Джейми Макгвайр - Мое прекрасное забвение. Моя прекрасная свадьба (сборник)
Трентон поравнялся со мной.
– Не улетай, – сказал он.
Его голос был невыразителен, но в глазах отражалась мольба.
– Я же вернусь через несколько дней. – Я усмехнулась, пытаясь разрядить обстановку. – Ты ведешь себя так, будто мы никогда больше не увидимся.
– Когда ты вернешься, все будет иначе. И ты это знаешь.
– Прекрати.
Очередь вновь двинулась. Трентон протянул ко мне руки.
– Просто… подожди несколько дней.
– Подождать чего?
Он снял кепку и в задумчивости потер макушку. Видя его подавленное состояние, я сглотнула появившийся в горле ком. Мне хотелось обнять Трентона, сказать, что все в порядке, но как я могла утешить его, ведь именно я причиняла ему боль?
Трентон снова надел кепку и с досадой сдвинул ее на глаза. Затем вздохнул:
– Господи, Кэми, прошу тебя. Я не могу. Не могу оставаться здесь, думая о тебе там, с ним.
Я продвинулась уже к самому началу очереди.
– Пожалуйста, – попросил он и нервно усмехнулся. – Я люблю тебя.
– Следующий, – сказал служащий, жестом подзывая меня к стойке.
После долгой паузы я поморщилась и выдавила из себя:
– Если бы ты знал то, что знаю я, ты бы… так не говорил.
– Не хочу ничего знать. – Он покачал головой. – Я хочу лишь тебя.
– Трент, мы просто друзья.
Плечи Трентона осунулись, а на лицо легла тень.
– Следующий! – повторил служащий.
Он следил за нашим разговором и проявлял все признаки нетерпения.
– Мне пора. Увидимся, когда я вернусь, хорошо?
– Ага. – Трентон уперся взглядом в пол и коротко кивнул.
Он стал удаляться, но вдруг развернулся:
– Мы уже давно не друзья. И ты это знаешь.
Трентон повернулся ко мне спиной, а я передала служащему свой билет и документы.
– Вы в порядке? – спросил меня мужчина, что-то черкая на моем билете.
– Нет, – ответила я. У меня перехватило дыхание. Я подняла глаза, полные слез. – Какая же я сволочь.
Служащий кивнул и махнул рукой, чтобы я проходила.
– Следующий, – сказал он стоящему за мной.
* * *Я боялась пошевелиться: а вдруг все окажется сном?
Еще будучи ребенком, я поняла, что у друзей отцы не такие, как мой, и другие семьи намного счастливее моей. С ранних лет я мечтала жить одной и обрести покой. Но и взрослая жизнь оказалась источником разочарований, а не большим приключением, поэтому, чтобы не вспугнуть это мгновение счастья, я старалась не двигаться.
Нежиться в этом безупречном таунхаусе в минималистском стиле было для меня сейчас пределом мечтаний. С довольной улыбкой на лице и без какой-либо одежды я лежала на огромной кровати Ти-Джея, завернувшись в белые простыни из египетского хлопка. Он вытянулся рядом со мной и глубоко, размеренно дышал. Через несколько минут Ти-Джей проснется и будет собираться на работу, а когда он выберется из постели, мне откроется великолепный вид на его ягодицы. Но дело не в этом. Следующие восемь часов я проведу в одиночестве, наедине со своими мыслями, и весь восторг от этих «каникул» сменится беспокойством.
Во время полета в моей голове поселились сомнения. Я гадала, не последняя ли это наша встреча. Однако стоило мне увидеть Ти-Джея на выдаче багажа, как нервное напряжение, преследовавшее меня несколько месяцев, испарилось. Он улыбнулся мне, и из-за этой самой улыбки я теперь лежала в его постели, что казалось мне одновременно правильным и неправильным.
Может, мне приготовить завтрак, чтобы отметить проведенные вместе двенадцать часов – впервые за несколько месяцев? А может, и не стоит. Опять я за старое, хватит уже притворяться. Той Кэми больше нет. Рейган все правильно сказала прошлым вечером, когда я с остервенением собирала вещи.
