Голландка (СИ) - Мягкова Нинель

- Поедем вечером к моим? - спросила Лана, любуясь на результат их работы. Елку украсили в классической, бело-ало-золотой гамме, обернули двумя гирляндами, крест-накрест, и теперь они наперебой моргали яркими цветными шариками.

- Если хочешь, поедем. - энтузиазма в голосе Даниила не было, но он был готов принести себя в жертву. Все же родные Ланы, нельзя ее лишать общения с близкими.

Девушка склонила голову на бок, и еще чуть поизучала елку.

- Нет, не поедем. - решительно объявила она. - Как мы такую красоту одну оставим в сочельник? Пошли Оливье делать.

Оказалось, отец Ланы привил дочери любовь к традиционному новогоднему салату, только вот рецепту научил какому-то странному. Даниилу стоило немалых нервов и труда убедить ее заменить вареную курицу на колбасу, и залить все не йогуртом, а сметаной, смешанной с майонезом.

Конечно, классическим этот салат никто бы не назвал. Оригинал подразумевал рябчиков и каперсы. И соус в идеале было бы неплохо заменить на Провансаль. Но уж что оказалось в холодильнике, с тем и работали.

А из курицы с грецкими орехами тоже получился неплохой салат.

В морозилке даже нашлась цельная тушка курицы, которую они запекли в духовке.

Получилось вполне рождественское меню.

На Новый год Даниил все же остался в Голландии. Отец вяло попытался зазвать его на посиделки на Клязьме, но парень еще раз прикинул стоимость билета туда-сюда, посмотрел на украшенную елку, на жену, которая, как он знал наверняка, к матери встречать приход следующего года не пойдет, не принято у них - и никуда не полетел.

В ночь Нового Года, за десять минут до боя курантов по местному времени, Лана заговорщически подмигнула Даниилу, сунула ему в руки большой пластиковый пакет, и поманила за собой. Крадучись, хотя кому их ловить в собственном подъезде, они пробрались на крышу. Дверь, оказывается, открывалась тем же магнитным ключом, что и подъезд.

Даниил обошёл вокруг плоской территории, осторожно выглянул за край, и начал понимать акрофобию Йоланды. Заграждения не было. А этаж, на минуточку, шестой.

- И что мы здесь делаем? - уточнил он, отступая на всякий случай подальше.

- Празднуем! - радостно взвизгнула Лана, и что-то у ее ног зашипело разъяренной змеей. Она отпрыгнула к Даниилу, он пошатнулся и успел порадоваться, что предусмотрительно отошёл от края.

А там, где только что стояла девушка, расцвёл огромный огненный фонтан. Затем еще один. А потом в воздух взвилась комета, и осыпалась оглушающими цветными брызгами.

На соседних крышах, у подъездов, по всему городу загрохотало, словно выпущенные Ланой фейерверки послужили сигналом к началу светопреставления.

За этим грохотом почти неслышно хлопнула пробка шампанского. В руках Даниила оказался пластиковый стаканчик. Высунув кончик языка, как она всегда делала в моменты сосредоточенности, девушка налила шампанского по края, подождала, пока уляжется пена, и добавила снова.

- С Новым годом! - проорала ему в ухо Лана, чокаясь с ним прозрачным пластиком, побулькивающим пузырьками. Даниил перехватил ее руку, переплел их запястья, и они выпили искристое игристое на брудершафт.

То ли Лана качнулась вперед, то ли он сам шагнул и чуть склонил голову, но безобидный поцелуй в щеку, полагавшийся после брудершафта, почему-то пришёлся в губы. Даниил замер, чувствуя тёплый, зовущий рот Ланы, смешивая их дыхание в морозном воздухе.

Она пахла шампанским и почему-то виноградом.

Даниил решительно обнял ее свободной рукой за талию, притискивая к себе еще ближе, и снова впился в ее губы.

Из телефона раздался сигнал, обозначивший приход Нового Года.

Они его даже не заметили.

И еще долго целовались, не замечая взрывов и оглушительного треска петард вокруг.

Снега этой зимой Даниил так и не увидел, зато на коньках покатался. Хотя бы тут он оказался лучше Йоланды, которая их видела раньше только на картинках.

