Неделовые отношения (СИ) - Магдеева Гузель

Возможно, не будь я так увлечена чужими мыслями или веди себя по тише, то уловила бы чужое присутствие гораздо раньше.

Но как обычно, интуиция подвела меня и в этот раз.

- Вы кто?

Дежавю, - вот первая мысль. Мы уже все это проходили три года назад, чужих людей на своей территории, тяжелые, оценивающие взгляды в мою сторону, густой, мужской запах пота.

Дышать стало нечем. Хотелось открыть рот, хватая жадными глотками воздух, но я только потянулась к шее, точно могла облегчить фантомную боль в горле.

Один из них стоял, прислонившись к подоконнику, другой сидел на диване, но при моем появлении поднялся.

«Покрывало срочно в стирку», - отрешенно отметила я. Нужно было закричать, броситься вон из квартиры, пока чужие руки не схватили меня, не начали трогать…

- Здравствуйте, мы ищем Михаила Лебедева. Он здесь проживает? – пытаясь сохранить вежливость, спросил тот, что встал с дивана. Оба в темных футболках, коротко стрижены, лица неприятные, как бы они не старались придать им нейтральное выражение, но бандитами тянет за версту.

- Как вы оказались в квартире?

- Было открыто.

- Это частная собственность, - голос предательски дрогнул, - уходите, пока я не позвала полицию.

- Мы сами из органов, - тот, возлеоконный, вытащил из кармана удостоверение, махнул им на мгновение и тут же спрятал назад. Я не поверила ему ни на секунду, даже если бы он приперся в форме и тыкал мне в лицо всеми возможными значками и регалиями. Такую породу ни с чем не перепутать.

- Миша здесь не живет.

- Он задолжал банкам крупную сумму денег. Если не отдаст, то нам придется арестовать его имущество, - чуть двинув в сторону подбородком, диванный обозначил пространство комнаты.

-  В этой квартире нет его имущества. Здесь все – мое. Все куплено мною, на мою зарплату, принесено в этот дом моими собственными руками, - под конец я готова была закричать, лишь бы достучаться до них, объяснить, что к Мишинам долгам моя жизнь не имеет никакого отношения. Каждый из нас давно сам по себе, и я не обязана отвечать за его грехи. – Вы коллекторы?

Они переглянулись между собой, прежде чем продолжить:

- Если он оплатит долг в ближайшие дни, ему простят часть процентов, которые набежали за это время. В противном случае – изъятие имущества и уголовное дело…

- Изымайте у него, что хотите. Я считаю до трех, и если вы не уйдете…

Я была близка к истерике, уже начиная на самом деле задыхаться.

Они не просто зашли в квартиру, они взломали замки.  И обещали унести за долги брата мои вещи. Это из-за него сейчас чужие люди топчутся по моему жилью своими грязными ботинками, сидят на моем диване своими грязными задницами. Это ими будет пахуть здесь еще час, после того, как я закрою за мужскими спинами на внутренний замок дверь.

Не помогают распахнутые настежь окна, не спасает освежитель воздуха, ни духи, которыми я щедро заливаю свою одежду. От этой какофонии ароматов становится только хуже, подкатывает тошнота. Сажусь на пол в ванной, напротив стиральной машины, в которой прокручивается злополучное покрывало, и набираю один известный мне номер брата.

Но, по традиции, абонент не абонент.

Кто бы сомневался, - стоило только этому мерзавцу появиться, как неприятности посыпались на нас одно за другим, как из рога изобилия.

Тянуло набрать маме, высказаться, выкричать все, о чем я сейчас думаю, но я не смогла.

Поэтому просто заплакала от отчаяния, упершись лицом в колени, обхватив ноги. Ревела весь долгий цикл стирки с отжимом, с ощущением, что это внутри меня сейчас все крутилось, сжималось и вибрировало.

Однажды везение, если можно назвать им хоть что-то в моей ситуации, закончится,  и в ход пойдут не только словесные угрозы. И я не смогу защититься, я это точно знаю. Физических сил никогда не хватит, моральные на исходе.

Когда стиральная машина просигналила, я с трудом поднялась, выпрямляясь. Кое-как умылась, приведя лицо в порядок, развесила белье, даже после чувствуя отвращение от прикосновения к покрывалу. Почему-то именно оно стало для меня сосредоточием всего плохого, что произошло со мной за последнее время. Простая тряпка, а вызывала ненависть.

