Диана Стоун - Принцесса и ангел

– Сбрось туфли! – приказал он.

Она сняла их и затолкала ногой под столик.

Он принялся за колготки, она помогала ему, держась за столик и приподнимая сначала одну, потом другую ногу.

Больше на ней ничего не осталось. Ни единого лоскутка – ни шелкового, ни кружевного, – ничего, что мешало бы ему любоваться ее телом.

Он стал ласкать ее стройные бедра, скользя ладонями вверх к тонкой талии и снова вниз. Он называл ее красавицей, и она знала, что красива особой красотой. Пусть ее тело уже не было телом юной девушки, но зрелой женщины, но в этом-то и заключалась его особая прелесть.

Легкие, как дыхание, ласки постепенно разжигали Алекс, приводя ее в неописуемый восторг. Он гладил ее плечи, грудь, рука его спускалась ниже, ниже, пока не оказалась в сокровенном уголке ее тела, и это было такое наслаждение, что Алекс казалось: она не вынесет, умрет.

Охваченная этим сладостным ощущением, она бессильно прислонилась головой к его груди и уже не искала его губы. Изогнувшись, она слегка подалась вперед, а Колин, уткнувшись в ее волосы, нашептывал ей страстные признания.

Как долго его пальцы совершали свое волшебство, она не помнила. Помнила только, что ее тело растворилось в океане блаженства, а потом прилив упоительного наслаждения вновь прибил ее к берегу.

Алекс прижалась к нему, обмякшая, но еще не утоленная. Он держал ее в своих объятиях, и прикосновение его костюма к ее нежной коже действовало возбуждающе.

– Мне бы хотелось лечь, – чуть слышно прошептала она.

Он поднял ее на руки, прижав к груди, и отнес на кровать, освещенную ночником чуть ярче остальной части комнаты.

Глубоко вздохнув, она закинула руки за голову и потянулась.

Колин любовался ею. Он стал раздеваться, но так спокойно, что это совсем не вязалось с огнем, горевшим в его глазах.

Алекс смотрела, как он развязывает галстук, снимает пиджак, запонки, сорочку, носки, туфли, вечерние брюки – все, все.

Как он красив! – думала она, жадно рассматривая его. Теперь он стоял перед ней совсем нагой, как и она. Свет ночника падал на его большое, сильное и мускулистое тело. Он был великолепен – этот мужчина, которого она любила и страстно желала.

Когда он склонился над ней, она посмотрела ему в лицо и удивилась: неужели эти голубые глаза когда-то казались ей холодными? Сейчас они горели, мерцали страстью, которая, как ей поначалу казалось, совершенно чужда ему. Волосы растрепались, зубы сжаты в попытке совладать с собой. Темные пятна выступили на впалых щеках. Его губы чуть приоткрылись, обнажив краешки крепких зубов.

Он улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Он лег рядом с ней и стал снова ласкать ее.

Ее набухшие груди с твердыми сосками блестели в свете лампы. Он полюбовался ими и поцеловал, наслаждаясь тем, что розовые бугорки еще сильнее твердеют от одного лишь взгляда. Она застонала от нетерпения и выгнулась.

Он склонился над ней, и она приподнялась ему навстречу, испустив вздох наслаждения. Губы их слились в поцелуе, а его рука вновь опустилась к сокровенному тайнику тела. Все поплыло у нее перед глазами, она готова была принять его.

Обвив его руками, Алекс прижалась к нему всем телом и ощутила его восставшую плоть. Она гладила его, а он ловил ее руку. Губы Колина прокладывали тропку от ее шеи к груди, и он целовал, целовал, целовал ее, а она в упоении обхватила его голову, желая, чтобы эти страстные, эти неземные поцелуи длились вечно.

И они длились, спускаясь все ниже и ниже – к животу и еще ниже, пока она, одурманенная страстью, не почувствовала, что ее пылающее от желания тело вновь приближается к вершине блаженства.

В безумном порыве Алекс впилась в его широкие плечи, чтобы вкусить наслаждение вместе с ним. Но он отстранил ее, намереваясь продлить свои ласки, прежде чем испить с ней вместе вожделенный напиток.

Пальцы Алекс вцепились в его волосы, еще больше обостряя чувства. Но он обуздал готовую пуститься в галоп страсть, чтобы дать ей испытать все удовольствия, которые он мог доставить. Впервые в своей пустой, лишенной любви жизни он более заботился об удовольствиях женщины, чем о своих собственных, и эта забота давала ему большее наслаждение, чем все, что приходилось испытывать прежде.

– Пожалуйста, Колин, о... пожалуйста!

Неужели она желает его так же сильно, как он? Неужели так же сильно желает почувствовать его в себе, как он – быть там?

Алекс не отступала. Жаждала абсолютной близости. Сейчас. Страстно обхватив его голову, она склоняла его к себе, и наконец под ее пылким натиском он сдался. И, откликаясь на ее призыв, медленно погрузился в ее лоно. Потом помедлил, помня о том, какая она маленькая и какой силой налит он.

– Ну же, Колин. Ну!

Хриплое требование лишило его остатков сдержанности. Он полностью вошел в нее, заполняя всю, до самого предела. Только тогда он замер, до темноты в глазах желая, чтобы можно было остановить время и растянуть это мгновение до бесконечности. Ее руки вцепились в его спину, и впервые в жизни он нашел место, которое показалось родным.

– Алекс, – простонал он.

И она вместе с ним вкушала нектар вожделения, одаривая его долгими поцелуями. И оба знали, что сейчас их слияние, слияние мужчины и женщины, завершится неистовым танцем любви. Он приподнялся, медленно покидая ее, но она издала умоляющий стон, и он вернулся.

Это повторялось вновь и вновь. Древний ритм овладел ими, увлекая к неизбежному завершению. Он боролся, скрипя зубами, в усилии отодвинуть кульминацию, которая будет означать конец такой долгожданной близости. Но вот из груди Алекс вырвался победный крик, и она задрожала в блаженном экстазе.

Боже, как могла она жить столько лет без этого упоения, без этого чуда, без полного растворения в любимом и его страсти! Она ни за что не позволит себе потерять его!

Все выше и выше парили они на крыльях любви. Медленный чувственный ритм сменился быстрыми и жадными движениями. Двигаясь в согласии с Колином, Алекс с протяжным стоном вновь и вновь возносилась в мир неземного блаженства.

Внезапно ей показалось, что она несется на волшебной карусели, которую чья-то гигант-ская рука привела в движение и продолжала вращать до тех пор, пока все вокруг не завертелось в испепеляющем вихре страсти.

– Алекс! – крикнул он.

– Да, – выдохнула она.

И он вновь глубоко вошел в нее. А она ощущала, как совершилось невероятное чудо – чудо слияния двоих в одно целое. Их тела сплелись в тесном объятии.

Как одно существо, страстное и неустрашимое, они неслись куда-то на край света. Вместе. Надолго. Навсегда.

Несколько раз среди ночи Колин просыпался, растревоженный каким-то тяжелым, волнующим сном. Он приподнимался на локте и подолгу смотрел на лежавшую рядом женщину. Она казалась ему нереальной. Сказочная принцесса, прилетевшая с попутным ветром, чтобы спасти угрюмого нелюдима из одинокого плена. Алекс спала на спине, и даже во сне удовлетворенная улыбка играла у нее на губах.