Это небо (ЛП) - Доутон Отем
— Иногда здравомыслие похоже на безумие.
Я снова смеюсь, но на этот раз кротко, а не истерично.
— Кроме переезда в Мексику, какие планы на сегодня?
— Планы? — Я поджимаю губы и моргаю.
— Да, есть планы? — Он тычет меня локтем в бок.
Кривлю губы и делаю вид, будто раздумываю.
— Занята, что ли?
— После преследований папарацци и нервного срыва, думаю, я свободна.
Он улыбается шире.
— Хорошо. У меня есть идея.
— Какая? Психиатрическое обследование?
— Нет.
— Это не свидание? — Паршивая шутка, знаю.
Лэндон на меня не смотрит. Он включает первую передачу, выкручивает руль вправо и жмет на педаль газа.
— Тебе придется мне довериться.
Глава 18
Лэндон
— Это вафельная.
— Ты не любишь вафли? — с выгнутыми бровями поворачиваюсь я к Джемме.
Она бросает на меня испепеляющий взгляд.
— Я что, коммунистка? Конечно, я люблю вафли. Я обожаю вафли.
— Тогда в чем проблема? — смеюсь я.
— Да нет никаких проблем. — Она пожимает плечами и откидывает волосы на спину. — Я удивилась, потому что время завтрака прошло.
— Какая разница? Ты что, полиция завтраков? — Я поднимаю руку, чтобы привлечь внимание администратора. Подаюсь ближе настолько, что чувствую жар ее тела, и говорю: — Вафли замечательны тем, что их можно есть когда угодно: на десерт, на обед, во время перекуса или, если ты совсем обезумела, даже на ужин.
— Верно.
— Вдобавок вафли не походят на то, что едят на свиданиях, в отличие, скажем, от мороженого. Про твои условия я помню.
— Туше, — с улыбкой опускает она глаза.
— Годится?
— Годится.
После того как мы садимся в кабинку и заказываем вафли с ягодами и взбитыми сливками, я откашливаюсь и задаю очевидный вопрос:
— Хочешь о нем поговорить?
— Нет, — сразу же отвечает она.
«Супер», — думаю я, в голове гудит от облегчения. Вряд ли я вынесу разговор о Рене Паркхерсте. Поверить не могу, что он выложил в интернет такой ролик. Как будто у Джеммы без того мало тревог.
— Хочешь поговорить про фотографа и про то, что он сказал?
— Нет. — Кажется, она в недоумении, и винить ее нельзя. — Я даже думать не могу.
— Ладно, — пожимаю я плечами. — Тогда не мучь себя.
— В смысле «не мучь себя»? — щурится она.
— Не мучь себя мыслями, — говорю я, повысив голос.
— Легче сказать, чем сделать. — Она роняет голову на грудь. — Я почему-то думала, что уйду без проблем. Я думала, что если я уеду из Эл-Эй и начну все сначала, то с тем этапом жизни будет покончено. Но от Рена опять одни сложности, опять будут печатать статьи, задавать вопросы и строить догадки. Потом всякие эксперты начнут высказывать мнение. — Она с разочарованным стоном закрывает глаза.
— И что?
— И что?
— Джемма… — указательным пальцем я рисую круги на столе, — я кое-что усвоил из соревнований по серфингу: нельзя помешать хейтерам тебя ненавидеть.
Она прикусывает нижнюю губу и отводит глаза.
— Умом я понимаю, но все равно с души воротит от того, что люди обо мне болтают. Я как будто трескаюсь по швам и не могу это остановить.
— Понимаю. Не выходи в интернет. Никого не слушай. Не дай себя втянуть во всякую хрень. А это полная хрень.
— Вряд ли получится, — нервно смеется она.
— Волну не остановить. Но если не стоять на воде, на дно тебя не утащит.
— Типа если в лесу упало дерево, а поблизости никого нет, то кто докажет, что оно действительно упало?
— Если дурак сплетничает о тебе, — улыбаюсь я, — а ты не в курсе…
— Может, ты и прав. — Она вновь прикусывает губу и смотрит на руки, сложенные на столе. — Ты не поймешь, как это унизительно и дико, когда о тебе говорят незнакомцы.
Но я понимаю. Она даже не представляет насколько.
Официантка останавливается у столика, чтобы налить еще кофе. У нее темные волосы с седыми корнями. На бейджике сказано, что зовут ее Дебра.
