Отец моего ребенка (СИ) - Кутукова Елена

***

Из аэропорта Павел поехал в больницу, а я с дочерью домой. Ребенка нужно покормить и переодеть. После обеда Катюшка играла в детской, я же постоянно проверяла сообщения.

«Переводят в соседнюю больницу».

«Готовят к операции. Займет пять часов».

Знать бы еще, как эти часы пережить и не сойти с ума. Сухие строчки сообщений, и ничего, что касалось бы прогноза врачей. Сама я боюсь задать этот вопрос.

С каждой минутой все больше понимала, что не могу просто сидеть. Набрала номер лучшей подруги. Та свалилась с температурой, а значит, посидеть с ребенком не сможет. Кажется, весь мир против меня. Не искать же сейчас няню, не оставлять ребенка с человеком, которого она видит впервые. Я знаю, что от меня ничего не зависит, но моя мама всегда поддерживала меня, даже когда у меня была простая операция по удалению аппендицита. Она была рядом, ждала у операционной, была со мной, когда я очнулась и помогала, когда мне было тяжело вставать. Я хочу быть рядом с мамой, именно поэтому набрала номер человека, которого в жизни не попросила бы о помощи.

Длинные гудки — может, спит уже? Клавдия Александровна вполне может отказать, сказав, что мое присутствие ничего не изменит.

— Оля…

— Прошу вас, побудьте с Катей. Мне нужно поехать в больницу.

— Буду через двадцать минут…

Я отправилась в кухню приготовить дочери завтрак. Неизвестно, как пройдет наше утро, но о ребенке я должна позаботиться. Да и готовка помогает успокоиться.

Свекровь приехала вовремя. Я пустила ее в квартиру и оставила ключи. Сама торопилась к уже подъехавшему такси.

До больницы добралась минут за десять. До конца операции еще три с половиной часа. Уже собралась звонить Павлу, как наткнулась на Викторию — его личную помощницу.

— До… — Уже почти стемнело, но девушка не стала говорить «добрый вечер», ибо вечер этот не добрый. — Здравствуйте, Ольга Дмитриевна, вас проводить?

Кивнула. Мы поднялись на лифте. Виктория довела меня до коридора и поспешила удалиться.

— С кем ребенок?

— С твоей мамой. Что-нибудь известно?

Волков помотал головой:

— До того, как закончится операция, нам ничего и не скажут.

Села на кожаный диван. На столике рядом несколько пустых стаканчиков из-под кофе и белый непрозрачный контейнер — видимо, из-под еды.

— Вика позаботилась. Идеальная помощница. Правда, порой даже слишком.

— Пытается захомутать? — не удержалась я — хотелось заглушить мысли, что в любой момент в операционной что-то может пойти не так.

— Нет, слишком благодарная. С ней меня познакомил мой друг. Она пришла писать заявление на отчисление. Он удивился, что девушка даже не стала просить академический отпуск, расспросил. Оказалось, у нее были серьезные проблемы в семье: родители погибли в аварии, оставив сиротами ее и двух младших братьев, а из родственников только бабушка на пенсии. Вике нужно было их как-то содержать, чтобы братьев не забрали в детдом. Друг знал, что мне нужна помощница, и дал ей мой номер, характеризовал ее, как способную девушку. В итоге мы договорились. Она перевелась на заочный. По истечении двух лет она получит работу в компании уже по специальности. Хотя есть мысль по истечению срока познакомить ее с кем-нибудь из друзей — заботливую жену любому мужчине хочется.

— Почему сам не женился?

Павел — завидный жених: красивый богатый.

— Думаю, ты знаешь ответ, — ответил Волков и отвел глаза. Ясно, зашла на запретную территорию. — Я куплю тебе кофе.

— Не нужно.

Сейчас мне слишком был нужен кто-то, чтобы отвлечься и не думать, что происходит за стеной. Ожидание в неизвестности — это тяжело. Еще хуже, что я ничего не могла сделать, ни на что повлиять. Лишь надеяться, что все обойдется.

Жизнь — такая непредсказуемая: вчера я говорила с матерью, рассказывала, какие гостинцы ей привезу, а сегодня жду в коридоре больницы, когда закончится операция.

Позвонила мать Павла, сказала, что ребенка уложила, спросила новости, но ответить мне было нечего. Клавдия Александровна пообещала, что дождется нас.

Нас.

