Заберу тебя у отца (СИ) - Бельская Анастасия

– Мы посмотрим, Соф. Попробуем. Как тебе будет комфортно – если со мной, тут, то я не стану препятствовать происходящему и своим желаниям. Больше уж точно, потому что это приводит совсем не туда, куда нужно. А если тебе понадобится время, или ты захочешь пожить одной – то просто переедешь в квартиру моей матери. Но из-под своего взгляда я тебя не отпущу, и уж точно не заставлю переезжать к Березневу.

Ну вот. Вроде крайне искренне и настолько прозрачно, насколько это вообще возможно. Я правда хочу этой малышке свободу, хочу попробовать то, к чему она была готова сразу, а я сам бегал непонятно зачем. И в этот раз все будет зависеть только от нее, и наших чувств, которые во мне лишь разгорались ярче.

А я-то думал, что на расстоянии они гаснут. Наивный…

– Думаешь, мы уживемся с твоей мамой? – недоверчиво хмыкает Софа, а я понимаю, что не сказал ей.

Она ведь даже не знает, почему в тот злополучный вечер я вел себя, как последний мудак в жизни! И да, этот факт вовсе не оправдывает мое поведение – но я знаю, что все могло быть иначе, не будь я на предел нервов…

– Мама… Ее больше нет, Соф. Скоро уже месяц как. Я совсем забыл, что ты не в курсе, но теперь ты знаешь, и…

Она все-таки поворачивается, даже учитывая то, как крепко я обхватываю ее руками. С трудом фокусирует на мне взгляд, и тянется всей своей слабой фигуркой, чтобы тактильно показать то, что не выразит ни одна фраза.

Вот еще один бесконечно-прекрасный факт в копилку моей Софы – она чутко знает, как надо именно мне, и сейчас я выдыхаю, прижимаясь щекой к горячей щеке. Кажется, впервые после всего я чувствую себя в сто раз легче, и мы засыпаем рядом, на одной отдельной ото всех волне, и с четким ощущением единого целого.

Глава 38

Глава 38

Роб

Рано утром я осторожно бужу Софу, отмечая, что на этот раз ее не лихорадит, а температуры на ощупь нет. Но все равно заставляю ее выпить антибиотик, и укладываю на подушки еще поспать.

– Ты уходишь? – хрипловато спрашивает Софа, а я наклоняюсь, чтобы губами коснуться лба.

Точно не горячая. Нужно купить какой-то еды, потому что скоро и аппетит проснется.

– Я съезжу в магазин и обратно, – заверяю я, умалчивая о том, что собираюсь заехать на работу.

Ни к чему ей об этом беспокоиться. Тем более что я уже решил, что не буду впутывать ее в эти проблемы.

– Хорошо, – расслаблено прикрывает глаза, и я удерживаюсь от того, чтобы сжать ее в объятиях.

Вместо этого я целую открытое плечо, наслаждаясь мягкостью молодой кожи, и быстро собираюсь. Надеюсь, она проспит достаточно долго, чтоб все успеть – действительно заехать за продуктами, и получить в морду от собственного начальства.

На работу я приезжаю рано даже по своим меркам, но автомобиль Березнева уже стоит на парковке. Заруливаю в свой кабинет, выбирая из ящика самую дорогую бутылка коньяка, и решительно иду к полковнику, чтоб не тянуть больше всю эту ересь.

Нам надо обсудить с ним произошедшее. Мне надо, потому что вся ситуация дико парит мою Софу, а это последнее, чего мне сейчас хочется.

– Александр Михайлович? – заглядываю в кабинет, и застаю полковника, сидящего за столом.

Он быстро выпрямляется, явно не ожидая никого здесь увидеть так рано, но я успеваю заметить склоненную голову, которую он сжимал руками. Интересно, он ведь не провел здесь ночь? Вполне возможно, судя по помятому виду…

– Проходи, Рамазан.

Я со вздохом прикрываю дверь, и ставлю бутылку на стол, вызывая неодобрительный взгляд Березнева. Хотя он с самого начала был далек от дружелюбного – так что переживать не из-за чего.

– Не рановато ли решил выпить?

– Я и не буду. Меня дома ждет больная девушка, которую еще кормить надо, и следить, чтоб пила лекарства. Скажите, это у нее от вас или от матери – вечно спорить и не слушать, что говорят посторонние?