— Скоро подам ваш заказ.
— Отлично, — говорю я.
Перед тем как уйти, Дебра упирается руками в стол и наклоняется так, будто собирается поведать тайну.
— У меня вопрос. Парень, который стоит у гриля, занимается серфингом. Ему интересно: вы правда Лэндон Янг? Я обещала узнать.
От тревоги перехватывает горло. Я цепенею всем телом. Джемма растерянно хмурится. «Черт!»
— Ну так что? — спрашивает Дебра с легкой улыбкой на губах.
Сердце сжимается, кровь приливает к голове. Я через силу киваю.
— Он будет в восторге! — шире улыбается Дебра. — Он говорил, что он ваш огромный фанат. — Она дважды стучит костяшками по столу и уходит.
Как только мы остаемся наедине, Джемма пригвождает меня суровым взглядом.
— Что это значит?
Надо было давно рассказать, но я молчал. Я перестраховывался и избегал правды. А теперь в самый неудачный момент меня выдернули из укрытия.
— Лэндон?
Я смотрю на Джемму. Естественно, я много раз думал об этом моменте. Думал о том, что она сделает и скажет, но когда я составлял сценарий, я и представить не мог, что все сложится вот так.
Я сглатываю и говорю:
— Хочу кое-что тебе показать, но не хочу, чтобы ты злилась.
Она щурится, с губ слетает смешок.
— Ты скажешь, что втайне любишь «Никельбэк»?
— Возможно.
— Серьезно? — вскидывает она брови.
— Не совсем.
С нервным смешком я вынимаю телефон из кармана. Черт, как волнительно. Координация нарушена. Нахожу то, что ищу, и протягиваю телефон через стол.
Джемма опускает глаза, потом смотрит на меня. Она больше не улыбается. Во взгляде неуверенность.
— Что это?
«Ну погнали».
— Поиск в «Гугле».
— Боже. — Она наконец-то все понимает. Она глядит то в экран, то на меня, словно пытается убедиться, что это не галлюцинации. Минуту спустя она присвистывает. — Здесь же сотни ссылок.
— Знаю, — сиплю я.
Джемма кривит губы. Взглядом со мной она не пересекается.
— Ну и что это значит? Ты… кто?
Прерывисто вздыхаю и рассказываю правду, внимательно глядя, как ее лицо становится все бледнее. Я рассказываю, что раньше был профессиональным серфером, что обо мне пишут на фан-страницах и в прессе, рассказываю обо всем том, что она ненавидит в бывшем.
— Знаю, момент неудачный. Клянусь, я не хотел, чтобы ты узнала вот так.
— Вот спасибо, — шепчет она.
Джемма моргает, в глазах предательски блестят слезы, которые грозятся пролиться. Мне словно воткнули в сердце нож.
— Знаю, как это выглядит, — опускаю я голову.
— Знаешь? По-моему, это похоже на обман.
Меня окатывает волна паники.
— Это не обман, — шепчу я.
— А смахивает на обман, — издает Джемма короткий стон.
Она права. В силу трусости я не был честен с самого начала, и теперь она уйдет.
Мозг кипит. Я перебираю отговорки и жалкие объяснения, отчаянно ищу то, за что можно ухватиться.
— Я… я говорил, что участвовал в соревнованиях по серфингу.
Объяснение ее озадачивает. Она округляет глаза и чуть ли не хохочет.
— Это ты так оправдываешься?
— Я не оправдываюсь. Это правда.
Роняю голову на грудь. Черт, я все делаю не так.
— Правда? Ну да, про соревнования ты говорил, но ты многое скрыл! — Она показывает мое фото, где я улыбаюсь и держу над головой огромный кубок. Снимок сделан три года назад во время соревнований на Беллс-Бич. — Ты говорил, тебе было четырнадцать. Я представляла тощих подростков на пляже, мегафон и награды в виде бутылочных крышек. А не вот это.
Под «вот это» она имеет в виду пятьсот тысяч результатов поиска в «Гугле», несколько минут назад высветившихся на экране.
— Извини. — Нарастает ощущение опасности.
Мне правда жаль. Жаль, что Джемма узнала вот так. Жаль, что я не тот, кем меня хочет видеть мир. Жаль, что я неудачник. Жаль, что ее бывший снял тот ролик. Жаль, что Эбби опять торгует наркотиками. Жаль, что ситуация настолько запуталась.
