Принц из деревни - Анна Яфор
Улыбка медленно сползла с моего лица, когда я подумала о Владе. Все очень даже похоже. Я не крепостная, конечно, но мы из противоположных миров. И как бы ни хотелось верить в хэппи энд…
– Ну, почему в крепостную? – перебила мои невеселые мысли старушка. – Она из дворянок была. Попроще, чем он, конечно, но точно не служанка. Приехала на лето погостить у родственников. Барин тот увидел ее – и пропал.
Баба Глаша замолчала, взял в руки массивную глиняную чашку, и принялась медленно, по глоточку, тянуть чай. Будто испытывая мое терпение, ведь теперь хотелось дослушать историю до конца.
– А дальше? – я представила, как могли развиваться события. – Жена неожиданно вернулась и застукала неверного мужа? Соперница была изгнала с позором, а он до конца дней тосковал о ней? И, наверно, даже стихи начал писать?
– Тьфу на тебя! – неожиданно рассердилась Кузьминична. – Совсем не так все было. Вот уже не думала, что у современной молодежи нет фантазии никакой! Жена и вправду вернулась, да только поздно решила она отношения налаживать. Он так сильно полюбил ту девушку, что решил во что бы то ни стало развода добиться и сделать ее хозяйкой и имения своего, и всей жизни. В город поехал, к священнику, здесь-то не было церкви. Да по дороге случилось что-то, понесло лошадей, и карета опрокинулась.
Она снова замолчала, а я поняла, что дышу через раз от волнения.
– Все вышло наоборот, да? Он погиб, а та девушка до конца своих дней хранила о нем память и так не вышла замуж?
В глазах бабы Глаши заискрились гневные огоньки.
– Ох, девка, не ту ты профессию себе выбрала! Надо было романы писать. Только я бы твою книжку не купила! Что же одни мрачные мысли тебе в голову лезут-то? Не погиб он. Пострадал сильно, да так, что доктора одни за другим руками разводили. Жена его тогда и сбежала. Уехала за границу с каким-то заезжим солдатиком. Больше и не слышал о ней никто.
– А та девушка? – я не могла отделаться от странного чувства. Почему только сейчас Глафира Кузьминична решила мне это рассказать? Ведь я специально приходила раньше и выспрашивала ее, мечтая услышать что-то подобное. Но в прошлый раз повествование старушки было куда более скудным и обобщенным. Что же изменилось теперь?
– А та девушка снова приехала к нему, сюда. Разогнала слуг, распродала драгоценности и скотину, а на вырученные деньги распорядилась заложить церковь. Аккурат на месте его старого имения.
– И где же они жили? – теперь пологий склон над рекой, заросший густой сочной травой, воспринимался как-то иначе, окутанный дымкой романтики. И я уже почти не сомневалась, что финал старушкиной сказки будет счастливым.
– Да там и жили, неподалеку. Построили небольшой домик, сразу за оградой церкви, в нем и поселились. А барин поправился. На первую службу на своих ногах пришел, хотя никто не верил, что такое возможно.
– И стали они жить-поживать, да добра наживать? – снова улыбнувшись, спросила я. Такой конец мне нравился. Хоть и понимала, что это всего лишь предание, от него на душе становилось спокойней и теплее. Будто история и мне дарила надежду, что те, кому вроде бы не суждено быть вместе, все-таки могут оказаться счастливы.
– Что-то вроде того, – кивнула Кузьминична. – Напиши об этом в своем журнале. Все поинтересней будет, чем ваши современные глупости читать.
Распрощавшись с бабой Глашей, я долго стояла на тропинке над рекой, рассматривая темнеющую под склоном воду и играющие на ее поверхности тени. На чернильно-синем небе рассыпались сотни тысяч звезд, таких ярких, что окружающий меня мир сейчас напоминал продолжение той сказки, о которой рассказала женщина.
Может, и напишу. Когда-нибудь потом. Когда все решится с Сотниковым, и я смогу спокойно вспоминать свое пребывание в Зипунах. Сердце отболит, а моя нежданная любовь попросту забудется. Или…
Он подошел неслышно, будто находился где-то рядом, дожидаясь меня. Сплел пальцы с моими, сжимая так крепко, словно собирался удерживать силой. Да только я, если бы и хотела, не смогла бы сбежать. Слишком сильно соскучилась по нему. Слишком не хотела расставаться. Нуждалась в этих нескольких минутах наедине до безумия. Просто чтобы снова хотя бы ненадолго почувствовать его рядом.
Влад развернул меня к себе, обнимая за талию. Уткнулся лицом в волосы.
– Я пытался, правда. Но при одной мысли о том, что завтра ты уедешь, меня на части рвет. Ни о чем другом думать не могу. И отпустить тебя… не могу!
Взял меня за руку, сплетая пальцы, и потянул за собой, уводя с тропинки в сторону полей. Ускорил шаг, переходя почти на бег, словно за нами кто-то гнался. А когда мы, запыхавшиеся, остановились у душистого стога, неожиданно рассмеялся.
– Мы с тобой – как дети, забравшиеся за яблоками в чужой огород. Ведем себя так, будто погони боимся. А это ведь неважно сейчас.
– Неважно? – переспросила я, теряясь от неожиданной смены его настроения.
Он покачал головой.
– Все равно ведь уже не смогу остановиться…
Обхватил пальцами мой подбородок, поднимая лицо к себе. Застыл так на какое-то время, рассматривая меня. Внимательно, слишком пристально, словно видел впервые. И будто не в глаза смотрел, а прямо в душу, в мысли мои сокровенные проникнуть пытался.
А я то же самое чувствовала. Как скручивает болью внутренности от того, что так стремительно сокращается время до отъезда. Вроде бы и верила Владу и все равно не могла не переживать, что приходится возвращаться в город. И эта неизвестность пугала. Все-таки слишком много событий ждало нас впереди, и, кто знает, как повернется жизнь. Как пройдет операция Вани и захочет ли Елена дать мужу развод. А если нет? Если решит бороться за брак до последнего? Вернее, за право и дальше пользоваться всеми преимуществами жены миллиардера. Что мне делать тогда? Ведь я в любом случае не стала бы с ней воевать, тем более, за мужчину.
– Чувствую себя мальчишкой, который сходит с ума от первой влюбленности, – проговорил Влад, скользя руками по моей спине вверх. Обхватил за плечи, сжимая сильнее. – Думаю о тебе – и крышу рвет. Пьяный – и счастливый до одури.
– Я тоже, – призналась, и правда чувствуя себе нереально счастливой. Словно начали падать одновременно сотни звезд, исполняя все самые заветные желания. Или просто эти желания сейчас в одно слились, концентрируясь в находящемся рядом мужчине.
Он как-то неожиданно легко запрыгнул, будто влетел, на верхушку
