Кейт Грин - Падающая звезда
Харм поднял камешек, перекидывал его с ладони на ладонь.
– Кто вломился в домик прошлой ночью? – спросил Куинтана. Он, прищурившись, взглянул на солнце. – Это может быть взаимосвязано, а может быть просто совпадением. Роскошное соседство по пути к «Охотничьему Домику». А у Джакобсов нет ни стены, ни забора вокруг собственности, нет даже сторожевой собаки, как в большинстве мест здесь. Любой, кто хочет, может бродить по территории. Но я сказал миссис Джакобс, что мы пошлем пару человек на съемочную площадку, а еще кто-нибудь будет проезжать возле их дома каждые полчаса, наблюдая за обстановкой. Сегодня мы уже отправили туда человека, он снимет отпечатки пальцев, Я дам знать, если мы найдем что-нибудь на ноже. – Куинтана помолчал и стал взбираться наверх.
Харм проследовал за ним. Наверху Куинтана подошел к машине, взял из кабины микрофон, стал переговариваться по передатчику. Вдруг он резко выпрямился, позвал Харма:
– Могу взять вас с собой. Я только что получил вызов. Что-то произошло неподалеку. Может быть, все как-то взаимосвязано? Какой-то чокнутый слоняется по округе и стреляет, куда ему вздумается.
– Что на этот раз? – спросил Куинтана.
– Сообщил почтальон. За старой дорогой в паре миль отсюда застрелена собака перед домом. Хозяин, наверное, внутри. Это всего в нескольких минутах езды, почему бы вам не сопроводить меня?
Харм подъехал к дому вслед за Куинтаной. Тот уже вышел из машины и склонился над собакой. Подойдя ближе, Харм увидел рой мух, облепивший живот собаки, на котором запеклась огнестрельная рана.
– Должно быть, собаку убили вчера после полудня, – сказал полицейский. – Почтальон заходил сюда перед полуднем и говорит, что тогда все было спокойно.
За домом на боковой дороге стоял белый грузовичок-пикап. Обе дверцы кабины были открыты. В кузове были сложены дрова. Судя по тому, что там еще оставалось свободное место, а на земле лежала куча дров, человека что-то отвлекло от работы. Куинтана встал и направился к дому. Харм шел позади. Дверь была слегка приоткрыта, Куинтана распахнул ее. В доме царил хаос. Диван и стулья опрокинуты, телевизор разбит, повсюду разбросаны книги, бумаги. Куинтана потянулся к бедру, расстегнул кобуру и вытащил револьвер. Харм вошел следом за ним в разгромленный дом.
Было тихо, и Харм уловил запах смерти. Вернее, это был даже не запах, а ощущение, витающее в воздухе. Полицейский направился по коридору из гостиной, пинком открыл дверь в спальню.
– Господи, – сказал он, затаив дыхание.
На кровати лежал мертвый человек, одеяло закрывало его до подбородка, коричневое пятно проступило на нем. Лицо было повернуто в сторону, в глазах застыли испуг, удивление и отрицание случившегося: «Нет. Не это». Харм смог прочитать эти слова на лице, словно отпечаток последнего дыхания.
Харм быстро отвернулся, мельком взглянул в коридор, потом снова повернулся к спальне. Окна были распахнуты, цветные занавески колыхались. Не было необходимости проверять пульс на шее мужчины. Куинтана отбросил покрывало, чтобы взглянуть на рану в груди, потом осторожно накрыл тело.
Харм вышел в кухню. Он не хотел, чтобы Куинтана заметил его слабость. На несколько мгновений ему стало плохо, закружилась голова. Так было тогда, когда он очутился на полу комнаты в мотеле. В том мертвом человеке он, казалось, увидел себя.
На кухонном полу были перемешаны продукты, вилки, ложки, лопаточки, ножи, посуда. В углу лежала старомодная птичья клетка. Мертвая птица, траурный голубь, была отброшена к двери кладовой на кучу коричневых бумажных мешков из-под крупы. Лапки голубя были отрезаны.
