Развестись нельзя мириться (СИ) - Белозубова Ольга

Вопросы, почему и зачем ему именно я, отпали сами собой.

Глава 48. Мозговой штурм

Герман

Мы втроем сидели за кухонным столом в квартире Иволгиных: я, Наташа и ее муж, Вадим. Его посвятили в происходящее сразу после того, как он вернулся домой из гаража. Гнетущая тишина действовала на нервы.

Все трое сосредоточенно уставились в экраны своих мобильных.

Искали информацию о Лебедеве. Любую, которая могла бы хоть как-то помочь.

— Гер, может, в полицию обратиться? — закусила губу Наташа.

— И как ты себе это представляешь? — покосился на нее муж.

Она пожала плечами и ответила:

— Ну а как обычно люди туда ходят?

— Наташ, а что я им скажу? Она же с ним по доброй, — я нарисовал пальцами в воздухе кавычки, — воле. Даже если приедут к нему домой, Алина сообщит, что я просто ревнивый осел. И ладно бы только это, но Лебедев может заподозрить неладное. А что он потом с ней сделает? Ты об этом подумала?

Наташа понурилась: не подумала.

— Герыч, — через полчаса задумчиво выдал Вадик, — к такому человеку простому смертному никак не подобраться. Даже а́дреса, где он держит Алину, нет.

Я заскрежетал зубами, представив, через что приходится проходить жене, пока мы тут булки мнем.

— О! — вдруг подняла палец Наташа. — А если связаться с Марией и Михаилом и задействовать их?

— Идея хорошая, но где, опять же, их номера телефонов взять? Сами вряд ли найдем, а в свободном доступе такие люди их не хранят. В общем, так, ребят, — резко подскочил со стула я. — Вряд ли мы тут что-то путное высидим. Поеду домой. Но если что-то важное найдете, звоните в любое время суток.

«Пора подключать серьезную артиллерию».

***

Под серьезной артиллерией я подразумевал Агеева.

Позвонил ему еще по дороге домой, но трубку он не взял. Впрочем, оно и понятно, на дворе уже стояла глубокая ночь. Придется ждать до утра.

Зашел домой и так грохнул входную дверь, что слышно было, пожалуй, и на первом этаже. Но мне было решительно всё равно.

Заснуть я даже не пытался, практически до утра колупался в интернете, пытаясь найти хоть какой-то компромат или слабые места Лебедева, на которые можно было бы надавать. Да и вообще, для начала понять, что он за человек.

Звонить Алине еще раз завтра, чтобы попробовать выведать еще какую-то информацию о нем или месте, где ее держат, тоже показалось плохим вариантом. Похоже, жена соврала ему, что нас больше ничего не связывает.

Прилег на диван только тогда, когда перед глазами появились черные точки, а буквы на экране стали расплываться. Пялился в потолок, а потом глаза сами собой закрылись. Сном это не назвать, так, полудрема. Каждый раз, когда сознание только-только отключалось, я резко вздрагивал и снова просыпался.

В конце концов, я всё же провалился в сон. Снилась Алина, окруженная сияющим светом. Мы стояли на какой-то зеленой цветущей поляне. Я слушал ее задорный смех, любовался нежной улыбкой. Кружил ее, прижимал к себе, жадно втягивал ее запах и никак не мог насытиться. Где-то на задворках сознания мигал маячок, как на служебных автомобилях. Маячок тревоги. Который вскоре перерос в оглушительно громкий сигнал, заставивший поморщиться. Я выпустил жену буквально на несколько секунд, чтобы понять, откуда шел звук, а когда повернулся, ее уже не было.

Я подорвался в холодном поту и долго приходил в себя, пытаясь удержать в сознании так быстро ускользавший образ Алины.

Налил себе кофе и снова сел за компьютер. Покрасневшие глаза смотрели сквозь монитор.

Мысли постоянно перескакивали с этого Лебедя на жену. Мою хрупкую жену. Да, она способна постоять за себя, за словом в карман не полезет, но в этом-то и проблема. Кто знает, как к ее выпадам отнесется этот подонок?

Разум застилала ярость, как только я видел в голове картины того, что он поднимает на нее руку. Хотелось ворваться в его дом как есть, выломать дверь и покрошить этого ублюдка на куски, скормив голодным псам.

