Джейн Кренц - Нежный огонь любви
Тогда, когда находят добычу. А охотятся они в темноте. Свечение используется для того, чтобы мгновенно парализовать жертву.
— О, действительно! — сказала Зельда. — Теперь я вспомнила. Они охотятся ночью. И глаза у них регистрируют не только движение, но и тепло?
— Совершенно верно. Смотри, устрою тебе бесплатную демонстрацию. — Пройдя по лаборатории, Дезма дотронулась до каких-то пластин на настенном пульте. Свет померк, окна были моментально закрыты автоматическими ставнями. При наступлении внезапной тишины громче зазвучали щелчки, звон и стрекотание различных обитателей садков.
Зельда ждала, чтобы глаза привыкли к темноте.
— Они все равно не светятся!
— Сделай еще шаг к клетке и веди себя как добыча.
Засмеявшись, Зельда приблизилась к садку:
— А как ведет себя добыча?
— Просто дыши. Надо подойти довольно близко: из-за диазита диапазон различия тепла у них уменьшается. Если дотронешься до клетки, то получишь настоящую реакцию.
Зельда немного подождала, глубоко дыша. Потом, так ничего и не увидев, она приложила палец к диази-товому садку. И совершенно неожиданно получила ответ. Оба богомола Ригор Мортис загорелись жестким сильным светом, их тела буквально засияли голубовато-белым, мертвенным огнем, ошеломляющим и пугающим. В ту же секунду она встретилась взглядом
Со сверкающими глазами, источавшими такую нечеловеческую ярость, что у Зельды замерло сердце. Она увидела, как с жестких жвал страшилищ закапал светящийся яд, как поднялись членистые передние лапы, нацеленные ей прямо в горло, — и тут богомолы прыгнули. Ужас приковал Зельду к месту. Каждая клеточка ее тела взывала к ней, умоляя бежать, но она не могла пошевелиться. Из судорожно открывшегося рта не вырвалось ни звука. Зельда совершенно точно знала, что сейчас станет пищей.
С негромким щелчком богомолы ударились о прозрачную стенку — но Зельда только спустя несколько секунд осознала, что от смерти ее защищала стенка из закаленного диазита. Она пыталась восстановить самообладание, но не могла забыть о том, что, не будь тут барьера из диазита, она сейчас уже была бы добычей богомолов. Она содрогнулась от ужаса.
В эту секунду снова зажегся свет. Богомолы снова приобрели свою неброскую бледно-зеленую окраску. Однако Зельде показалось, что у них раздраженный вид — из-за того, что их лишили добычи.
— Извини, — говорила тем временем Дезма, поспешно возвращаясь к Зельде. — Ты не очень испугалась? Внушительное зрелище, правда?
— Я знала, чего ожидать, и все равно, когда они включили свое сияние, я была совершенно ошеломлена. Я никогда ничего подобного не видела, Дезма. Это просто ужасает. — Зельда огромным усилием воли заставила себя немного успокоиться. — Они чувствуют тепло даже через диазит?
— Они просто потрясающе чувствительны к теплу. Но для того чтобы определить приблизительное местонахождение жертвы, они полагаются и на движения добычи. В целом у них необычайно тонкая система чувств, которая нужна им главным образом потому, что они нападают только в темноте.
— Просто удивительно!
— Мой муж обнаружил, что их яд может вызвать временный паралич даже у такого крупного существа, как человек. Богомол нападает, вводит яд, а потом отступает и ждет, пока жертва не потеряет способности двигаться. И тогда не спеша приступает к обеду. Паралич удивительно напоминает ригор мортис — трупное окоченение — и не проходит около часа. К этому моменту от жертвы, как правило, мало что остается.
— Могу себе представить, — сказала Зельда, пытаясь обсуждать вопрос с должной научной бесстрастностью. К сожалению, ее воображение слишком живо представило эту картину.
Дезма бросила на нее внимательный взгляд:
— Полевые работы бывают немного грубоватыми по сравнению с тем, что делается в славных чистеньких лабораториях Клеменции.
— Да уж, вы совершенно правы. Лаборатории Клеменции сосредоточиваются на компьютерном моделировании и тонких клеточных исследованиях. Я ни разу не видела в лабораториях живых животных.
— Волки вроде меня выполняют черновую работу, предоставляя голубям заниматься хитрыми выкладками и разработкой прикладных вопросов. Система работает хорошо. — Дезма ухмыльнулась, глядя на побледневшую Зельду. — Что мне всегда нужно после работы в этом гадюшнике — это выпить чего-нибудь покрепче. И похоже, дело уже к вечеру, так что пить не стыдно. Пошли, Зельда. Мужиков нет. Можем расслабиться.
Зельда подумала было, что ей следовало провести вечер в местных архивах за поиском подсказок. Но после двухнедельного перелета со вспыльчивым мужчиной и недавней яркой демонстрации местной фауны идея о выпивке представилась ей вдруг крайне привлекательной. Впервые ей показалось, что она может понять, почему волкам так нравятся алкогольные напитки.
— Я только переоденусь в вечернее платье, — сказала она.
Спустя час — и большую кружку эля «Роза Ренессанса»— Зельда вдруг почувствовала, что находится в самом прекрасном расположении духа. Оказалось, что к густому терпкому элю очень быстро привыкаешь.
— Несмотря на то что в таверне было ужасно людно, шумно и порядком душно, ей тут очень понравилось. Было и кое-что еще, из-за чего она могла бы не получить удовольствия от отдыха в таверне. Когда она только вошла в зал вместе с Дезмой, то вызвала немалый — и почти нескрываемый — интерес. Сначала это ее сильно смущало.
— У нас на Ренессансе голуби бывают редко. И когда прилетают, то общаются в основном между собой.
— Но я же не голубка, — начала объяснять Зельда. Это признание всегда было для нее очень болезненным.
— На первый взгляд тебя от голубки не отличишь. Не волнуйся, они быстро потеряют к тебе интерес.
Одной этой фразой Дезма расправилась со многие ством облаченных в мундиры, летные костюмы и лабораторные комбинезоны мужчин, которые сидели и полулежали на стульях в продымленной комнате. Кондиционеры не только не справлялись с жарой, но даже плохо отфильтровывали воздух!
Но к тому моменту, как Зельда выпила свою первую кружку эля, она перестала обращать внимание на подобные мелочи. Когда Дезма вернулась от стойки с новой кружкой, которую она налила для себя, Зельда поспешно возобновила разговор:
— Так, значит, вы не сомневаетесь, что жизнь на Ренессансе указывает на тот же генетический и эволюционный фон, что и на Возлюбленной?
— До уверенности нам все еще очень далеко, но пока мы не нашли никаких фактов, которые опровергали бы малтановскую теорию относительно того, что виды, населяющие Ренессанс, развились из тех же генетических источников, что и виды Возлюбленной.
