Лейни Рич - Улыбка святого Валентина
– Непременно передам, – пообещала я.
Он кивнул, попрощался с Йеном и уехал. Мое волнение достигло предела. А мне еще требовалось объясниться с Йеном. Глубоко вздохнув, я сказала:
– Спасибо за помощь! Если бы не вы, Бьюджи пришлось бы рожать на обочине. Я пойду проведаю ее.
– Надеюсь, что роды пройдут нормально, – улыбнулся Йен.
У меня затряслись ноги и руки, я почувствовала приближение истерики и снова пробормотала:
– Ну, так я пойду.
– Передайте ей после родов мои поздравления, – сказал Йен.
– Обязательно передам. – Я не в силах была тронуться с места. Мне вдруг вспомнилось, как уютно мне было однажды в его объятиях, пока все неожиданно не полетело вверх тормашками. Пожалуй, я бы пожертвовала чем угодно, чтобы снова ощутить поддержку и сочувствие Йена. Даже своей гордостью.
– Останьтесь со мной, пожалуйста! – неожиданно для себя взмолилась я. И тотчас же прикусила язык, почувствовав себя полной идиоткой. Единственное, что меня оправдывало, это охватившая меня слабость. И еще, пожалуй, страх увидеть его удаляющуюся спину. – У меня дрожат коленки, – призналась я. – И внутри все трепещет. Это все из-за перенесенного стресса. Мы с Бриджем не виделись уже много лет, после одной неприятной старой истории, произошедшей между ним и Верой. Он был для меня почти как отец, другого такого близкого человека у меня никогда не было. И сейчас, после всего пережитого, мне требуется дружеская поддержка.
– Я с удовольствием останусь с вами, – улыбнулся Йен.
– Спасибо! – обрадовалась я.
– Не за что! Честно говоря, мне приятно, что вы попросили меня побыть немного с вами. – Он перевел дух и продолжал: – Знаете, роды, как правило, затягиваются на несколько часов. У моей сестры трое сорванцов, и каждого она рожала в течение почти суток. Может быть вам стоит заскочить домой и переодеться? – Он поглядел на мои ноги, перепачканные водами, хлынувшими из Бьюджи.
– О Боже! Я совсем об этом забыла! – Опершись на плечо Йена, я сняла испорченную обувь вместе с промокшими носками. Оставшись босиком на тротуаре, я с ужасом посмотрела на свои загубленные туфли и содрогнулась.
– Я не смогу к этому прикоснуться, – прошептала я.
– Подождите минуточку! – попросил Йен и, сбегав к машине, принес из багажного отделения мешок для мусора, сложил в него носки и туфли с тротуара и бросил все это в мусорный контейнер.
– Пожалуй, – сказал он, когда мы уселись в его машину, – это самая противная вещь, которую я сделал ради женщины.
Смеяться мне почему-то не хотелось.
– Спасибо, что подвезли меня, – сказала я, выйдя из душа. – И за то, что остались. Подождите, пожалуйста, меня еще минуточку!
Я размотала полотенце на голове, швырнула его на кровать, заколола волосы на макушке и стала переодеваться в джинсы и майку.
– Можете не торопиться, – отозвался Йен из столовой.
Взглянув на себя в зеркало и оставшись довольна своим видом, я вышла в столовую и предложила:
– Давайте заедем в кондитерскую Сью Энн и полакомимся пончиками с кофе.
Йен стоял у кухонного столика и с любопытством рассматривал бархатную коробочку, оставленную Питером. Заслышав мои шаги, он обернулся и с улыбкой кивнул:
– Что ж, поехали!
Но мои ноги приросли к полу. Поигрывая ключами от машины, Йен пристально смотрел на меня.
– Мы с ним не общались почти четыре месяца, – пролепетала я. – И вдруг он, даже не предупредив меня, прикатил сюда из Бостона и попросил моей руки.
Йен сочувственно вздохнул. Последовала короткая, но выразительная безмолвная сцена, в течение которой я лихорадочно пыталась угадать по выражению его лица, что он чувствует и о чем думает в данный момент. Но на лице невозмутимого англичанина не дрогнул ни один мускул.
– Это меня совершенно не касается, – произнес он наконец.
– Я ему отказала, – выпалила я, вытаращив глаза. Йен покосился на футляр, потом снова взглянул на меня, но так и не проронил ни слова. А мне почему-то вдруг подумалось, что я, собственно говоря, и не отказывала Питеру. Хотя и собиралась. Не выдержав томительного молчания, я добавила:
– С тех пор мы с ним еще не виделись. Я хочу вернуть ему его подарок.
Йен окинул рассеянным взглядом мое жилище, покусал губу, хмыкнул и сказал:
– Кажется, мне следует извиниться перед вами, Порция.
– Нет! – шагнула я к нему. – Вы не должны передо мной извиняться. Я сама во всем виновата! Мне ужасно стыдно за все, что я вам наговорила!
– Не принимайте это близко к сердцу. – Йен махнул рукой. – Мне понятны мотивы вашего поступка. Я Немного погорячился и прошу вас меня простить.
– Тогда и вы простите меня, Йен! – вскричала я. Он молча кивнул, не глядя мне в глаза. Я подошла еще ближе к нему и спросила:
– В чем дело? Вы все еще сердитесь?
Йен покосился на меня и вновь отвел взгляд. На мгновение мне почудилось, что ему хочется поцеловать меня.
Но уже в следующую секунду я поняла, что заблуждаюсь.
– Видите ли, Порция, дело в том, что... – запинаясь произнес он. – Короче говоря, тот эпизод навел меня на мысль, что нам нужно остаться добрыми друзьями. И не более того.
– Ах вот как! – Я прикусила губу.
– Как только я завершу работу над своей новой книгой, – сказал Йен, – я тотчас же уеду в Лондон.
По спине у меня пробежал холодок: я знала, что его работа над романом приближается к концу, еще неделя-другая – и все.
Йен пожал плечами и мертвым голосом добавил, не глядя на меня:
– А вы в конце лета вернетесь к себе в Нью-Йорк. Мы просто встретились в неудачное время, к сожалению.
«Если бы дело заключалось только в этом, – подумала я, – то сейчас ты бы смотрел мне в глаза». Впрочем, это ничего бы не изменило, всемогущее «антипригарное покрытие» все равно бы победило.
– Да, конечно, – сказала я. – Вы абсолютно правы.
– Поймите меня, Порция! – воскликнул Йен, взглянув наконец-то мне в глаза. – В этом нет ничего личного.
Любопытное оправдание отказа!
– Разумеется, я все понимаю. Виной всему неудачное стечение обстоятельств.
– Вот именно, – сказал Йен, как-то странно посмотрев на меня.
– Действительно, затевать что-то серьезное не имеет смысла, – согласилась я, заправляя за ухо локон.
– Вот и я о том же! – радостно подхватил он и добавил, теребя ключи: – Что ж, надеюсь, вы еще заглянете ко мне как-нибудь после полудня. Мы ведь славно проводили вместе время! Я скучал по вас всю неделю.
– Я тоже, – вымученно улыбнулась я.
– Так что же, мы едем в кондитерскую? – переступив с ноги на ногу, спросил Йен.
– Конечно! – тряхнула я головой и направилась к двери, размышляя о загадочной напасти, передающейся всем девицам Фаллон из поколения в поколение, наравне с другими наследственными качествами. Если бы ученым удалось открыть ген «тефлоновой вагины», это многое бы объяснило.
