Памела Сатран - Красотки в неволе
– Вот что я вам скажу, – обратилась она к де вице. – Подготовка к этой треклятой встрече влетела мне в кругленькую сумму – две тысячи долларов. Я выполнила все, что было велено. Я ясно выражаюсь? Вы меня понимаете?
Девица, приоткрыв рот, тупо уставилась на нее коровьими глазами.
Какого черта она накинулась на эту девчонку, на эту пустышку, которая ничего не решает и которой наплевать на нее, на Элиота Лессера и на весь музыкальный бизнес? Нет, действовать надо иначе.
– Я иду к нему.
Какое-то мгновение Дейдра ожидала, что секретарша бросится ей наперерез и загородит вход к Лессеру, но та лишь проводила ее взглядом, когда Дейдра прошествовала через приемную и распахнула дверь в святая святых. Лессер, сгорбившись над столом, заваленным бумагами, дисками и кассетами, уплетал бутерброд. Если в приемной воняло лаком, здесь не менее гадостно разило тунцом.
– Вы должны поговорить со мной, – рявкнула Дейдра.
Он, хлопая глазами, продолжал жевать. Наконец поинтересовался:
– Вы кто?
– Дейдра Уайли! Дейдра Уайли! Ваша краля только что передала вам, что я жду! Память отшибло? Вы дали мне визитку! Вы слышали меня с Ником Руби, плели про большую карьеру, заставили купить всю эту одежду, потратиться на фотографии, записаться на дорогущие уроки пения!
– Я? Заставил?
Ну и тон. Можно подумать, для него сама идея абсурдна.
– Да, заставили! Вы заставили поменять всю мою жизнь!
Ей надо было к зубному, а она не пошла, отложила деньги на его дурацкие затеи. Хотя зубы болели. И сейчас болят. А работа Пола? А безутешные слезы близнецов каждый раз, когда она уезжает из дома? Ради чего она пошла на все это? Почему потребовала жертв от тех, кого любит? Потому что почти поверила, без всяких к тому оснований, что этот мелкий проныра в силах изменить ее жизнь.
– Вам ведь наплевать? – произнесла Дейдра, удивляясь собственному спокойствию.
Избегая ее взгляда, он тщательно вытер пальцы о скомканную бумажную салфетку.
– Ну почему же…
– В таком случае – вот она я.
Чувства снова всколыхнулись. Но теперь они не раздирали ее на части, напротив – сплелись воедино, придав ей силы и уверенности.
– Сегодня не очень…
– Я здесь! – оборвала его Дейдра. – Слушайте!
И запела. К этой встрече она приготовила три песни, но та, что рвалась сейчас с губ, была совсем другой.
Скажи ей, что это глупо. Она ответит: «Знаю, но я так его люблю…»
Дейдра закрыла глаза, раскинула руки, запрокинула голову. Сочный, глубокий голос наполнил комнату. Да, подумала Дейдра, прислушиваясь к себе, лучше я никогда не звучала.
Когда она закончила, воцарилась тишина. И странным образом затянулась. На Лессера она не смотрела, а он все молчал. Дейдра задергалась – от нее еще что-то требуется? Поклониться? Перейти к следующему номеру?
Лессер откашлялся и произнес:
– Очень… мило.
– Мило? Вы называете это «мило»? Кто вам тут еще поет – Каллас?
– Мне не нравится ваш тон…
– Ах, вам не нравится мой тон? – Дейдра схватила со стола свою папку. – В таком случае – вы лжец и шарлатан.
Здорово, Дейдра, молодец! Лжец и шарлатан. Можно еще показать ему язык.
– Минуточку. – Лессер неуверенно поднялся из-за стола. – Думаю, у вас есть потенциал.
– Потенциал? Про потенциал плетите кому-нибудь по телефону. Но не после того, что только что слышали.
– Продолжайте заниматься, чуточку сбросьте вес…
Все, достал.
