Действуй, жена! (СИ) - Волкова Виктория Борисовна
— Лешенька, умоляю, спаси нас!
И как только я проваливаюсь в зыбкий живительный сон, перед глазами появляется яркая картинка. От неожиданности меня обдает жаром и подбрасывает с дивана.
«Я знаю, кто ты, — обращаясь к портье, шепчу я мстительно. — Теперь осталось разобраться, почему ты так уверен, мальчик, в моем бесплодии».
Глава 18
Леша
«Вот она, первая ссора! — думаю я по дороге в больницу. Наверное, виноват сам. У Киры гормоны шалят, а я вместо того, чтобы отделаться шуткой, сгустил краски. Обиделся, как последний придурок.
Тянусь за айфоном, звоню жене. Но в ответ слышу лишь длинные протяжные гудки. Чувствую, как в душу сначала закрадывается беспокойство, а за ним на липких лапах вползает паника.
«Ну, вышла куда-то, легла спать… нефиг гнать волну, — рыкаю я мысленно. Но через минуту-другую снова перезваниваю жене.
— Шакира, девочка, хватит дуться. Ответь, милая, — бурчу я, понимая, что кое-кто меня просто динамит. Или нет?
«Не паникуй, Леха, — уговариваю сам себя и на автопилоте останавливаюсь около цветочной лавки. Покупаю самый красивый букет и пытаюсь подумать о состоянии матери. Но, видимо, я плохой сын, раз все мои мысли закручены на жене.
Но моя боевая подруга, скорее всего, сильно обиделась, раз до сих пор не ответила. Делаю над собой усилие и вместо Киры звоню доктору Арефьеву, наблюдающему мать долгие годы.
— Что там произошло, Виктор Анатольевич? — спрашиваю я, боясь услышать самое страшное. Может, поэтому и паникую…
— Лешенька, дорогой, — весело приветствует меня давний друг нашей семьи и одноклассник отца. Маленький седой старичок с профессорской бородкой. — Так все идет по плану. Ниночка сама попросилась на госпитализацию. Ты когда подъедешь? Нужно палату люкс оплатить… и по лечению договориться.
— Через пять минут буду, — стараясь не сорваться на крик, замечаю я и, припарковавшись около городской больницы, взлетаю пешком на шестой этаж. Привычно распахиваю дверь отделения кардиологии и захожу в кабинет заведующего. Арефьев радостно встает навстречу и, заметив мою встревоженную морду, интересуется.
— Ты чего переполошился, а? Нормально все с Ниной…
— А мне Дана сказала, что инфаркт. Велела ехать быстрее…
— Идиотка, — бормочет Арефьев и успокаивающе заявляет. — Мамочка твоя в люксе лежит. Все нормально. Лекарства выписал, процедуры назначил. Завтра диагностику проведем. Тебе только за палату доплатить надо. Люкс у нас коммерческий, сам понимаешь.
— Хорошо, — киваю я, слабо соображая. Вернее, мне понятно, что по какой-то причине меня выманили из дома. Но главный вопрос — зачем? Заплатить за палату могла любая из сестер. Значит, дело именно во мне. Я устало бреду по коридору и понимаю простой и непреложный факт. Дурак ты, Леха! Какой же ты дурак! И кому поверил? Дане?
А войдя в палату, сердито оглядываю ужасно довольных сестер и мамашу, словно именинница, лежащую в постели. Кругом цветы, шарики. Скачут племянники — дети Ксени и Веры.
— По какому случаю банкет? — рыкаю я и снова пытаюсь дозвониться Кире. Бесполезно!
— Лешенька, — тянет руки мать. — Как же я рада!
— А я не очень, — бросаю я и внимательно смотрю на присутствующих. — Какого хрена вы мне про инфаркт и реанимацию наврали? Совсем с дуба рухнули?
— Да ты бы тогда не приехал, — выступает вперед Дана. — Тебя только бронебойными средствами взять можно…
— Один раз, — поморщившись, усмехаюсь я. — Но если думаешь, что победила, то я тебя сильно разочарую, Дана.
— Ну и что ты мне можешь сделать? — руки в боки выступает сестра. — Да ты всем в этой жизни нам обязан. Думаешь, это твои деньги? Ты их заработал? Нет, миленький! Мы все старались на общее дело. А ты нас кинул!
— Дана, — тихим голосом пытается остановить сестру Ксения. — Не переходи границы. Леша талантлив, и мы все вместе помогаем ему.
— Не пори чушь, Даночка, — встревает в разговор мать. — Если ты такая хорошая, то сыграй сама хоть в драмкружке.
