Памела Робертс - Преодолевая препятствия
— Может, Габриелла Маскадо, может, — яростно прошипела Ребекка. — А может, и нет. Зато уж теперь нет никаких «может», теперь все наверняка.
— Думаешь, он не вернется? — упавшим голосом спросила Габби.
— Вернется? Я бы лично на его месте не вернулась. И не из-за Гриффитса или чего другого, а из-за того, что с такой кретинкой не хотела бы больше никакого дела иметь! Уф, как же я зла! Ты даже не представляешь, до какой степени! И как только у такого умницы, как Рауль, могла такая тупица дочь вырасти?
Этот разговор продолжался до позднего вечера, перемежаясь слезами, жалобами, проклятиями и сочувственными речами. А когда Бекки уехала, Габриелла кинулась в номер четыре — по коридору направо, вторая дверь — упала на кровать и уткнулась носом в еще пахнущую любимым телом подушку.
— Позвони, умоляю, позвони…
Но Хэнк не услышал ее призыва. Он гнал машину на большой скорости, торопясь скорее добраться до Калифорнии. Потому что она разрешила ему позвонить ей только оттуда…
13
И потянулись мрачные, унылые дни. Пустые дни. Не наполненные ничем, кроме тягостного ожидания. Один, другой… Только в середине третьего он позвонил. На тридцать шесть часов раньше, чем она предполагала.
— Хэнк, о, Хэнки, любимый, — только и смогла выговорить Габриелла.
— Габриелла, Габриелла! О, дорогая, как же я соскучился! Черт, я почти не спал, чтобы поскорее добраться до Лос-Анджелеса и позвонить тебе. Ты такая жестокая, Габби, ты истерзала меня своими требованиями! Я… О, если бы ты только знала, сколько раз я останавливался, собираясь повернуть назад… Но каждый раз слышал твой неумолимый голос, гонящий меня прочь… Неизвестно зачем… И теперь между нами две тысячи миль. Ты довольна, жестокая владычица моего сердца? Габриелла! Габби! Почему ты не отвечаешь? Ты слышишь меня, Габби?
— Да, Хэнк, да, дорогой мой, слышу. Как… как твои дела? — проглотив уже привычные слезы, спросила его возлюбленная.
— Как мои дела? А ты как думаешь? Я тоскую по тебе и почти валюсь с ног от усталости, вот и все мои дела.
— Ты уже виделся с Гриффитсом?
— Нет. Я только что остановился в мотеле на окраине и первым делом кинулся звонить тебе. Сейчас приму душ и буду спать, пока не проснусь.
О, Хэнк, — выдохнула она, — если бы ты только знал, как мне тяжко без тебя. Как мне плохо… Я так люблю тебя, родной мой… Я сплю каждую ночь в нашем номере…
— Тебе хоть такое утешение доступно, а я тут… Когда мне можно вернуться к тебе?
Сейчас, чуть не закричала она, но вместо этого сказала:
— Повидайся с Гриффитсом, а после этого решим. Хорошо? Пожалуйста, любимый!
— Ладно. Сделаю, хоть и считаю, что это бессмысленно. Но раз ты так хочешь…
— Да, хочу. Сделай это ради меня… Ради нас…
— Габриелла, ты даже не представляешь, на что я готов пойти ради тебя. Даже на встречу с Гриффитсом и его дочерью.
Сердце Габриеллы болезненно сжалось — чем-то закончится эта встреча? Что принесет ей завтрашний день: вечное счастье или величайшее несчастье?
И снова потянулись длительные часы томительного ожидания — от одного звонка до следующего, и следующего, и еще следующего… И каждый раз она говорила ему одно и то же, что он должен встретиться с отцом своей невесты.
— Она мне не невеста! — возмущенно кричал Хэнк. — Как ты смеешь называть неизвестно кого именем, которое принадлежит тебе?
— Ну хорошо, хорошо, не злись. Но согласись, дорогой, если ты вернешься обратно, так и не встретившись с Гриффитсом, то наша с тобой разлука была впустую. Сделай это, дорогой, сделай.
Если бы он только знал, думала Габриелла, чего мне стоит просить его об этом. Вернется ли он ко мне? Выдержит ли испытание блеском, роскошью и богатством? Тот ли он, за кого я его принимаю?
Эти сомнения изводили ее, мешая уснуть, и не было ей ни минуты покоя. А подруга Ребекка только подливала масла в огонь, снова и снова повторяя, какая она тупица, высокомерная тупица.
— Если он не вернется к тебе, то виноватой будешь только ты сама. Никто не вынуждал тебя толкать его в объятия богатой наследницы. Не надо искушать судьбу, никогда. Добром это не кончается.
И Габби трепетала, ожидая исхода, проклинала себя… Но продолжала считать, что поступила верно. Ради себя. Ради него…
А еще через день Хэнк позвонил вне себя от возбуждения.
— Габби, ты даже представить себе не можешь, что случилось! — захлебываясь от эмоций, кричал он в трубку. — Даже представить не можешь!
— Ну так расскажи мне, — с замирающим от испуга сердцем предложила она.
— Я сегодня все же отправился на встречу с Гриффитсом. Пошел к нему на студию, а не домой. И меня сразу провели к нему. Он меня ждал!
— Ну естественно, ведь приближается день твоей свадьбы с его дочерью.
— Уже нет! Габби, уже нет! Я все ему сказал! Про то, что со мной произошло по пути, про то, как встретил тебя, как полюбил. Про то, что мы с тобой поженимся, как только я вернусь.
— Правда?
— Истинная!
— И что же он тебе на это сказал? — с опаской спросила Габби.
— Это самое фантастическое, что только могло случиться. Он сказал, что прекрасно меня понимает. И не упрекает. И не держит зла. Более того, он предложил мне роль. Представляешь? Несмотря на то что я отказался жениться на его дочери, он все равно предлагает мне роль! В новом фильме. Они там как раз приступают к съемкам на его студии, и он сказал, что видел в ней именно меня. Так и заявил режиссеру!
— О, Хэнк, — выдохнула Габриелла, — я так за тебя рада…
Ее тон моментально отрезвил его.
— За меня? — осторожно переспросил Хэнк. И взорвался: — За меня?! А за себя? Ты что же, полагаешь, я соглашусь, не посоветовавшись с тобой? Не узнав, хочешь ли ты этого?
— О, я, конечно, хочу этого. Больше всего на свете. Ведь ты же мечтал стать вторым Клинтом Иствудом. — Она замолчала.
— Габби. Габриелла. Мне кажется или я действительно слышу, что ты плачешь?
— Кажется, любимый, кажется, — глотая горько-соленые слезы, заверила его бедняжка.
— Тогда скажи, ты хочешь быть женой восходящей кинозвезды?
— Что… что ты имеешь в виду?
Как что? Только то, что сказал. Если ты не возражаешь, я подпишу контракт. А когда обустроюсь тут… ну, квартиру сниму, машину возьму нормальную напрокат, в общем, сделаю все, чтоб жить можно было по-человечески, ты приедешь ко мне.
— Правда? Хэнки, правда? Ты хочешь, чтобы я была с тобой?
— Естественно! Как ты можешь сомневаться? Ты и только ты — смысл и цель моей жизни. Мне ничто не нужно, кроме тебя. И я… я бы не соблазнился на предложение, если бы не думал, что смогу сделать все то, о чем говорил. Но я хочу построить тебе особняк на холме в этом краю вечного лета, я хочу осыпать тебя драгоценностями и показать весь мир. Я хочу, чтобы наши дети пошли в лучшие школы, и я хочу, чтобы старик Рауль никогда и ни в чем не нуждался.