– Знаешь что? – Дейдра смерила его презрительным взглядом. – Да будь я самой Кристиной Агилерой, ты и тогда не знал бы, что со мной делать. Проблемы у тебя, не у меня.
Она круто повернулась и пошла прочь от тунцового смрада в облако вони лака для ногтей. В приемной Лессер догнал ее.
– Подождите, – выдавил он, едва переводя дух. – Есть у меня кое-что. Вы можете прекрасно подойти. Не знаю, заинтересует ли вас это. Роль матери.
Дейдра нахмурилась:
– В чем дело? Я и так мать.
Он нетерпеливо передернул плечами.
– Некоторые женщины, знаете ли, не хотят играть матерей. Но если вам это интересно, могу направить вас на прослушивание. Как свою клиентку.
С одной стороны, соблазняла перспектива продолжить в том же духе – послать его к черту и объявить, что поищет кого-нибудь получше. А с другой? Она могла прямо сейчас, сию минуту завести настоящего агента и получить приглашение на настоящее прослушивание.
В тот вечер Ник так и говорил: надо быть стойкой.
И Дейдра согласилась. Лессер подсунул под писать какую-то бумагу – что-то насчет того, что отныне и до веку она должна ему пятнадцать процентов от всех заработков. Контракт Дейдра просмотрела бегло, особо в детали не вникая, после чего пожала благоухающую рыбой пятерню Лессера. Не терпелось вырваться на волю.
Оказавшись, наконец, на улице, она глубоко вдохнула чистый морозный воздух и закрыла глаза. Свершилось! Вот оно, счастье! Скорей позвонить Полу. Странное дело – она скучала по нему не меньше, чем по ребятишкам.
«Сейчас позвоню ему, – подумала Дейдра, – только побуду немножко наедине со своим будущим».
Она направилась вниз по улице. Ну-ка, влево-вправо, влево-вправо. Дейдра улыбнулась.
18. Лиза
Будильник звонит. Проклятие! Уже без десяти три. А кажется, дети только что отправились в школу. На экране телевизора парень с тонкими темными усиками как раз собирался признаться, кого он предпочитает – мать или дочь. Встречается-то он с обеими. Кого он там выберет, еще бабушка надвое сказала, а вот то, что через пять минут Консуэло, нянька Анны, привезет детей (сегодня ее очередь), – это известно доподлинно.
Лиза кубарем скатилась с кровати, уронив на пол тетрадь – та покоилась на одеяле открытая, но не тронутая, – и ринулась к шкафу одеваться. На полу аккуратной стопкой лежали кашемировый кремовый свитерок и элегантные брюки-хаки, которые были на ней утром, пока она готовила для всех завтрак, чмокала на прощанье Томми и отвозила детей в школу. Рядышком стояли остроносые коричневые башмаки. Сегодня-то уж она точно сходит в гимнастический зал, а потом займется книгой. Так она решила. Но передумала. Лучше сразу вернуться домой и взяться за домашние дела. Кончилось тем, что, вернувшись, она переоделась в домашнее и вместе с тетрадкой забралась на кровать. Смотрела телевизор, дремала. И не написала ни строчки.
Мгновение – и она уже готова. Слава богу, давно наловчилась. Беглым взглядом окинула себя в зеркале холла – волосы расчесаны, на губах свежая помада – и заняла пост у входной двери. В ту же минуту раздался возбужденный лай Лэдди и загудела машина Консуэло. Лиза открыла дверь и высунулась наружу, широко улыбаясь, энергично размахивая рукой. Умница Мэттью – знает, что должен помочь младшим выбраться из фургона. Холодно, темнеет, а он послушно стоит у дверцы, каждому протягивает руку и помогает спрыгнуть на заснеженную дорожку. Лиза с улыбкой наблюдала за детьми, обхватив себя руками. В последнее время она так быстро зябнет. Вот уже руки застыли, и зубы стучат, и колени трясутся.
