В отражении глаз цвета неба (СИ) - Вольская Виктория

- Даже если будут выпускать, сам не пойдет. У полицейского участка уже собралась толпа его бывших коллег. Они ему такой самосуд устроят, и он это прекрасно понимает.  В общем, дрожит он, как осиновый лист. Не рыпнется.

- Деньги?

- Практически все, потратил немного на продукты, да другу дал на бутылку.

- Выплати зарплату людям немедленно, недостающие переведи из резервного фонда компании. Завтра созовешь пресс – конференцию и вместе с полицейскими объяснишь людям, что к чему.

- А ты?

- А  я поеду домой – беру пиджак со спинки стула, привычным и быстрым движением надеваю его.

- На ночь глядя? Переночуй и утром в дорогу.

- Нет. Я ночевать хочу дома, в своей кровати, рядом со своей женщиной.

- А ты изменился за последнее время? – замечает друг, присаживаясь в кожаное кресло.

- В чем это? – собираю необходимые документы со стола в портфель.

- Раньше всех проходящих баб, глазами раздевал. А сейчас и не смотришь на них вообще. Вон, Светочка, разоделась сегодня как: мини юбка, грудь чуть ли не вываливается из декольте блузки, а ты и взглядом не повел. Зачем же так девочку обижаешь, старалась же?

- Не заметил. И вообще, пусть она перед мужем, так старается. Дресс - код ввести надо, а то  скоро в одном нижнем белье ходить тут будут.

- Я об этом и говорю. Очаровала тебя Ирка, снова – тихо говорит друг. Понимаю его иронию, в его глазах я влюбленный неудачник, который тащится от женщины, которая ему  изменяла. 

- Ага, очаровала – соглашаюсь с другом, не могу ему рассказать об Анне.

Сейчас мне пофиг на мнение всех вокруг, я счастлив.

Прохожу мимо секретарши, которая заметив меня, тут же нагнулась, будто бы за ручкой. Демонстрирует длинные ножки, обтянутые в черные чулки. И правда, выглядит она очень сексуально, а бы даже сказал, вульгарно. У меня эта сцена «соблазнения босса» вызывает лишь улыбку. А ведь еще месяц назад, я бы закрыл кабинет на ключ, опрокинул девицу на стол и отымел, так чтобы ходить не могла.

А сейчас…

Сейчас я мчусь домой. Хочу обнять свою девочку. И не только обнять… Ночь будет жаркая. Я за эти три дня столько всего придумал, как же мне хочется приласкать мою женщину.

Четыре часа в дороге и я дома. На моих швейцарских - час ночи. Открываю дверь и хочу уже бежать вверх по лестнице, как замечаю свет  в гостиной.

Меня ждут. И это приятно.

Бросаю чемодан у двери, пальто летит на пол. Быстрыми шагами вхожу в просторную комнату.

Любимая женщина стоит ко мне спиной в вечернем платье, демонстрируя открытую спину. Разворачивается ко мне, и я замираю, платье немного откровенное, раньше Аня, грудь свою так не выставляла.  Но я так соскучился, что для меня сейчас это скорее плюс, чем минус. Значит, она скучала. Значит, она меня хочет.

Она медленно и грациозно подходит ко мне, кладет ладошки на грудь, снимает пиджак, он падает к моим ногам. Я заворожён ею так, что не могу и рта открыть. Только нервно сглатываю слюну. Она не выпускает меня из плена своих глаз. Голубых и любимых глаз. Развязывает мой галстук, снимает, обматывает его концы  вокруг своих ладошек и захватывает меня им за шею. Тянет к своему лицу.  Целует сама: жадно, требовательно, горячо.

Беру ее за плечи и, применяя усилие, отстраняю ее от себя. Сбрасываю со своей шеи удавку из галстука.

- Что ты здесь забыла, Ира?

Глава 34

Евгений

Я был зол. Чертовски зол. В глазах помутилось, и я с трудом преодолевал желание стиснуть пальцы на ее горле и сжимать их до тех пор, пока она не перестанет дышать. Сучка. Явилась сюда. Чего она ожидала? Ждала, что я на колени перед ней упаду. Вино открыла, свечи зажгла, платье это блядское напялила. Ну, полная идиотка.

- Зачем, так разоделась? – тут же вспомнил Светочку, которая точно, так же оголялась передо мной несколько часов назад - Хотя, можешь не отвечать. Думала, сиськи выставишь, и я тут же наброшусь на тебя. Разочарую тебя, дорогая, проститутки меня больше не интересуют.