Павел на самом деле не должен быть здесь, мы ведь друг другу никто, единственное, что нас связывает — общий ребенок. Волков уже многое сделал и вполне может ехать домой отдыхать. Ему ни к чему сидеть здесь, можно было просто свалить это на Вику или на другого человека.

— Ты вся дрожишь, — заметил он и снял с себя пиджак. Я все еще в шортах и майке, было не до переодеваний. Но дрожала я не от холода, а от того, что операцию уже должны были закончить, но никто из врачей не выходил. Я понимала, что что-то не так. Минуты медленно тянулись, сердце переполняло тяжелое предчувствие, а на глазах наворачивались слезы. Я могла пережить многое. Бросил любимый — это не конец жизни. Незапланированная беременность — но некоторые вообще детей иметь не могут. Жених оказался предателем — нужно радоваться, что вовремя узнала, а не когда родился уже третий ребенок. Но я не могу себе представить, как жить без матери, кроме нее и дочери, у меня никого нет.

Двадцать минут, как должна закончиться операция.

Никаких новостей.

Сорок минут.

Тишина.

Час. Кажется, это самый долгий час в моей жизни.

На глазах слезы. Я не всхлипывала, продолжала молча сидеть, а они медленно капали из глаз. Кажется, это конец.

Павел коснулся моего плеча.

— Оля, все будет хорошо, врачи вытащат твою маму.

Мне бы его уверенность.

— Почему тогда так долго?

В моем голосе откровенная паника. Меня трясло.

— Врачи справятся.

Волков прижал меня к себе, я не пыталась сопротивляться. Павел обнимал меня, гладил по волосам. Его губы аккуратно касались моего виска в попытке успокоить.

— Если бы случилось плохое, мы бы уже знали. Так что давай лучше подумаем, как Полина Сергеевна отнесется к переезду к нам. Все-таки и врачи под боком, и дочь с внучкой рядом.

Я не ослышалась? Павел решил забрать мою маму к себе?

— А как же твои коварные планы?

Я говорила прямо, мы оба отлично понимали, для чего он то и дело пытался сделать все, чтобы мы остались наедине.

— Обойдусь без них, — сказал он. — Собственно, как и без домашнего спортзала. Нужно подготовить комнату для твоей матери.

Я все еще удивленно взирала на него. Нелегко пустить к себе жить практически незнакомого человека, и он отлично знает, что моя мама его не совсем жалует.

Наконец, двери открылись, вышел врач.

— Операция прошла успешно. Сейчас пациентку переведут в реанимацию, а через пару суток в обычную палату. Прогноз благоприятный.

У меня отлегло от сердца. Кажется, впервые с момента звонка соседки я смогла спокойно вздохнуть! Все закончилось!

Глава 21

Через несколько дней, как нам и обещали, маму перевели в обычную палату, и мы смогли ее навестить, взяв с собой Катюшку. Когда я увидела маму, не удержалась и сразу подбежала и заключила ее в объятия, прижалась к ней, как маленькая. Я чуть ее не потеряла. Пришлось даже сделать над собой усилие, чтобы не расплакаться.

— Оль, все, хватит, со мной все хорошо. Просто перенервничала.

— Из-за чего?

— Из-за ерунды, милая.

Понятно, мама не собирается говорить — привыкла не взваливать на меня свои проблемы. Катюшка подошла к бабушке с прихваченной игрушечной аптечкой

— Ты болеешь, значит, я буду тебя лечить. Папа обещал, что как ты не будешь болеть, то переедешь к нам, и я покажу тебе все игрушки.

— Папа хочет, чтобы я у вас пожила? — уточнила мама.

— Да! — воскликнула Катюшка. — А еще ты увидишь папину маму.

Павел нанял двух сиделок и попросил маму сообщать сразу, если что-то понадобится. Я заикнулась, что компенсирую расходы, но Волков отказался говорить на эту тему, заявив, что моя мама ему не чужая. А через несколько дней после выписки по рекомендации врача мы решили отправить маму на месяц в санаторий для реабилитации после операции.

***

Несмотря на то, что за мамой ухаживали, я старалась все свободное время проводить с ней, хотя с этим была напряженка — заболела моя сменщица, да и своих клиенток бросать нельзя. Именно в это время я оценила, как хорошо, когда рядом есть человек, способный поддержать, и которого не надо об этом просить — для него это само собой разумеющееся. Мне было непривычно не беспокоиться об уходе за мамой или что не успею забрать ребенка из садика и отвести на тренировку в бассейн.