Нужно было что-то делать с замком. Я не могла лечь спать, памятуя, что в дом зашли чужие люди, воспользовавшись… чем? Ключами, отмычками? Господи, какой ужас. Конечно, ни коллекторы, ни органы так не поступали, и типы как не хорохорились, а выглядели настоящими бандитами, ровно тех времен, когда Миша впервые увлекся азартными играми.

Покопавшись в номерах, я нашла телефон дяди Бори.

- Извините, что так поздно, - начала сразу, - но я опять потеряла ключ… Сможете поменять?

Мастер крякнул, но пообещал приехать в ответ на мои слезные просьбы. Я просто не засну, если ничего не сделать.

- Ну ты и растеряша, - заявил он через двадцать минут, опуская чемодан с инструментами в коридоре, - на шею вешай.

Я печально улыбнулась, показывая, что не очень-то и настроена на разговоры, однако дядя Боря не нуждался в моих ответах. Достал все необходимое, глянул на замок и нахмурился:

- А ты его чем-то другим открыть пыталась? Исцарапанный весь.

Я поджала губы, помотав головой. Ну что тут добавить? Визитеры постарались? Казалось, мужчина и сам все понял. Говорить стал меньше, поглядывать в мою сторону – чаще. Не выдержав, я стала листать в поисковике фирмы, устанавливающие сигнализацию, пока не понимая, как ее установить, если тут есть еще и Миша.

Собственный дом нравился мне все меньше и меньше, ежедневно лишаясь надежности и спокойствия.

-Ну, принимай работу, - наконец, произнес мастер. Я тупо смотрела, как крутится ключ в замке, как выдвигаются пазы, и кивнула на молчаливый вопрос.  – У тебя все в порядке? Если помощь нужна, у меня зять участковый в ваших домах…

- Спасибо, - не дав ему договорить, поблагодарила, - у меня все хорошо.

Конечно, он не поверил, но дурацкое воспитание не позволяло признаваться в своих проблемах чужим людям. Может, это стало бы действительно неплохим решением, по крайней мере, посоветоваться с человеком, который лучше меня разбирался в законах и был призван охранять порядок на своем участке.

- Ну как хочешь. Не теряй больше ключи, - добавил он недовольно, забирая деньги.  Хотел еще что-то добавить,  но промолчал, и за это я была благодарна ему даже куда больше, чем за замок.

Наконец, я закрылась на все засовы и поняла, как бесконечно устала. Руки казались тяжелыми плетьми, каждая нога весила тонну. Прошла на кухню, заглянула в окно. Дождь барабанил стаккато по подоконнику, в квартире стало непривычно темно для этого времени суток и почему-то сыро. Я поежилась, привычно кутаясь в бабушкину кофту, включила чайник на кухне и замерла напротив окна, вглядываясь в уличную серость.

Телефон молчал, как заколдованный, никто не желал мне отвечать.

Ни брат, ни Коля.  Даже Рома, достававший сообщениями и звонками вплоть до сегодняшнего дня. Я удаляла их, не читая. Не хватало только той грязи, которую он собирался притащить в мою жизнь.

Испортившаяся погода нагоняла меланхолии. Пудовиков так и не появился в сети, и я отправилась в кровать, зарывшись в одеяло по самые уши. Если брат и планировал сегодня ночевать дома, то делать это ему придется на лестничной клетке. Ну и поделом.

На следующий день я проснулась разбитая. Долго лежала в кровати, вглядываясь в серое покрывало облаков за окном и хмурилась. Снов не помнила, но неприятный осадок, оставшийся после них, был вполне осязаем.

Взяла телефон с зарядки – несколько сообщений от Коли.

«Прости, вчера был очень сильно занят. У тебя все в порядке?»

«Доброе утро, Маша»

В этот раз его отсутствие я чувствовала особо остро. Написала Николаю в ответ, но он снова оказался не в сети. Главный недостаток виртуального общения – фразы улетали вникуда, и пока они домчатся до абонента, может стать уже слишком поздно.  Поздно желать доброй ночи в десять утра, поздно спрашивать, как прошел день, когда наступил новый.