Николас Спаркс - Счастливчик
— Помощь не требуется?
Она скептически посмотрела на него:
— Только не говори, что, помимо дрессировки собак, ремонта машин и игры на музыкальных инструментах, ты еще и эксперт в готовке.
— Так далеко я пока не зашел. Но я знаю, как обращаться с кухонной утварью. Я каждый вечер готовлю себе ужин.
— О, правда? Что ты ел прошлым вечером?
— Бутерброд с индейкой на белом хлебе. С маринованным огурцом.
— А позапрошлым вечером?
— Бутерброд с индейкой на белом хлебе. Без огурца. Она хихикнула.
— Когда ты в последний раз готовил что-то горячее?
Он притворился, что вспоминает.
— А… фасоль с говяжьими сосисками… В понедельник.
Она изобразила удивление:
— Признаю, что ошиблась. А как у тебя с тем, чтобы натереть сыр?
— А в этом я бы и правда мог назвать себя экспертом.
— Ладно, — сдалась она. — Там в посудном шкафу есть миска под блендером. И не нужно тереть весь сыр. Бен обычно ест два блинчика, а я только один. Все остальное достанется тебе.
Тибо поставил пиво на столешницу и вытащил миску из шкафа. Потом он прошел к раковине, чтобы вымыть руки, и развернул кусок сыра. Он исподволь бросал взгляды на Элизабет, когда работал. Закончив с луком, она сразу перешла к зеленому перцу. Дальше настал черед помидора. Нож уверенно танцевал в ее руках, все движения были точными.
— Ты так быстро это делаешь.
Она ответила, не нарушая ритма движений:
— Когда-то я мечтала открыть собственный ресторан.
— Когда это было?
— В пятнадцать лет. На день рождения я даже попросила подарить мне нож «Гинсу».
— Ты имеешь в виду тот самый, который рекламировали вечером по телевизору? Парень в рекламе еще резал им консервную банку.
Она кивнула:
— Да, именно такой.
— И тебе его подарили?
— Сейчас он у меня в руках.
Он улыбнулся:
— Не встречал ни одного человека, который признался бы, что купил его.
— Теперь встретил, — сказала Бет и быстро окинула его взглядом. — Я мечтала открыть процветающее предприятие в Чарлстоне или Саванне и писать свои собственные кулинарные книги и вести телешоу. Безумие, я знаю. Но все же я провела целое лето, практикуясь в нарезке кубиками. Я резала все, что могла, так быстро, как только могла, пока у меня не стало получаться так же быстро, как у парня в рекламе. Все миски «Тапперваре» были наполнены цукини, морковками и тыквой, которые я собирала в саду. Нана очень злилась, потому что это означало: мы каждый день будем есть летнюю мешанку.
— Что такое «летняя мешанка»?
— Что угодно, перемешанное и подходящее к лапше или рису.
Он улыбнулся, подвигая к ней горку тертого сыра.
— А что произошло потом?
— Лето подошло к концу, и наш запас овощей иссяк.
— А, — произнес он, недоумевая, как можно настолько хорошо выглядеть в фартуке.
— Ладно, — сказала она, доставая еще одну миску из-под плиты. — Дай-ка мне взбить сальсу.
Она вылила в миску большую банку томатного соуса, добавила лук, зеленый перец и немного «Табаско» со щепоткой соли и перца. Она все перемешала и поставила на средний огонь.
— Это твой собственный рецепт?
— Нет, Наны. Бен не любит слишком острые блюда, поэтому она предложила такой вариант.
Закончив с сыром, Тибо вновь завернул его.
— Что-нибудь еще?
— Да почти ничего не осталось. Нужно порезать немного салата, и все. Ох да, и подогреть блинчики в духовке. А я пока немного прогрею мясо и сальсу.
— Как насчет того, чтобы я занялся блинчиками? Она подала ему противень и включила духовку.
— Растяни их немного. Три для нас и сколько угодно для себя. Но пока не ставь их в духовку. У нас еще есть пара минут. Бен любит, когда блинчики подаются с пылу, с жару.
Тибо сделал так, как она просила, а она дорезала салат. На столешницу она поставила три тарелки. Снова взяв пиво, она шагнула к двери.
— Пойдем со мной. Я хочу кое-что тебе показать.
Тибо последовал за ней и замер, как только перед ним предстал вид с задней крытой веранды. Обрамленный живой изгородью участок испещряли многочисленные мощенные булыжником тропинки, петлявшие вокруг нескольких круглых кирпичных кадок, в каждой из которых росло кизиловое дерево. В середине двора, выступая как центральный элемент композиции, высился трехъярусный фонтан, который питал большой пруд с золотыми рыбками.
— Ух, ты, — пробормотал он. — Великолепное зрелище.
— А ты ведь даже не подозревал об этом? Выглядит впечатляюще, но тебе стоит посмотреть на это весной. Каждый год мы с Наной сажаем тысячи тюльпанов, нарциссов и лилий, так что они начинают цвести сразу после азалий и кизила. С марта по июль этот сад превращается в одно из прекраснейших мест на земле. А вон там… где ограда пониже… — она указала направо, — располагается наш знаменитый огород, где растут овощи и травы.
— Нана никогда не упоминала о том, что садовничает.
— Она и не стала бы. Любовь к цветам объединяла их с дедушкой, вроде маленького секрета. Поскольку питомник находился рядом, они хотели превратить это подобие оазиса в место, где можно спрятаться от утомительных дел, собак, их хозяев… даже от собственных сотрудников. Конечно, мы с Дрейком, а потом мы с Беном норовили туда ворваться, но по большей части это был их уголок. Это был единственный проект, в котором дедушка действительно преуспел. После его смерти Нана решила поддерживать здесь такой же порядок в память о нем.
— Это невероятно, — заметил он.
— Невероятно, правда? Это не вызывало столь положительных эмоций, когда мы были детьми. Если только мы не сажали цветочные луковицы, нам не разрешали там играть. Все наши дни рождения проходили на лужайке, которая отделяет дом от питомника. А это означало, что за два дня до праздника нам приходилось собирать все следы собачьей жизнедеятельности, чтобы никто случайно не наступил в кучку.
— Представляю, как это могло бы испортить вечеринку…
— Эй! — прозвенел голос на кухне. — Где вы, ребята?
Элизабет обернулась, услышав голос Бена:
— Мы здесь, солнышко. Я показываю мистеру Тибо задний дворик.
Бен вышел из дома, одетый в черную футболку и камуфляжные штаны.
— Где Зевс? Я готов спрятаться, чтобы он меня искал.
— Давай сначала поедим. А этим займемся после ужина.
— Мама…
— В темноте все равно будет лучше, — вставил Тибо. — Так ты сможешь спрятаться по-настоящему. Да и Зевсу будет интереснее.
— А до этого что мы будем делать?
— Нана сказала, ты играешь в шахматы. Бен отнесся к этому скептически.
— Вы умеете играть в шахматы?