Мой пыл остужал голос разума: как бы хорошо я ни дрался, мне не выстоять одному против оравы его охранников. Уж он поди нанял для Алины целую толпу, чтобы она шагу не могла ступить без его ведома.

Безусловно, я и не собирался отпускать жену, знал: смогу доказать, что не виноват, — это был лишь вопрос времени. Она — моя. И только моя. Поэтому мой собственнический инстинкт обострился и стал как оголенный нерв, когда я понял, что ее хотят у меня отобрать, тем более против ее воли.

Я сделаю всё и даже больше, чтобы вернуть любимую. Она нужна мне, нужна как воздух. Мне дорогого стоило не закинуть ее на плечо и не утащить тогда от загса насильно, хотя я даже попытался, но лишь вызвал ее праведный гнев. Дальнейшее показное хладнокровие вылилось в несколько бессонных ночей.

Это было не в первый раз, когда жена грозила разводом. Наверное, тогда мне просто хотелось, чтобы Алина больше мне доверяла, начала ценить наш брак и впредь не спешила разорвать узы, как только ее что-то не устраивало. Хотелось, чтобы она повзрослела. Но не такой ценой.

Всё перестало казаться важным. Обо всем можно договориться, лишь бы она была рядом. Лишь бы была со мной… Да бог с ним со мной, лишь бы просто была!

К восьми утра мной овладела холодная решимость.

К черту телефонные звонки, я знал, где жил Агеев, и вскоре направлялся именно туда.

В конце концов, он вращался в тех же кругах, что и Лебедев, и мог знать, как к нему подступиться. Или хотя бы достать его адрес.

Через некоторое время я припарковал машину у его особняка и поспешил внутрь.

Глава 49. Дуриан

Алина

Утром проснулась от робкого стука в дверь моей спальни.

— Да-да, — глухо отозвалась я и натянула одеяло повыше.

В дверном проеме показалась голова горничной, Светланы.

— Алина Сергеевна, Игорь Владимирович ждет вас к завтраку через двадцать минут.

— Спасибо.

Как хотелось ущипнуть себя и понять, что всё это — лишь сон. Страшный, ужасный, дурной сон. Проснусь, а рядом стоит Гера: смотрит на меня с нежностью в глазах и с улыбкой на губах, а в руках — поднос с завтраком. Он часто меня так баловал, а я… воспринимала как должное, как то, что никуда не денется. Сердце сжалось от таких воспоминаний.

Я окинула взглядом свою «темницу» — комнату в бирюзовых тонах. Огромная плазма на стене, стильная мебель под старину. Обои, мать их так, шелковые! Даже диван имелся, не говоря уж о туалетном столике с удобным креслом-стулом.

Что называется, живи да радуйся. Но не радость я испытывала, совсем не радость…

Дали бы биту — расколотила бы всё это великолепие к чертям собачьим! А потом бы и хозяину досталось. Только вот дорого мне обойдется такая разнузданность — это и к гадалке не ходи.

Я скрипнула зубами и пошла собираться на завтрак, решив, что Игоря лучше не злить. Владимирович заждался, видите ли… Тьфу!

Приняв душ и умывшись, пошла к гардеробу. Одежду уже разобрали и повесили на плечики, а мой уже пустой чемодан скромно стоял в углу.

Взгляд упал на то самое платье, в котором я была на яхте. В ушах зашумело, я сорвала несчастный предмет одежды, швырнула на пол и начала его топтать. В конце концов, отведя душу, пнула наряд со всей силы. Когда-то красивое светло-бирюзовое платье взлетело в воздух и осело бесформенной тряпкой.

***

Столовая больше походила не на столовую, а на огромную залу для королевского приема. За столом свободно расселись бы человек двадцать, не меньше.

Игорь, кто бы сомневался, сидел во главе этого исполинского стола. Короны только не хватало и лопаты, чтобы эту корону поправить. Ах да, и скипетра, чтобы… э-э-э… ну, приличные девочки о таком не то что вслух не говорят, но даже и не думают. Впрочем, я не приличная девочка.

«Надеюсь, он мысли не читает».

Я принципиально выбрала старые серые шорты и обычную белую майку. Лебедев же, как и ожидалось, был при полном параде: рубашка, галстук, гладко выбритое лицо.