Она, кстати, и предложила попробовать. Сказала, неприлично даже - дожить до ее лет, и ни разу на льду не стоять. Раньше, еще до ее рождения, холодные зимы были в Голландии не редкость, снег выпадал регулярно, а многочисленные каналы замерзали, образуя натуральные катки. И все соседние жители, от мала до велика, дружно шнуровали коньки, доставали санки, и шли осваивать лёд и снежные горки.

Снежных горок, увы, в этой стране не видели уже лет двадцать, но катки устраивали регулярно. И детям развлечение, и организаторам способ заработать. За прокат коньков брали немалые деньги, выдавали их на полчаса максимум, а разыгравшиеся детишки просили еще и еще. Родители, понятное дело, не отказывали, чтобы избежать скандалов.

Одним катком устроители не ограничились. Вокруг него раскинулся целый сказочный городок с деревянными прилавками, каруселями для маленьких, киосками с сахарной ватой, глинтвейном и прочими прелестями.

Как ни смешно звучит, до катка добрались на велосипедах. Искусственный лёд залили в Ларене, соседнем городке, где обитали в основном богатые и родовитые голландцы. Эдакое местечковое Монако.

Покататься там приезжали даже из соседних городов, так что на импровизированной ярмарке можно было увидеть как даму в манто из натурального меха, так и цыганят в пуховиках с третьих рук.

В розовой дутой безрукавке и светло-сиреневом толстенном свитере крупной вязки Лана была похожа на сахарную вату. Даниил помимо воли все время искал ее в толпе взглядом, даже если отходил всего на пару шагов, чтобы взять напрокат коньки.

И встречаясь с ней глазами, невольно улыбался.

Что-то изменилось между ними в ту новогоднюю ночь. Дальше поцелуев они не зашли, и на следующее утро эту тему даже не поднимали, дружно сделав вид, что ничего не было, и виной всему шампанское и волшебство фейерверков.

Но Даниил теперь смотрел на молодую жену совершенно по-новому, замечая не только излишний вес - который, к слову, совершенно ее не портил, даже добавлял шарма - но и грацию, плавность движений, точеные черты лица, роскошные волосы. Вместе все складывалось в картину довольно привлекательную для глаза, и Даниил сам уже не мог понять, где были его мозги, когда он искренне считал Лану жирной коровой. Нормальная девушка, с округлостями в нужных местах.

Может, он просто привык - подобные фигуры совершенно не редкость на улицах Голландии, и никто не прячет их под бесформенными мешками. Наоборот, гордо выставляют напоказ. Мол, завидуйте, кому столько телесного богатства не досталось!

- Погоди, дай я зашнурую. - заметив, что Лана не затянула коньки как следует, Даниил опустился перед ней на одно колено, как принц перед Золушкой, и принялся подтягивать провисшие шнурки. - Только не хватало тебе еще ногу подвернуть.

Он бухтел, как столетний дед, а сам косился на изящную ножку сорок первого размера, недоумевая, когда его успело переклинить до такой степени, что он находит эти округлые икры и сильные, крепкие лодыжки привлекательными? Не иначе, влажный болотный воздух Голландии повлиял.

- Спасибо. - Лана опустила глаза, на щеках играл яркий румянец, то ли от мороза в плюс два градуса, то ли от смущения. Девушка неуверенно, пошатываясь и придерживаясь за скамью, встала, шагнула на лёд и нога моментально из-под нее уехала. Если бы не подхвативший ее вовремя Даниил, сидеть бы ей на шпагате.

Парень подвёл ее к забору вокруг катка, и медленно покатился рядом, пытаясь объяснить на примере и пальцах, как именно нужно ставить ногу, чтобы ехать вперед, а не во все стороны.

Йоланда хваталась за бортик, хохотала и верещала, как безумная. А когда она решила использовать детского пингвина-каталку для удержания равновесия, и почесала насквозь, согнувшись в три погибели и отклячив попу, заржал уже и Даниил.

Он-то часто ходил на каток ВДНХ. Ледяные дорожки навевали приятные воспоминания о тех временах, когда мама была жива и они катались втроём - он, карапуз лет пяти, посередине, а за руки его удерживают родители, надежные, как самая крепкая скала в мире.