тебя трахну, потом снова трахну, но уже в зад, а после заставлю вылизать мой член. Вот такая у нас с тобой программа. Я уверен, это то, что тебе сейчас нужно. Но если будешь непослушной, или мне не понравится, как ты сосёшь, придётся снова тебя ударить. Снова и снова. Так что решай сама, что для тебя лучше.

Он подминает меня под себя, наваливаясь всем. Я лежу прижатая, терзаемая зловонным демоном. В спину врезаются острые камни, голову заполняет резкая, звенящая боль, тело становится тонкой оболочкой для мрачной, душной пустоты, в которой испуганно и отчаянно мечется сердце.

Меня тошнит. Мутные свиные глазки Луки заглядывают в мои истекающие слезами глаза и до меня доносится его мерзкое дыхание:

— Раздвигай, сука, ноги.

Он просовывает руку и тянет мои шорты, они не поддаются, и он просто сдвигает их вместе с трусиками в сторону. Мне страшно, я не хочу, чтобы он видел мой страх, но непроизвольно содрогаюсь от отвращения. Он выгибается, чуть приподнимаясь надо мной, чтобы достать член.

И в этот момент его голова резко дёргается, он невероятно быстро вскакивает, хватается за шею и тут же падает на колени, крутит головой, закатывает глаза и заваливается на бок. На губах появляется пена. За ним я вижу Николу со шприцом в руке.

— Ты цела?

— Да вроде…

— Бегом, уходим отсюда.

Он подаёт мне руку, поднимает с пола и тащит к выходу.

— Я достал катер. Я тебя вывезу, всё будет хорошо.

Мы проходим через прилегающую комнату и попадаем в ещё одну комнату с камином, из неё ведёт дверь наружу. Никола берётся за ручку двери и в этот момент доносится звук подъезжающего автомобиля.

— Не успели!

Нет-нет-нет! Как же так! Так не честно! Этого не должно быть! Воспрявшая надежда рушится и разбивается на мелкие осколки. Сердце обрывается, и я оказываюсь не в состоянии пошевелиться, сдвинуться с места.

— Лиза! — Орёт мне в ухо Никола. — Скорее!

Он мечется, как затравленный зверь, хватает за руку и тащит обратно.

— Быстро помоги мне — надо перетащить его отсюда, — бросает Никола обхватывая тело Луки под мышками, я как зомби тяну его за ноги, не осознавая, что делаю. С ужасом понимаю, что тащу за ноги труп, тело человека, который был жив меньше минуты назад. Меня сейчас вырвет…

— Тяжёлый скотина.

Мы вытаскиваем его в другую комнату и садим на пол спиной к стене.

— Принеси шприц, он там, на полу. Да скорее, прошу!

Я бегу за шприцом, а Никола усаживает труп так, чтобы это выглядело естественно. Он вводит иглу в вену на руке, запрокидывает ему голову. Я захожу в свою темницу и слышу, как он вставляет замок в проушины на двери. Ложусь на пол и прижимаюсь к своему слуховому отверстию. Практически тут же раздаются шаги.

— Ты что тут делаешь, Никола?

— Да телефон выронил, вот приехал за ним…

— Твою ж мать! Он что сдох?

— Похоже на то…

— Конченый торчок! Ты давно здесь?

— Да только что, буквально перед вами зашёл…

— Ну-ка… Да он ещё тёплый… попробуй пульс…

— Нет пульса…

— Да какой пульс, посмотри на него.

— Вот же урод! Ушлёпок… Проверь девку.

— Так тут замок.

— Поищи ключ у него в карманах…

Дверь открывается и в неё заглядывает Никола.

— Здесь она, все нормально.

Заходят ещё двое бандитов, молча смотрят на меня и выходят.

— Дайте воды, пожалуйста, — тихонько прошу я.

— Сейчас, подожди.

Через минуту Никола возвращается с бутылкой.

— Не отчаивайся, мы что-нибудь придумаем, — шепчет он и быстро выходит.

На меня наваливается апатия и тупое оцепенение. Слишком много волнений, думаю я и закрываю глаза и, прежде чем провалиться в мрачную темноту, успеваю представить какое сейчас небо над Этной — чёрное, с огненными всполохами… Пусть всё сгорит…

34. Я могу убить даже тебя

Я прихожу в себя, открываю глаза и слышу голоса за стеной. Пить… Жадно, не останавливаясь, пью из бутылки. Вода течёт по подбородку, стекает на футболку — на грудь, на живот. Заставляю себя остановиться — кто знает сколько мне придётся здесь торчать…

Что там происходит? Пытаюсь рассмотреть хоть что-нибудь через дырочку в стене. Но мне видно только очень узкую часть комнаты и люди не попадают в поле зрения. Приходится довольствоваться тем, чтобы слушать.

— Ну, где они там? — Это хриплый голос Коррадо.

— Приехали. Уже заходят. — Этот голос мне не знаком…

— Ну что, Эдуардо, всё хорошо?

— Да, дон Коррадо, думаю, всё отлично.

Раздаются шаги.

— Где моя дочь? Я хочу её видеть!

Папа! Я здесь! Я еле сдерживаюсь, чтобы не закричать.

— Подожди, Андрей, не спеши. Мы обязательно всё обсудим с доном Коррадо.

Кто это? Голос звучит очень знакомо, но я не могу его узнать. Я снова припадаю глазом к отверстию в стене и на этот раз вижу какие-то силуэты, но разобрать хоть что-нибудь не получается. Кто же это такой? Он продолжает:

— Привет, Коррадо. Прежде всего, прими мою благодарность за разрешение присутствовать здесь вместе с моим другом Андреем.

— Не могу сказать, что рад тебя видеть, но ладно. Вот ты здесь, и что же ты хочешь?

— Послушай, Коррадо, я связан с этим человеком деловыми отношениями и для меня очень важно их сохранить. Я понимаю, что это твоя территория и ты в праве делать, что угодно. Поэтому я не прошу тебя просто отказаться от своих интересов. Я готов предложить тебе щедрую компенсацию.

— Неужели? И что же это за компенсация, да ещё и щедрая?

— Я отдам тебе квоту на полтонны в месяц. Будешь возить совершенно бесплатно. Если понадобится больше, получишь очень хорошую цену. Лучшую. Я обещаю.

— Серьёзно? Полтонны? То есть пятьсот килограммов в месяц ты будешь возить для меня совершенно бесплатно? Да, предложение действительно неплохое, но есть одно маленькое «но». Оно мне не подходит, Джинаро.

Джинаро?! Точно! Это же голос крестного Марко. Как он здесь оказался? Снова слабый проблеск надежды прорезает мглу, окружающую меня, и отзывается учащённым пульсом, быстрыми ударами в ушах. Прошу тебя, дон Джинаро, освободи меня из темницы, пожалуйста…