Айрис Денбери - Лето в Италии
– А теперь вы знаете, что этот мужчина любит вас? Она нарочито глубоко вздохнула:
– Кажется, я в первый раз слышу от вас это слово?
– Вероятно, но не в последний! – парировал он. Распустив по плечам ее длинные волосы, заколотые на затылке, он произнес грозно и требовательно: – А как насчет взаимности? «Я люблю тебя, Крейг» будет достаточно!
– С восторгом принимаю вызов! Я люблю тебя, Крейг!
Наконец он услышал эти слова!
Позже, когда они вернулись на виллу, графиня встретила их с распростертыми объятиями.
– Вы счастливы? Оба?
– Если говорить обо мне, то да, – ответил Крейг. Сияющие глаза Гренты были красноречивее слов. Графиня поцеловала девушку и пожелала ей счастья и удачи.
За обедом Ориелла предложила выпить за Мервина. Тот удивился, но Ориелла пояснила:
– Ведь это Мервин, американец, нашел нам с Грентой мужей, одной француза, другой англичанина, и именно ему мы должны быть благодарны!
За обедом много смеялись и болтали, а когда Крейг, наконец, собрался возвращаться в Сорренто, он напомнил Гренте, что завтра состоится фестиваль мандолин, и он рано утром приведет свою яхту в гавань Монтори.
На следующее утро, проходя по коридору, Грента увидела свое отражение в венецианском зеркале, снова висевшем на законном месте. Она улыбнулась счастливой улыбкой. Позже в этот же день Грента очень удивилась, когда графиня пригласила ее в свою личную гостиную:
– Я не имела возможности поблагодарить вас за все, что вы сделали для нас с Ориеллой, – сказала Леонора. – Хотя Стефано добросовестно работал на нас, без вас мы вряд ли смогли бы вернуть все, что присвоил себе Роландо.
– Я была рада помочь, – пробормотала Грента.
Ориелла улыбнулась:
– Мама не умеет говорить красивые слова, но чувства ее искренни, и она хочет сделать вам свадебный подарок…
– Прошу тебя, Ориелла! – строго прервала ее мать. – У тебя язык без костей. Дай мне сказать. – Она снова повернулась к Гренте: – Я дарю вам с Крейгом венецианское зеркало, чтобы, повесив его у себя дома и смотрясь в него, вы чувствовали себя счастливыми и вспоминали нас и нашу виллу.
Грента очень растрогалась.
– Это слишком… слишком большая ценность, – но, поскольку это был подарок, она с радостью его приняла.
В этом году музыкальные состязания проходили в Монтори, и оркестры из Сорренто, Амальфи, Позитано и Капри боролись за серебряный трофей, который Монтори получил в прошлом году и надеялся удержать.
Музыканты из Монтори, как обладатели трофея, играли последними и, в конце концов, были признаны победителями. Девушки бросились на подмостки обнимать и целовать исполнителей, и именно тогда Грента заметила, как ее горничная, Анна, целует в губы молодого человека. Значит, это был Пьеро. Почти мальчик, лет восемнадцати. Грента надеялась, что впредь он будет более осторожен в выборе мелодии.
Как раз перед наступлением сумерек оркестры мандолин начали играть по очереди, а многочисленные жители в народных костюмах пустились в пляс. Грента с Крейгом, забравшись на крепостную стену, наблюдали за праздником до последнего момента. Затем начался фейерверк, и многочисленные лодки в гавани расцветились яркими огнями.
– Ах, какое красивое зрелище! – повернувшись к Крейгу, воскликнула Грента. – Почему ты не украсил свою яхту, как все?
– Придирчива, как всегда! – сказал он, взяв ее за обе руки. – И почему только я должен связать свою жизнь с таким существом?
– Идешь на попятную?
Вместо ответа он поцеловал ее.
– А зачем мне это надо? Идем на мою яхту, мисс Всезнайка, и увидишь, какие для тебя заготовлены украшения.
Его яхта стояла в конце причала, и Грента вслед за ним взошла на борт. Крейг нажал несколько кнопочек, и яхта озарилась всеми цветами радуги.
– Беру свои слова обратно, – извинилась она, но в ее высокомерной насмешке читалось все, кроме раскаяния.
– Я хотел пригласить на лодку Мервина, Ориеллу, графиню и Андре, но мы очень удачно их потеряли, поэтому придётся довольствоваться твоим обществом!
Стол в салоне был накрыт на пятерых, но когда яхта Крейга вышла из гавани, Грента убрала лишние приборы, оставив только два.
В заливе Крейг замедлил ход, и она вышла к нему на палубу. Монтори еще сверкал огнями, даже в море до них доносились смех, песни и звуки мандолин.
– Мы потушим огни и пойдем прямо в Тирренское море, – сказал Крейг.
Она взяла его под руку.
– Тирренское! Как красиво и мечтательно звучит. А Крит? Ты еще собираешься туда?
– Я уже сказал. Я не могу оставить тебя. Мне даже будет плохо без тебя в Сорренто! А Крит подождет, пока я не смогу взять тебя с собой.
Он заговорил о планах на совместное будущее, о смутной идее съехать с квартиры в Сорренто и жить в Монтори, пока Грента занята работой с Мервином.
– Ты же понимаешь, что я не могу оставить его в самый разгар работы, – заметила она.
– Его счастье, что я терпеливый человек. Кстати, ты сообщила твоей маме о скоропалительном решении?
– Еще нет. Я напишу ей завтра:
– В Новую Зеландию, – пробормотал он. – А я не прочь когда-нибудь увидеть эту страну. Ведь ты бы хотела навестить маму и сестру, правда?
– Конечно.
– Прекрасно. Тогда у нас есть отличный предлог. Спустись вниз за шампанским и бокалами.
Они выпили друг за друга, потом за Мервина, графиню и ее адвоката, Ориеллу и Андре, затем вспомнили Джозефа и греческого парня Тео.
Яхта уже довольно далеко отошла от берега, и Монтори казался им полоской яркого света на краю воды, с темными скалами, освещенными сзади яркими огоньками.
Откуда-то, вероятно с берега или с соседней яхты, до них донесся звук мандолины.
Грента встала и подняла бокал с шампанским:
– Давай выпьем за Монтори и его мандолины! Крейг улыбнулся и кивнул:
– За Монтори!
Именно мандолины навсегда останутся в памяти Гренты. Где бы она ни услышала звуки этих вибрирующих струн, она будет вспоминать Монтори, место, где они с Крейгом чуть не потеряли друг друга, но где их дороги, к обоюдному удовольствию, соединились.
Примечания
1
Дворец (ит.).
2
Площадь (ит.).
3
Привет (ит.).
4
Добрый день (ит.).
