Ирина Лобановская - Бестолковая любовь
— Вот сюда надо приделать крыло и сюда — и вы настоящий ангел!
Ве Ве по-прежнему улыбался. Николай скривился:
— Да какой он ангел! Он меня, своего младшего единственного брата, скалкой бьет.
Притихла даже Арбузова. Но на одно мгновение.
— Значит, вы этого достойны, молодой человек! Заслужили! И я бы на его месте колотила вас скалкой! Скалкой! Скалкой! — Она от восторга даже зажмурилась. — О-о, как бы я колотила вас скалкой! — Известная детективщица открыла глаза и закончила скучно и обыденно: — Если бы у меня она была. Расслабьтесь!
Раздался дружный хохот. Смеялась даже овечка Ниночка, у которой глазки оставались еще красными.
— Дама — восклицательный знак, — пробормотал Николай.
Арбузова тем временем вытащила мобильник и принялась звонить, листая телефонную пухлую и затрепанную книжку, все время зверски-куражливо подмигивая собравшимся то одним, то другим хитрым глазом. Дозвонившись, она нежно пела одно и то же:
— Алло! Это я-а! Все ли живы? Ну, это самое главное! А конкретно?
— А у нас в школе учитель английского тоже пишет стихи, — смущенно сообщила Нина.
— Про цветы и розы? — хмыкнул Николай.
Ниночка обиделась:
— Ну почему? Очень даже неплохие стихи, а не «про цветы и розы»!
Наконец, отзвонившись, писательница объявила:
— Так… Задание самой для себя я выполнила! Теперь можно двигаться дальше.
— Наташенька и Ниночка, нужно бы подсобить этим симпатичным людям, — мягко, почти нежно сказал Мухин.
Дамы дружно недоуменно вытаращились на него.
— Это как же? — осведомилась Арбузова. — Заказать для них табор прямо в наш двор? Вовчик, это дороговато даже при моих гонорарах.
— Сначала выслушаем их, — сказал Ве Ве. — Приглашаю всех к нам. Ниночка, собирайтесь! Наташенька, показывай приезжим дорогу! А я пока забегу в магазин что-нибудь купить к столу. У нас никогда ничего нет дома. Наташенька работает, пишет, она очень занята. — И он извинительно улыбнулся.
Мухину часто снился один сон, одновременно смешной и нехороший. Было это давно. Когда родилась и выжила Ната, сон исчез сам собой. Но Ве Ве так хорошо запомнил его, что нередко внезапно прокручивал перед собой глазами, без всякого на то желания.
Снилось, что вечером Мухин принес домой с работы из редакции коробку скрепок. Наташа повертела ее в руках и вопросительно взглянула на мужа:
— Зачем это нам?
— Просто так, — пожал плечами Мухин. — Все вокруг чего-то берут, несут, одному мне никогда ничего не нужно. Вот и захотелось взять хоть что-нибудь для себя.
Узнав о странном желании Ве Ве, Наташа неожиданно попросила:
— Укради, пожалуйста, ребенка! Сколько лет живем, а никто не родился. Что нам, вдвоем, как сказочным бабке с дедкой, доживать? У них и то Мальчик-с-пальчик объявился…
— Верно! — загорелся неожиданной идеей Мухин. — Завтра же и принесу!
Но утром он понял, что с выводами погорячился. Ну где он может украсть ребенка? Ребенок — не колбаса, не карданный вал и не зарубежный детектив. В редакции у Мухина дети никогда не появлялись. Правда, недавно одна из бухгалтерии приводила на полдня дочку. Но девочка была большая, лет шести, и цепко держалась за мать. A Ве Ве хотелось маленького, чтобы качать, купать и учить говорить.
Украсть в сквере или в детском саду Мухин побоялся. Промучившись весь день безысходностью, он вечером в полной мере поделился ею с женой, которая преданно ждала его у окна.
— Вот ты всегда так! — запричитала Наташа. — Вроде и собираешься помочь, а сделать все равно ничего не сделаешь. Где хочешь, там и кради, раз обещал! У аистов, в конце концов! Или на колхозных грядках! Мне тридцать пять через месяц, когда же, если не теперь?..
Мухину в который раз стало жалко жену, маявшуюся с ним уже двенадцатый год и не умевшую рожать.
На следующий день, отпросившись с работы, он решительно двинулся на бульвар и сразу увидел на тихой аллейке подходящего ребенка: толстого, ухоженного, приветливо улыбающегося небу. Рядом на скамейке спала приставленная к ребенку бабка.
Ве Ве на цыпочках подошел к коляске и быстро повез ребенка по дорожке. Но не успел он сделать и десяти шагов, как бабка выросла перед ним грозным и карающим судией.
— Зачем украл? — сурово спросила она.
— Так ведь все крадут… — не подумав, ляпнул Мухин.
— Все — не оправдание! — строго сказала бабка. — Своим умом живи, на других не оглядывайся!
— Нету детей у нас, бабуля, — пожаловался Ве Ве. — Теперь, наверное, и не будет… Жена плакать стала, в Италию без меня каждое лето просится…
— Так бы сразу и говорил! — подобрела бабка. — Бери ребятенка, пускай!
И, махнув рукой, бабка исчезла так же внезапно, как появилась. Мухин удивленно оглянулся, а потом крепко схватился за коляску и помчался домой.
Для начала коляска не захотела въезжать в лифт. Оказывается, дверцы открывались точно на ее ширину, ни на сантиметр больше. Неопытный Ве Ве долго не мог поставить коляску прямо, не перекосив вправо или влево. Тут требовалась особая ловкость, колеса все время застревали. Ребенок, очевидно привыкший к такому бурному загружению в лифт, спокойно пускал пузыри. Наконец сверху объяснили, что нужно иметь совесть и лифт — не частная Мухина собственность, а государственная.
Ве Ве испугался, и коляска сразу вошла. Наташа ждала в дверях с тревожным лицом. Не сказав ни слова, она схватила малыша и убежала в комнату. Мухин безуспешно попытался пристроить коляску на лестничной площадке.
— Там же утащат! — крикнула жена. — Давай в квартиру! И потом он пока будет в ней спать.
Коляска и в квартире устроилась с трудом. А Наташа преподнесла Ве Ве новый сюрприз.
— Поедешь в «Детский мир», — велела она. — И в аптеку. Вот деньги и список самого необходимого.
В отделе под многообещающим названием «Все для самых маленьких» Мухин вытащил список и стал зачитывать его продавщицам. Они почему-то сердились и отвечали одинаково гневно и лаконично:
— Сто пятьдесят! Двести семьдесят! Триста! Платите в кассу!
Ве Ве быстро осознал свою вину и почувствовал полную безответственность за появление еще одного небольшого, но такого дорогостоящего и ценного для легкой промышленности покупателя.
Подобной суммы у Мухина с собой не было. Он в страхе подумал, что и дома вряд ли наскребется нечто приблизительное. Удалось купить только распашонки да пеленки.
— Шейте сами, если нищий! — бойко посоветовала юная продавщица и лукаво стрельнула в Мухина глазками.
А другая очень кстати ввернула:
— И вообще, папаша, вы о чем думали, рожая дитя? Для начала приценились бы к детским вещичкам.