«Кто-то здесь совершенно спятил», – подумалось ему.
Куинтана посмотрел, куда указывал ему Харм, и отвел револьвер.
– Черт, – выдохнул он. – До сих пор все было тихо и спокойно. Приятно и спокойно. Я пойду, сообщу обо всем, – сказал он. – Вы можете послоняться здесь, если хотите, – и он пошел, ногами отодвигая с дороги банки с супом и пачки макарон.
Сухой ветер потрескивал подъемными жалюзи в соседней комнате. И Харм ясно понял, что должен ехать к Нии.
Автомобиль мчался по дороге к Тесукве так, что, казалось, вот-вот задымятся покрышки. Но все равно у Харма ушло почти сорок минут. Небо над ним напоминало безмятежный океан, красные холмы тянулись на десятки миль до самой границы синих гор. Нельзя рассказывать Нии прямо сейчас о том, что он увидел в лачуге. Он не расскажет ничего, пока не убедится, что существует какая-то связь между мертвой птицей, выстрелами в машину Нии и событиями прошлой ночи в гостевом домике. По крайней мере, он решил подождать пару часов, пока Куинтана не обработает нож. Но интуиция подсказывала ему, что события складываются в общую картину. Осознав это, он прибавил скорость, обгоняя медленно ползущий грузовик. Не покидай ее. Оставайся с ней. Тебя наняли не телохранителем, нет. Но ей нельзя оставаться одной. Он просто нутром чуял, что требуется лишь один факт для подтверждения его предчувствия.
Он въехал на пыльную подъездную дорогу к ранчо Джакобсов, входная дверь дома распахнулась. Ния, должно быть, ждала его, услышала шум мотора джипа, появилась в дверном проеме и помахала Харму рукой. Каждый раз, когда он видел ее, она выглядела по-другому. Сегодня она была отчищена до блеска. Лицо сияло, круглые очки в металлической оправе уменьшали яркость глаз, волосы свободно падали на плечи. На ней была джинсовая куртка, черные леггинсы, зеленые кожаные ботинки. Она курила сигарету. Закашлявшись при затяжке, Ния отложила сигарету в глиняную пепельницу на столике в прихожей.
– Полиция отбыла примерно полчаса назад. Они снимали отпечатки пальцев и задавали всем кучу вопросов, – сказала Ния.
– Вы хоть немного поспали?
Она отрицательно качнула головой.
– Вчера ночью я звонила в Лос-Анджелес своему импресарио, Сюзанне. Когда я положила трубку, мне почудилось, что кто-то подслушивает, подключившись к линии. В трубке слышался такой забавный звук, похожий на поскрипывание. Через какое-то время мне стало понятно, что это – кресло-качалка. Всю ночь я чувствовала себя не в своей тарелке.
– И не без оснований. – Харм заинтересовался: – Кто это мог быть?
– Думаю, Мирина. У нее есть кабинет в другом Крыле дома, она работает там по ночам. Я долго вспоминала, где есть кресла-качалки в этом доме? Одно-единственное стоит в том кабинете. Я ничего не понимаю. Может быть, она просто собиралась позвонить или что-то еще?
– Вы ее спросили об этом?
– Нет.
– Тогда спрошу я.
Ния проверила содержимое сумки и, сказав, что сейчас вернется, направилась в комнату. Харм ждал в фойе. Он увидел кипу журналов и газет на столике под картиной Таоса Пуэбло. Под экземпляром «Уолт Стрит Джорнал» лежал еженедельник. Харм приподнял газету. Еженедельник принадлежал Леонарду. Харм перелистнул пару страниц, не пытаясь отыскать что-то особенное. Но одна строка привлекла его внимание. «25 июня. Юго-запад 563, восемь тридцать вечера. Н/Л. встретить Тэсс/Альбукерке». Леонард собирался в тот вечер ехать вместе с Нией встречать Тэсс, но поехала она одна. Почему? Почему не поехал Леонард?
