Элизабет Уолкер - Ложное обвинение
Он растерянно взглянул на нее.
– Не знаю. Прежде мне казалось, что люблю, и тогда я целыми днями старался убеждать себя в обратном и вспоминать все то плохое, что она мне когда-либо сделала. Да, у меня сохранилась к ней… как бы это сказать… нежность, что ли. Да и как может быть иначе? Ведь мы прожили друг с другом столько лет. Но сейчас все изменилось. Я думаю, мы с Карен могли бы остаться хорошими друзьями.
В его голосе звучало такое искреннее изумление, что Мартина затрепетала. Он пытался быть честным до конца, пытался разрушить ту стену, которую сам же и воздвиг вокруг себя. Он хотел докопаться до самой сути вещей и при этом страдал.
Подойдя вплотную к Мартине, он опять заглянул ей в глаза, а затем взял ее за руку. Ей показалось, что ее ладонь просто утонула в его. Это была рука человека, на которого можно положиться в самой трудной ситуации, и Марти почувствовала это. Оба одновременно повернули головы в сторону балконной двери, а потом перевели взгляд на двор. Они стояли, переплетя пальцы, у самых перил и глядели в ночной мрак.
– Ты не представляешь, что это был за мерзкий год, – сказал он. – То есть на самом деле это тянулось даже больше года. Год занял только развод, а потом прошло еще несколько месяцев, прежде чем Карл и Карен поженились. Но хуже всего было тогда, когда мы с Карен только начали выяснять отношения. Все кругом рушилось, рассыпалось, а я еще пытался что-то склеить и запутывал бедную Андреа, уверяя, что мы с мамой все равно никогда не расстанемся. Я и впрямь тогда так думал.
Он снова посмотрел на Марти, чтобы, как ей показалось, проверить, не сердится ли она. Марти крепче сжала его руку, и он продолжил:
– Терапия, которую проходила девочка, была для всех нас сплошным мучением. Психотерапевт заявил, будто Андреа успокоится только в том случае, если я сам скажу ей о нашем разводе, а мне этого страшно не хотелось. В общем, получилось так, что я сам гублю малышку и загоняю ее в угол. Ведь она давно уже поняла, что Карен непременно бросит меня. А тут еще этот чертов магазин…
Он умолк. Марти недоуменно взглянула на него.
– Ты же говорил, что он начал приносить доход, – напомнила она.
– Да там не случилось ничего страшного. Просто как раз тогда из Иллинойса приехал мой молодой двоюродный брат. Он сын сестры моей матери, и тетушка отправила его во Фриско, чтобы, как она написала, «привить ему чувство ответственности». Он начал работать в магазине, но мне было не до него, и я не обращал внимания на предупреждения Карен о том, что с Сэмом… не все в порядке.
Тут Брэд возмущенно встряхнул головой.
– Господи, сколько же хлопот может доставить родственник, работающий у тебя на складе!
– Догадываюсь, – ответила Марти.
Брэд вздохнул.
– Видишь ли, он был постоянно чем-то недоволен, но я не придавал этому значения. Любой парень, думал я, в двадцать один год уже мнит себя главой фирмы. Я как-то объяснил ему, что продвинуться у меня по служебной лестнице он сможет только в том случае, если покажет себя неплохим работником, но у него не было ровным счетом никаких способностей. Он не учился в колледже, потому что не захотел. В общем, полная бездарь. И вот я одновременно узнаю о том, что Карен уходит от меня к Карлу, и о том, что Сэм ворует со склада разные вещи и где-то их загоняет. Конечно же, я совершенно вышел из себя и немедленно уволил его. Господи, что тут началось! Вся моя семейка ополчилась против меня. Они заявили, что я обошелся с мальчиком – ничего себе мальчик, а? – слишком жестоко. И все, мол, потому, что находился в состоянии стресса, вызванного разводом.
– А разве ты не рассердился на него еще и поэтому? – подсказала Мартина.
– Может быть, я повел себя и не лучшим образом, но согласись, что юнец вполне заслужил свое увольнение, – негодовал Брэд. – Тетушка с тех пор не желает меня знать. Еще бы! Ведь сыночек наверняка навесил на меня всех собак. Так или иначе, каждый новый день приносил мне новые неприятности.
Марти прижалась к нему.
– Да, тяжко тебе тогда пришлось, – сочувственно проговорила она.
Брэд выпустил ее руку и обнял за талию.
– Вспоминать – и то страшно, – согласился он. – Но потом дела пошли более-менее на лад. Андреа потихоньку оправлялась от депрессии, а я вплотную занялся магазином и умудрялся иногда по нескольку часов не думать о разводе. У меня появились всякие новые идеи, связанные с моим бизнесом и общими делами фирмы.
Брэд сделал паузу и посмотрел на Мартину.
– Однако я был уверен, что никогда не смогу почувствовать себя счастливым… – прошептал он. – И если бы я не встретил тебя…
В его глазах промелькнула озорная искорка, и Марти поняла, что он вовсе не намеревается объявить ей, что собирается любить ее до гроба. Да, она помогла ему, она выслушала его исповедь, она, наконец, была для него желанной, но, кажется, он все же не любил ее по-настоящему. Вся беда была в том, что она, Марти, очень привязалась к нему. Он стоял сейчас рядом с ней, обхватив рукой за талию, а ей хотелось поцелуев, хотелось горячих объятий, хотелось…
– Давай спустимся во двор, – внезапно предложил он и потянул ее в сторону лестницы, ведущей вниз.
Марти безропотно позволила ему увлечь себя к лестнице; она находилась сейчас в состоянии некоего транса. От двора их отделяли всего три лестничных марша, а это означало, что, если кто-нибудь из гостей вздумает выйти на балкон, он непременно заметит их. Но и Марти, и Брэду было на это наплевать. Внизу он протянул к ней обе руки, и она тут же прильнула к нему. Ей казалось, что сердце вот-вот выскочит у нее из груди. Он крепко обнял ее. Так прошло несколько минут.
Марти чувствовала, что все ее тело напряглось. Она не могла думать ни о чем, кроме того, что он рядом и что он прижимает ее к себе. Ей вдруг стало очень жарко; жар шел откуда-то из самой глубины ее существа. Она ощущала на своих волосах его дыхание и жадно втягивала ноздрями запах его кожи. Она с трудом сдерживалась, чтобы не застонать от охватившего ее желания.
Его губы легонько коснулись ее волос, висков, лба, носа и, наконец, губ. Поцелуй был долгим и страстным. Казалось, Брэд настойчиво молил ее о чем-то, чего-то требовал…
«Змей-искуситель», – пронеслось в голове у Марти, и она поняла, что вот-вот упадет. Ее тело как никогда раньше жаждало близости с ним.
Но вот он разжал объятия, и его руки скользнули вверх, к ее груди. Он сжал ее в ладонях, и Марти тут же отпрянула от него, но не потому, что это ей не понравилось, а потому, что просто не в силах была больше стоять. Брэд вопросительно посмотрел на нее.
– Извини. Тебе больно?
Мартина сделала глубокий вдох.
– Мне совсем не больно… наоборот, мне… очень хорошо. Только… Не здесь и не сейчас. Меня ноги не держат… Я падаю… – призналась она.
