Коллин Мастерс - Сводный брат - миллиардер (ЛП)
- Эбби, - говорит Эмерсон с натянутой улыбкой. - Ты не должна так рано уходить…
- На самом деле должна, - твердо говорю в ответ.
- А как же твой мартини? - давит он, в то время как наши коллеги наслаждаются представлением.
Не отрывая глаз от Эмерсона, я поднимаю бокал и залпом допиваю, урча от вкуса безумно дорогого и великолепного вермута, чтобы позлить его. Он удерживает мой взгляд, выражение его лица превращается в нечитаемую маску, которая мне так хорошо знакома.
- Увидимся позже, ребята, - говорю Эмерсону и трем ошеломленным коллегам. - Приятного вам вечера.
Не сказав больше ни слова, я разворачиваюсь и вылетаю из бара. Едва выхожу на заполненную улицу, как появляются слезы. Я должна была знать это, находиться наедине с Эмерсоном - слишком серьезное испытание для меня. Слишком много общих воспоминаний, слишком много боли всего лишь для одного освежающего напитка в честь дня рождения. Спешу обратно к метро, проклиная себя за то, что такая чертова идиотка.
- С удовольствием бы не делал из бега за тобой привычки, - я слышу резкий голос Эмерсона у себя за спиной.
- Есть легкий способ исправить это, - огрызаюсь в ответ. - Перестань бегать за мной.
Я резко останавливаюсь, когда Эмерсон преграждает мне путь своим ошеломляюще идеальным телом.
- Я не хотел тебя взбесить, - говорит он мне. - Я не должен был торопить тебя. Это просто... Я не могу притворяться, что до сих пор не хочу тебя, Эбби. Что меня до сих пор не насрать…
- Черт, Эмерсон, - восклицаю я, обнимая себя за талию. - Разве ты никогда не слышал об вежливости?
- Пробовал когда-то. Не очень весело, - пожимает он плечами.
- Это не сработает, - говорю ему, качая головой. - Мы не можем просто взять и продолжить с того, на чем остановились после той ночи на пляже.
- Почему нет? - настаивает он, беря меня за руки.
- Потому что ты нанес сокрушительный удар по моему сердцу, мудак! - говорю я, вырываясь из его рук. - Я любила тебя на протяжении почти целого десятилетия, но мы больше не дети, Эмерсон. Мы не можем забыть о предусмотрительности, ты живешь в Европе и…
- Нам по двадцать пять! – с иронией смеется он. - Мы можем делать все, что нам нравится.
- Тебе двадцать шесть, - напоминаю ему. - И я потратила последние восемь лет, самостоятельно собирая свою жизнь по кусочкам. Я не собираюсь позволять тебе разрушить ее снова.
- Это то, что ты думаешь, я сделаю, если дашь мне еще один шанс? - спрашивает он, его голос твердеет.
- Нет, - отвечаю я, чувствуя, как моя нижняя губа начинает дрожать. – Я чертовски уверена в этом .
Он моргает, а в глазах отражается боль, когда я иду мимо него. На этот раз он отпускает меня. Направляюсь прочь, назад к моей гавани в Верхнем Вест-Сайде, пытаясь все осмыслить.
Мне удается добраться домой прежде, чем моя собственная печаль успевает накрыть меня с головой. Когда я смотрю на свои прикроватные часы, то вижу, что уже за полночь. Официально настал мой двадцать шестой день рождения. И вы посмотрите на это? Я лежу здесь, на кровати, одна, несчастная, как никогда.
- Видите, вот поэтому я ненавижу свой день рождения, - бормочу себе под нос, наконец, засыпая.
Глава 14
Кажется, Эмерсон намек понял. С утра на своем телефоне я не обнаружила тысячи голосовых и текстовых сообщений, и он не появился из ниоткуда в течение всего дня моего рождения. Райли, будучи не в силах себя сдерживать, разбудила меня замечательным завтраком, чтобы день начался правильно. Одного взгляда на выражение моего лица для нее оказалось достаточно, чтобы не настаивать на подробном рассказе о прошлой ночи. Эта женщина - святая. Мы решили воспользоваться тем, что проснулись достаточно рано, и пошли на занятия по Бикрам-йоге*, после чего с удовольствием прогулялись вдоль реки Гудзон. В конце концов, я рассказала, что произошло в баре прошлой ночью. Она задумчиво выслушала меня, словно я сообщила ей сенсационную новость.
* Бикрам-йога — комплекс упражнений, выполняемых в нагретом помещении.
- Ты, наверное, не захочешь этого слышать, - начинает она, взглянув на меня, пока мы идем вдоль берега.
- Это, вероятно, означает, что мне необходимо это услышать, так? - вздыхаю я. - Продолжай. Вот ведь незадача.
- Смахивает на то, словно ты испугалась того, насколько сильно он по-прежнему тебе небезразличен, - говорит Райли, положив руку мне на плечо. - И ты боишься повторения истории.
- Он по-прежнему мне небезразличен, - признаюсь я, удивленная образовавшемуся кому в горле. - И никогда не переставал...
- Я знаю, - печально улыбается Райли. - Я была с тобой на протяжении последних восьми лет с тех пор, как он исчез из твоей жизни. Но, Эбби... Ты должна помнить, что существует огромная разница между «тогда» и «сейчас».
- Его грудные мышцы? - предлагаю я. - Ты должна увидеть их, Рай…
- Я не это имела в виду, - смеется Райли. - Я собиралась сказать, что вы были еще детьми, когда все пошло не так. Вам пришлось отвечать за ваших ужасных, корыстных родителей. Теперь же у вас больше не осталось причин, по которым вы обязаны нести за них ответственность, вам нужно будет отвечать только перед собой.
- Может, это и сводит меня с ума, - мягко говорю я. - Некого будет винить, если все снова пойдет не так. Если мы опять все испортим... Это будет лишь потому, что на самом деле мы не подходим друг другу.
- Быть взрослыми отстойно, не так ли? - смеется Райли, качая головой. - Но знаешь, что еще отстойно? Добровольно отказываться от прекрасных отношений с тем, по кому ты сходишь с ума, только из-за страха.
- Ты всегда подбираешь правильные слова? - восхищено спрашиваю у нее.
- Я просто гений, - вздыхает она, когда мы поворачиваем к дому. - Пустяки.
Мои бабушка и дедушка заглянут к нам с Райли, чтобы проверить квартиру и немного выпить перед ужином, но это будет не раньше вечера. У меня в запасе еще достаточно времени, чтобы полениться. И это великолепно, поскольку я могла бы чем-нибудь заняться, а еще полежать, думая об Эмерсоне. Мне нужно объяснить ему свое поведение и волнение прошлой ночью. Но каждый раз, когда беру в руки телефон, что-то меня останавливает.
- Ну же, мисс «26 лет», - сурово бормочу, глядя на телефон. - Надень трусы большой девочки и дай ему…
Я испустила очень недостойный вопль, когда телефон завибрировал в моих руках. От удивления уронив его на кровать, я смотрю на него и чувствую, как желудок делает сальто. На экране текстовое сообщение, которое просто гласит:
«Привет, Эбби, это Эмерсон».
Я поднимаю телефон и печатаю ответ, прежде чем потеряю самообладание.
