Босс для Золушки (СИ) - Алёна Амурская
Людка багровеет и набирает воздуха полную грудь, чтобы обматерить его… но, к счастью, этот скандальный порыв гасит спокойный голос моего босса:
— Катя, ты идешь? Нас ждут.
Администратор, Людка с Наташей, нетерпеливый грубиян и все ближайшие соседи из очереди, которые с базарным любопытством слушали перепалку, дружно оборачиваются.
Царевичев стоит перед нами в небрежной позе, сунув руку в карман брюк. На запястье другой руки, держащей телефон, поблескивают запонки. У него будничный и снисходительный вид человека, на лбу которого буквально написано: мое время — ценность, которую вам надо ещё заслужить.
— Да, Артём, — нерешительно говорю я, стесняясь всеобщего внимания. — А можно, Люда с подругой зайдут с нами?
Глаза его вспыхивают теплом. Ой… да я же второй раз назвала его по имени… сама…
— Конечно, — отвечает он и даже не смотрит, на кого я показываю. — Для тебя я проведу внутрь хоть всю эту толпу.
После его слов наступает всеобщее молчание. Во всяком случае все, кто стоит поблизости, замерли и со жгучим интересом уставились на меня.
Ага, пытаются понять, что во мне такого особенного, если мужчина уровня Царевичева делает подобное заявление. Да ещё и при толпе, непосредственно заинтересованной в вопросе проникновения в клуб.
Людка отмирает первой.
— Спасибо, Артём Александрович! Вы настоящий мужчина, — она косится в сторону грубияна, — не то, что некоторые.
— Да пошла ты, курица… — буркает тот, но как-то совсем негромко. Вмешательство реально властного, но незнакомого ему человека заметно охлаждает хамский пыл.
Царевичев бросает на него короткий равнодушный взгляд и приказывает — не просто говорит, а именно приказывает, — администратору:
— Этого не пропускать.
— Хорошо, Артём Александрович, — подобострастно выпрямляется администратор. — Матвей Эдуардович уже ждёт вас. Наверху, как обычно.
— Понял, — Царевичев кивает нам: — Катя… девчонки, за мной.
Мы все послушно топаем за боссом, и я слышу, как Людка с мстительным ехидством шипит позади в сторону грубияна:
— А лохам-то вход в клуб и правда воспрещен!
Мы проходим через служебный вход и сразу же попадаем в людское море оживлённо гомонящих любителей фолк-рока. Самая гуща толпы — у сцены, на которой вот-вот появится первая из череды всеми любимых рок-групп.
— Как круто! — бурно радуется подруга, которую почти не слышно в окружающем шуме. — Катька, спасибо!
Я хочу сказать ей, что благодарить надо не меня, а нашего влиятельного босса. Но в тот же самый момент рука этого босса притягивает меня к нему. Ухо обдает жаром мужских губ, и я слышу его низкий волнующий голос:
— Поднимемся в вип-зону. Там нам будет удобнее.
Вип-зона в клубе «СуРок» гораздо обширнее, чем в том ночном клубе, где я работала. Она охватывает весь второй этаж в виде дуговой террасы. Там даже свой бар есть.
Царевичев устраивает нас в комфортабельной нише, которая нависает над сценой таким образом, что обзор отсюда самый лучший. Пока девчонки восторженно шушукаются, нам приносят не только меню, но и уже кем-то заказанные напитки и закуски.
— Царевич, хэй! — со стороны бара доносится хулигански залихватский свист. — Мы здесь!
На нас смотрят трое мужчин, в которых я узнаю сразу троих партнёров своего босса. Это седой Матвей Морозов, темноволосый Василий Бояров и блондинистый Тимур Лебеда.
Судя по всему, свистел Боярка. Потому что Морозов беспечно цедит пенный напиток из большой пузатой кружки, а Лебеда выглядит так, будто у него отвратительное настроение. Все улыбаются, а он хмуро зыркает из-под густых бровей.
— Катя, — Царевичев трогает меня за руку, — пойдём со мной. Поздороваемся.
Боярка моё приближение встречает радостным:
— Катюша! Как же я тебя рад… — потом смотрит за мое плечо на Царевичева и с показным испугом поправляется: — …то есть как же я не рад тебя видеть. Совсем не рад, честное слово!
И откровенно ржёт над своими же словами.
— Здорово, клоун, — беззлобно хмыкает мой босс. — Ну что, как у вас дела?
Морозов, сидящий перед барной стойкой в небрежно скучающей позе, с тихим весельем в голосе сообщает:
— Да у нас-то всё, как обычно… а вот Тимура Аркадьевича сегодня чуть наследников не лишили.
При этих словах Лебеда мрачнеет ещё сильней, а Боярку охватывает такой приступ хохота, что он чуть не падает с барного стула.
— В смысле?
— Да тут, понимаешь, нашего ценителя красоты моделька одна отшила, — поясняет Боярка, отсмеявшись. — Причем с физическим внушением. Взяла и заехала со всей дури коленом ему по…
— Заткнись, — с хмурым нажимом перебивает его блондин.
— Серьезно? — со смешком переспрашивает Царевичев и делает знак бармену. — Мне как обычно. Катя, будешь что-нибудь?
— Нет, спасибо. Пока не хочется, — отвечаю я и вежливо улыбаюсь всем троим боссам. — Приятного вам вечера! Артём… можно, я пока с девочками посижу-поболтаю?
Царевичев поднимает руку и аккуратно заправляет мне за ухо выбившийся локон. Нежное прикосновение его пальцев к моей щеке посылает по шее волну приятных мурашек.
— Тебе не нужно спрашивать разрешения. Беги.
От его откровенного внимания на глазах у всех мне становится неловко. Ещё раз улыбнувшись, быстро ухожу прочь. Но сразу к Людке с Наташей не иду. Останавливаюсь возле баллюстрады и смотрю вниз на сцену.
Оттуда уже несутся бодрые выкрики и оглушительные аккорды первой рок-группы. Свет вокруг резко становится приглушённым, а на стенах начинают мигать и переливаться разноцветные огни. Толпа безумствует.
Возле бокового прохода из коридора на людей падает столб яркого света. Невольно мой взгляд притягивается туда и останавливается на прыгающих фигурках. Бездумно смотрю на них, слушая музыку и слова песни.
Одна из фигурок — тощая, в модно-рваном джинсовом костюме, — выглядит точь-в-точь, как Ида, младшая дочка новой папиной жены. А вторая возле нее — пышка в ярко-розовом, — напоминает старшую, Лику.
Поймав себя на этой мысли, начинаю присматриваться к ним внимательней. И с неприятным удивлением понимаю, что это они и есть.
Две разгильдяйки-дочки моей мачехи.
А о том, что за