- Я знаю, кто тебя интересует – даже не оскорбилась, скорее, приняла за комплимент. Как была стервой, так ей и осталась -  Невинные овечки. Нравится быть учителем? – отпила из своего бокала красное вино, усмехнулась и тихо промурлыкала – Нравиться вводить в мир секса и соблазна невинную красавицу.

- Представь себе нравиться. В нашей – то с тобой паре, учителем была ты. Не удивительно, при стольких - то сексуальных партнерах – все же немного задел, в глазах ее блеснули огонечки возмущения, но лишь на секунду  -  А что касается Ани, то ты права. Нравиться знать, что я единственный, кто касается ее, единственный под кем она стонет, получая оргазм. Это невероятное удовольствие, быть с ней.

Не знаю, зачем пытаюсь побольнее уколоть ее, да только тщетно. Эта женщина слишком любит и боготворит саму себя.

- Спрашиваю еще раз, для чего ты сюда явилась? – подхожу к бару и наливаю себе немного спиртного.

- Мне нужен развод – чеканит она.

- Неужели замуж собралась? – сквозь смех спрашиваю я, делая первый глоток виски.

- Представь себе, да.

- Ну, и кто этот идиот? Неужели твой художник?

- Глеб, конечно, невероятный любовник. Но на роль мужа совершенно не годится. Мало зарабатывает. Много транжирит. И вообще, не обязательный. Художник, одним словом.

- Не повезло Глебу. А может наоборот. Быть женатым на тебе, то еще «удовольствие» - допиваю, и ставлю бокал на стол.

- Ты уже в третий раз пытаешься меня оскорбить. Это так мило – она широко улыбается - Значит, я тебе еще не безразлична. Хочешь, я сделаю тебе минет, на прощание.

- Боже упаси. Боюсь меня, стошнит.

- Каким ты стал забавным – она также допивает бокал вина, ставит его рядом с моим. Теперь в ее глазах нет насмешки, они стали холодными - Я выхожу замуж за шейха и переезжаю в Саудовскую Аравию.

- Двадцать восьмой женой  – усмехаюсь я. Не выдержал.

- Единственной.

- Рад за тебя. Сейчас позвоню юристу, он привезет документы.

- Давай оставим этот вопрос до утра. К тому же, у нас есть еще одна тема для разговора.

- Какая именно?

- Мария – она смотрит прямо мне в глаза.

- Что? Какое отношение ты имеешь к Маше?

- Я ее мать. Мой будущий муж желает, чтобы я и мой ребенок жили с ним.

- Это исключено – жаль не успел лишить ее родительских прав. Не думал, что она додумается до такого. Максимум, на что хватало моей фантазии, так это то, что Ирка может потребовать алиментов с ребенка в свое время. Но я бы к этому времени подготовился. А вот сейчас она меня  врасплох застала.

- Ты не понимаешь Жень, он болен - рак. У него нет детей. Маша будет его единственной наследницей. Мы сейчас с тобой разговариваем не о миллионах, а о миллиардах. Подумай о Маше. Ты ее так никогда не обеспечишь. Прошу тебя, откажись от нее. Он удочерит Машу.

- Во - первых, я никогда не продам своего ребенка. А ты меня просишь именно об этом. Во - вторых, учитывая, что ты её мать и станешь опекуном, смею предположить, что все ее наследство ты спустишь еще до ее совершеннолетия, на альфонсов вроде Глеба. Ты не о дочери печешься, а о себе. Только лишь о себе. Никогда я тебе дочь не отдам.

- Не отдашь добровольно, заберу через суд.

- И каким же ты аргументом собралась апеллировать в суде?

- Тем, что ты ей не являешься ей отцом. Биологическим, я имею в виду.

- Ты совсем умом тронулась? – я смеюсь на нервной почве, это ж надо такое придумать - Маша, как две капли похожа на меня.

- Похожа, не спорю. Да только и ты похож, на своего отца. Прямо, зеркальное отражение.

- Что ты имеешь в виду?

- Не строй из себя идиота, Женя. Тебе не идет. Ты всё прекрасно понял. Отцом Марии является Ульянов Борис Дмитриевич. То есть, твой папочка.

Мне кажется, или, действительно, стены качаются? Такое чувство, что мой дом рухнул, в его центре взорвалась бомба, и меня заваливает руинами. Стены обрушились на мои плечи, и вдавливают меня в пол. А у меня нет сил, скинуть их со своих плеч. Тяжело.