– Рамазан, блять!

Березнев вскакивает, кажется, готовый на меня бросится, а я и сам знаю, что перегнул палку. Может, оттого, что стало казаться, будто полковнику плевать на сваю дочь – он ведь даже не поинтересовался о ее здоровье! Хотя теперь я вижу, что ему не все равно…

– Не перебарщивай. То, что я еще не врезал тебе, вовсе не значит, что я готов терпеть подобные высказывания!

– А что это значит?

Я сажусь на стул напротив, с прищуром осматривая Березнева. Почему мне кажется, будто он реагирует… Неправильно? Я примерно знал, как он заботится, даже печется о Софе. Так какого черта оставил ее у меня? Почему не потребовал объяснений, а свалил, как только услышал про Ольгу? Как вообще мне с ним говорить, если даже сейчас он не задает вопросов, а мне буквально силой приходится вытягивать из него ответы?!

– Не считай себя умнее всех, Роберт, – неожиданно тянет Березнев, и неожиданно вытаскивает из ящика стола сигарету, подкуривая прямо в кабинете.

– А что мне считать? Вы скажите, потому что сейчас вопросы по поводу вашей дочери возникают только у меня.

Березнев отстраненно смотрит как будто мне через плечо, затем глубоко затягивается, и выпускает дым в хорошо вентилируемый воздух. Мне тоже хочется закурить – но почему-то кажется, что здесь это позволено только Березневу.

– Софа больше пошла характером в мать, чем в меня.

– Не знаю, радоваться этому или огорчаться.

– Не дерзи. Я уже давно видел, что она больше не ребенок, которого можно запереть дома и контролировать финансово. Я достаточно прожил с ее матерью, чтоб понять – моя модель семьи ее не устраивает. Ей нужна свобода, больше свободы, чем я всегда был готов давать. И понимал, что рано или поздно она просто уйдет, оставив меня одного.

Как и его жена.

Мне на мгновение становится даже жалко Березнева, хоть я все еще не понимаю его поведения. Просто сейчас, глядя в одну точку и будто заново проживая все эти мысли, мужчина выглядит очень уж одиноко.

Неужели для него желание контролировать стоит выше собственного счастья?

– Но я все равно хотел уберечь ее от всего дерьма, что мы ежедневно видим, – продолжает Березнев, будто подтверждая мои мысли, – мне бы хотелось, чтоб она выбрала себе в пару не какого-то Соловьева, что не может даже собственный член удержать в штанах. Нет. Я думал о том, что раз уж мне суждено ее отпустить – пусть это будет сильный мужчина. Умный, и готовый вытерпеть ее загоны, обеспечить безопасность, комфорт и быть рядом тогда, когда я уже не смогу.

– И вы… Послали к ней меня?

Березнев морщиться, будто ему самому не нравится, как звучит это. Стряхивает пепел в кружку с недопитым кофе, снова затягивается, и устало переводит взгляд на меня.

– Я видел, что ты давно один. Знал тебя как отличного профессионала и сохранившего доброту и адекватный взгляд мужика. Я просто решил, что вам будет неплохо познакомиться. Софа не стала бы никогда встречаться с тем, кого я бы лично привел в дом, и представил как кандидата на ее сердце. А пойти против отца и самой выбрать себе мужчину…

Охренеть, блять.

Я в полном ауте смотрю на Березнева, не представляя, как он вообще об этом додумался. И еще более офигевая от того, что его план воплотился в жизнь.

А не так уж плохо он знает собственную дочь…

– Поначалу я думал, что у вас ничего не вышло. Ну не заинтересовал ты ее, или она тебя – да и черт с ним, если честно. Но когда я рассказал Софе про Ольгу…

Он сверлит меня взглядом, явно намекая на мое вранье, и я с вызовом встречаю этот взгляд. А что он хотел-то в самом деле?! Сперва ведет себя так, будто убьет каждого, кто только коснется его дочки, а теперь возмущается, почему его не посвятили в наши встречи…

– Я видел, что ей больно. Блять, Рамазан, я не знаю, что там у вас было, и даже знать не хочу! Но то, что вчера вечером ты был с ней, и лечил, говорит о многом. А еще то, как сама Софья смотрела на тебя… Поверь, я знаю прекрасно этот взгляд. Так на меня смотрела ее мать в самом начале. И на того, с кем ушла от меня, когда Софа была мелкой.