Мэг Кэбот - Отчаянная девчонка
Все это я, конечно, не могла сказать вслух. Единственное, в чем я была уверена, так это в том, что Мария Санчес должна победить любой ценой.
И тогда я дотронулась до руки президента и, жалобно посмотрев на него, сказала:
– Простите, но это действительно самый правдивый рисунок. Да, она показывает Америку не с лучшей стороны, но это ничего не значит!
Президент удивился:
– Саманта, прости, но ты говоришь невозможные вещи. Выбери другой рисунок, например, тот, где изображен домик на побережье.
И он снова повернулся к премьер–министру.
Я не могла прийти в себя от огорчения и отчаяния! Он не воспринимал мои слова всерьез!
Я уже говорила, что от рыжих можно ожидать чего угодно? Так вот, я открыла рот и сказала так громко, что в зале воцарилась тишина:
– Если вы не согласны, незачем было поручать мне судейство. Потому что своего решения я изменить не могу. Мария единственная из всех нарисовала то, что действительно видит из окна. Нельзя избежать проблем, закрывая на них глаза.
Президент посмотрел на меня как на ненормальную, но в ту минуту я и правда была не в себе.
– Ты что, лично знакома с этой девочкой? – спросил он наконец.
– Нет. Но я знаю, что ее картина лучшая.
– По твоему мнению?
– Да, по моему мнению.
– Что ж, тебе придется изменить свое мнение, потому что эта картина не может представлять Америку на международном конкурсе.
И президент отошел к другим гостям. Я была на грани истерики и даже не заметила, как подошел Дэвид.
– Сэм! – тихо позвал он. – Не стоит.
Будь я в нормальном состоянии, я бы удивилась тому, что Дэвид со мной заговорил. И не только заговорил, но и решил ободрить после того, как его отец продемонстрировал всему миру, какое я ничтожество. По крайней мере, так мне казалось. Дэвид осторожно взял меня за руку и повел в ту комнату, где вырезал на подоконнике мое имя.
– Сэм, – начал он. – Это не так уж важно. То есть, я знаю, для тебя это важно, но ведь не вопрос жизни и смерти.
Он был прав. Это не война, не голод и не стихийное бедствие.
– Знаю, – согласилась я. – Но все равно так поступать нечестно.
– Возможно, – кивнул Дэвид. – Но пойми, есть многое, чего мы не знаем.
– Что, например? – спросила я. – Неужели ты думаешь, что какой–то несчастный рисунок может спровоцировать международный конфликт?
Дэвид снял галстук и облегченно вздохнул:
– Нет, но, может быть, им нужна позитивная картина, которая показывала бы хорошую Америку.
– Но ведь суть конкурса не в этом! – Я почти кричала: – Представитель каждой страны должен изобразить то, что видит из окна. В правилах ничего не было сказано о характере рисунка. У нас ведь есть свобода слова, это не Китай какой–нибудь!
Дэвид присел на ручку моего кресла:
– Есть, ты права.
– Да, у всех кроме посла ООН.
– И у тебя тоже есть, – задумчиво сказал Дэвид, и я поняла, что он имел в виду.
– Дэвид, а ты не мог бы с ним поговорить? – робко спросила я. Как и в тот раз, в комнате было темно, и лишь свет уличных фонарей падал из окна. – В смысле, со своим папой? Тебя он бы послушал.
– Сэм, мне очень жаль тебя расстраивать, но я никогда не говорю с отцом о политике.
И Дэвид меня действительно очень расстроил, несмотря даже на то, что сожалел об этом.
– Но это нечестно! – снова закричала я. – Ее картина лучшая! И только она заслуживает первого места! Дэвид, прошу, попробуй! Обещай мне! Ты же его сын, он тебя послушает!
– Не послушает, поверь, – тихо сказал Дэвид.
– Конечно, если ты даже не попробуешь!
Дэвид не стал обещать. Видимо, он вообще не хотел принимать в этом участие и потому пытался сделать вид, будто я делаю из мухи слона.
Я так расстроилась, что не удержалась и выпалила крутившуюся в голове мысль:
– Джек бы попробовал.
И хотя я сказала это просто так, от отчаяния, Дэвид мгновенно сделался холодным и чужим:
– Ах да, конечно! Джек – отличный парень.
– Может, и не отличный, но он не боится рисковать! Знаешь, он перебил все окна в клинике своего отца, потому что тот прописывает пациентам лекарства, которые тестировались на животных.
Казалось, на Дэвида это не произвело никакого впечатления.
– И что? По–моему, очень глупо.
– Конечно, – усмехнулась я. – Очень глупо бороться за права животных.
– Нет, не это, – спокойно ответил Дэвид. – Глупо бунтовать против того, что спасает человеческие жизни. Сэм, если ученые не будут тестировать лекарства на животных, они никогда не узнают, как спасать людей от болезней. Неужели Джек против этого?
Если честно, подобные мысли ни разу не приходили мне в голову.
– Ну да бог с ним. – Дэвид пожал плечами. – Джек ведь… как ты его назвала? Ах да, мятежник. Может, теперь модно отвергать то, что помогает людям стать здоровыми. Я, видимо, слишком примитивен.
С этими словами Дэвид встал и ушел, словно больше не мог ни секунды оставаться в моем обществе. Я сидела одна в темноте, и к своему ужасу понимала, что Ребекка права. Я действительно не вижу очевидных вещей. И это не добавляло мне радости.
22
Вернувшись из Белого дома, я неожиданно обнаружила в гостиной Люси. Та мирно сидела на диване и читала журнал.
– Ты… что ты здесь делаешь? – изумилась я. С двенадцати лет Люси ни разу не бывала дома в субботний вечер. – И где Джек?
Неужели они наконец расстались? Неужели мое появление на вечеринке Крис Парке с другим парнем все решило? А если так, то почему мне совсем не радостно, а наоборот, тревожно?
– Джек в столовой, – скучным голосом сказала Люси. – Пишет сочинение по Лоуренсу к понедельнику. Директор сказал, что, если Джек не исправит оценки по литературе, не видать ему аттестата как своих ушей.
Я сняла пальто и плюхнулась рядом с сестрой.
– И что, он читает в столовой?
– Нет, смотрит фильм по книге. Я не смогла выдержать больше пятнадцати минут. Как тебе эта юбочка? – Она ткнула пальцем в фотографию.
– Милая. – Я совершенно ничего не соображала, хотя не пила ничего крепче фруктового коктейля. – А где мама с папой?
– На каком–то благотворительном вечере в помощь североафриканским сиротам, или что–то вроде того. Не знаю. А Тереза не пришла, потому что Тито сломал стопу, двигая холодильник. Я как бы за старшую. Да, кстати! К Ребекке пришла подружка, представляешь? Помнишь, как вы с Крис Паркс играли в Барби? Так вот, угадай, чем занимаются наши суперумницы? Пытаются соорудить бомбу из конструктора. О, посмотри, какой костюм! – Люси ткнула в следующую картинку. – Думаю, мы тебе такой купим на церемонию награждения. Знаешь, осталось всего две недели, и…