— А я согласна с Данкой, — громко заявляет Вера. — Мы жизнь положили на Лешу, а он нам отплатил, женившись на Кире.
— Так, девушки, — усмехаюсь я криво. — Вы эту чудесную дискуссию продолжите без меня. Никто не умирает, и слава богу, — бросаю я на ходу и, невзирая на негодующий оклик матери «Леша, подожди!», выскакиваю за дверь.
— Ты уже убегаешь? — спрашивает меня попавшийся по пути Арефьев.
— Дела, Виктор Анатольевич, дела, — бубню я, снова названивая Кире. И внезапно слышу в трубке мужской голос. — Алексей Николаевич, у нас, кажется, беда, — невесело бубнит Климов, наш главный безопасник. — Кирин телефон в урне нашли. Сейчас просматриваю записи с камер наблюдения. Кира Михайловна спустилась на первый этаж, но из здания не вышла, — рассказывает напряженно. — Ребята телефон в металлической урне нашли. Она пустая была и на все фойе громыхала.
— Я сейчас приеду, — рыкаю я и, глядя на поджидающего рядом Арефьева, на ходу решаю проблему. — Никакого люкса, Виктор Анатольевич. Переводите в общую палату. Сколько там человек? Трое-четверо?
— Шесть, — уныло цедит профессор. — Лешенька, так нельзя. На матери не экономят. Для тебя же это сущие копейки. А ей, с ее сердцем нужен уют…
— Сколько вы получаете, дядя Витя? — не выдержав, спрашиваю я. — Ну, какой у вас оклад? Сколько добираете с больных гонорарами? А за консультации сколько берете?
— Какие-то бестактные вопросы ты задаешь сегодня, Леша, — обескураженно смотрит на меня доктор.
— Вот странно, — хмыкаю я, — пересчитывать мои деньги — это светская беседа, а вот поговорить о ваших — вопиющая бестактность. Можете даже статейку тиснуть. Воскобойникову жалко денег на родную мать! Вам еще приплатит какой-нибудь рупор святой Анжелики, — зло бросаю я, и тут же айфон у меня в руках начинает вибрировать, а на экране высвечивается название региона. Дубай, твою мать!
— Леша, это Малика! — кричит трубка. — Шакиру украли!! Она умудрилась прислать сообщение. Я кинула его тебе в Телеграм. Найди ее, умоляю тебя!
— Не боись, сестра, — рычу я и уже намереваюсь броситься к лифтам, как неведомая сила тянет меня обратно в люкс. Мимо обалдевшего Арефьева я бегу по коридору и, ворвавшись в палату, шагаю к Дане, наплевав на причитания матери и любопытство племянников. Сестрица смотрит на меня обалдело, а потом пытается улизнуть.
— Стоять, красавица, — цежу я, хватая ее за руку. — Стоять, стерва. Быстро отвечай, куда спрятала Киру и кто еще с тобой в банде? Если вы мне и сейчас ребенка угробите, я вас всех со свету сживу. Быстро! Говори!
Но Дана лишь испуганно пялится на меня и молчит. А со всех сторон мои родственницы задают дурацкие вопросы.
— Что случилось?
— Почему ты так разговариваешь с Даночкой?
— Кира беременна? — интересуется с любопытством мать. — А какой срок?
— Киру похитили. И за этим стоит наша Дана, — сипло роняю я и пропускаю момент, когда мама вскакивает с кровати и резвой козочкой несется ко мне и Дане.
— Отпусти сестру, придурок, — отрезает она, да еще тянет меня за рукав. — Твоя Кира сама сбежала. Эта дрянь тебя не достойна.
И честно говоря, я уже готов оттолкнуть мать и настучать по башке брыкающейся сестре. Но, на мое счастье, в палату входит Ромка и берет дело в свои руки.
— А ну молчать, — рыкает, крепко ухватив Дану за запястье, ведет к выходу. — Едем, Леха, — бубнит он сердито. — Киру выручать надо. А с курятником позже разберемся.
— А эту куда? — спрашиваю я, выходя следом за Ромкой. — Это она меня сюда вызвала, значит, в деле.
Брат смотрит на меня печальными, словно больными глазами и, кивнув башкой, бурчит. — Разберемся, Лех. А эту суку запытаем. Иголки под ногти, электрический разряд.
Краем глаза я замечаю, как Дана дергается, но мне на нее наплевать. В который раз я перечитываю сообщение жены и пытаюсь понять, как ей удалось его отправить? Телефон-то у нее отобрали!
«Узкое окно подвала. Знак!»