– Кэм, что с тобой стряслось? Где твоя обычная уверенность? Ты словно послушный щеночек. Если проблема не в Ти-Джее, ты ничего не можешь с этим поделать, так прекрати волноваться.
Не знаю, что случилось с той невероятно уверенной в себе девушкой. Нет, знаю. В моей жизни появился Ти-Джей, и последние шесть месяцев я делала все, чтобы стать достойной его. Хотя, честно говоря, только часть этого времени. Вторую же я посвятила прямо противоположным действиям.
Ти-Джей повернул голову и поцеловал меня в висок.
– С добрым утром. Хочешь, я сбегаю за завтраком?
– Отличная мысль, – отозвалась я, целуя его обнаженную грудь.
Ти-Джей аккуратно вынул из-под меня руку и сел на кровати, потянулся и наконец встал, давая мне насладиться видом, о котором я мечтала уже три месяца.
Он надел джинсы, перекинутые через стул, и вынул из шкафа футболку.
– Как всегда, рогалик и сливочный сыр?
– И апельсиновый сок, если можно.
– Как пожелаете, мэм. – Он обул кеды и взял ключи. – Скоро вернусь!
Я чувствовала себя недостойной его вовсе не потому, что он вел себя как недосягаемый придурок. Наоборот. Когда такой удивительный мужчина приходит в бар и просит твой номер телефона, не успев сделать заказ, то приходится из кожи вон лезть, лишь бы удержать его. Между делом я забыла, что именно я чем-то зацепила его. А потом и вовсе про него забыла…
Как только Ти-Джей обнял меня в аэропорту, я не удержалась и сравнила это с объятиями Трентона. Когда Ти-Джей целовал меня, его губы по-прежнему были восхитительными, но не казалось, что он нуждается во мне так, как Трентон. Злясь на себя, я поняла, что делаю несправедливые и ненужные сравнения. Я пыталась остановиться, но безуспешно – я провалилась по всем статьям. Честно это или нет, но я хорошо знала Трентона, а вот Ти-Джей стал для меня чужим.
Через десять минут Ти-Джей прибежал обратно, положил пакетик с рогаликом мне на колени и поставил сок на тумбочку. Затем по-быстрому поцеловал меня.
– Тебя вызывают?
– Да, раннее совещание. Еще не понял, что там происходит, поэтому не знаю, когда вернусь.
– Все нормально. – Я пожала плечами. – Увидимся, когда получится.
Он снова поцеловал меня, наспех переоделся в отутюженную белую рубашку и темно-серый костюм, обул туфли и умчался, прихватив галстук.
Дверь захлопнулась.
– Пока, – сказала я, оставшись в одиночестве.
Я легла на кровать и уставила в потолок. В таунхаусе Ти-Джея царила тишина. Никаких соседей или домашних питомцев. Даже золотой рыбки не было. Я представила, как в моей квартире рядом со мной на диване сидит Трентон, что-нибудь смотрит по телевизору и слушает мою болтовню о работе, учебе или том и другом. Здорово, когда есть кто-то, желающий быть с тобой рядом в качестве кого угодно. А вместо этого я пялюсь в белый потолок, разглядывая, как хорошо он выделяется на фоне бежевых отштукатуренных стен.
Бежевый – подходящий цвет для Ти-Джея. Он олицетворял безопасность. Стабильность. Однако на расстоянии тысячи миль все может показаться привлекательным. Мы никогда не ссорились, но из-за чего ссориться тем, кто не видит друг друга? Ти-Джей знал, какие рогалики я люблю, но не знал, что я ненавижу рекламу, и какие радиостанции слушаю, и что по возвращении домой я первым делом снимаю бюстгальтер. Знал ли он, что мой отец редкостная сволочь, а братья одновременно милые и несносные? Знал ли, что я никогда не заправляю постель? Ведь Трентон все это знал. И тем не менее я была ему нужна.
