Барбара Майклз - Когда отцветают розы
Протестуя, Брэд делал все, чтобы выглядеть полной противоположностью отцовскому идеалу: неряшливым, небрежным, ленивым. У него постоянно были неприятности. Когда отец отказывался давать деньги, он втихую выпрашивал их у мамы. Она давала ему решительно все, кроме поддержки в борьбе за право жить собственной жизнью. Для этого ей не хватало смелости. И… И у меня тоже.
Мэри-Джо слегка откашлялась и сказала то, что Диана меньше всего ожидала услышать:
— Он очень тебя любил.
Диане понадобилось несколько секунд, чтобы совладать с волнением.
— Это потому, что по молодости он не понял, как я подвела его. Я не стараюсь себя оправдать. Мне следовало вмешиваться, защищать Брэда от отцовских нападок, но бывают ситуации, к которым настолько привыкаешь, что уже не можешь анализировать их критически. Нужно, наверное, больше храбрости, чтобы избавиться от ложной любви, чем от явной жестокости. И еще необходима зрелая способность заглянуть в себя, разобраться, которой нет у юных, да и у многих взрослых тоже… Извини, ты хотела что-то сказать?
— Нет.
— Если разобраться, требования отца не были столь уж чрезмерными или неразумными, — продолжала Диана. — Мужай, учись, упорно работай. Он ведь любил Брэда, но только… Только он не из тех, кто умеет показать свою любовь.
— Он похож на одного из судей-пуритан, — неожиданно заметила Мэри-Джо. — Все морщины на его лице от того, что он все время хмурится.
— Ты с ним встречалась? — удивленно спросила Диана.
— Нет. Он был на том же фото, что Брэд носил в бумажнике и показывал мне. Я полагаю, снимок был сделан после твоих выпускных экзаменов. Ты там стоишь между родителями в смешной шапочке и мантии. Твоя мама улыбается, ты улыбаешься, он — нет.
— Да, я помню эту фотографию, — задумчиво сказала Диана. — Брэд действительно забрал ее себе. Правда, не могу понять, почему именно ее он носил при себе. Впрочем, неважно. Главное, что мои успехи не настроили его против меня, что могло случиться в другой семье. Именно ко мне он прибежал, когда началось самое неприятное. Я была тогда на последнем курсе, а ему предстояло получить аттестат зрелости. Он должен был написать какую-то работу по важному предмету, но никак не мог собраться. Отец на него наседал, а он все тянул, и тогда… Я до сих пор не знаю, что в точности произошло. Это должно было случиться, потому что слишком долго копилось. И разве не изощренное наказание для требовательного отца — недоучка-сын?
В тот вечер он пообещал не терять связи со мной и через меня — с мамой. Он сдержал слово. Он занял у меня пятьдесят долларов — все, что у меня было. Отец охотно оплачивал мои счета, но наличных давал мало. Через три месяца я получила от Брэда почтовый перевод. На пятьдесят три доллара. С процентами, как написал он потом. Писал он регулярно. Прекрасно проводил время, объездил всю страну, встречался с людьми, заводил друзей, но нашей с ним переписки не прерывал.
Последнее письмо он отправил, когда я была на каникулах в Европе. Оно ожидало меня по возвращении. Признаться, меня удивило, что весточка только одна, а я отсутствовала три недели. «Но он же пишет, что готовится к переезду, — подумала я, — а чтобы обосноваться на новом месте, могло потребоваться время». Потом пришла открытка, которая в самом деле удивила меня, настолько краткой она была: «У меня все хорошо, надеюсь, у тебя тоже, страшно занят работой и…» Ладно, неважно. Только в ноябре я решила отправиться в Нью-Йорк и навести о нем справки. Они там были добры ко мне, но оказались такими занятыми и усталыми. Поиски моего брата были для них всего лишь еще одним безнадежным случаем. Я заметила, что они и не ожидали каких-либо результатов. Правда, они смогли мне предъявить несколько тел погибших, которые примерно соответствовали описанию внешности. Позже я продолжала время от времени отпрашиваться с работы, чтобы продолжать искать его, искать и искать…
Она отвернулась в сторону.
— Как же тяжело тебе пришлось!
— Не так страшно было видеть изуродованные трупы этих несчастных, как получать очередную повестку из нью-йоркской полиции и часами не находить себе места в ожидании, вдруг на этот раз это и в самом деле окажется Брэд.
Мэри-Джо встала, чтобы подбросить дров в камин, а Диана продолжала:
— Наконец, в марте я сумела разыскать Уолта. Мне было известно, что Брэд какое-то время работал на него, прежде чем перебрался жить в коттедж и стал помощником старой мисс Массер. Я пыталась дозвониться и ей, но на телефонной станции сказали, что абонент отключен. Уолт поначалу вел себя дружелюбно, рассказал мне, что дом продан, а мисс Массер отправилась в дом престарелых, где через несколько месяцев умерла. Совсем иначе он реагировал, когда я поделилась своими планами. Пытался меня отговорить, но ведь я тоже унаследовала частичку фамильного упрямства, и к тому же была уже убеждена, что ключ к загадке исчезновения Брэда нужно искать где-то здесь. Именно здесь его в последний раз видели, а открытка из Нью-Йорка была чем-то на него непохожим. Во-первых, она была напечатана, а не написана от руки, во-вторых, он не указал обратного адреса. И еще его последнее письмо, где ясно говорилось, что происходит нечто непонятное. Если Брэд подозревал, что кто-то злоупотребляет доверием и немощью мисс Массер, он наверняка постарался вмешаться.
— Ты пытаешься избегать прошедшего времени, когда говоришь о нем, но у тебя ничего не выходит, — сказала Мэри-Джо. — Ты думаешь, его нет в живых, ведь так? Поэтому ты и приехала под чужим именем. Ты считаешь, что его кто-то убил… Один из нас?
Диана нисколько не преуменьшала сообразительности Мэри-Джо. Выводы были достаточно очевидны, но не всякий смог бы так быстро и четко их сформулировать.
— Тебя я ни в чем не подозреваю.
— Почему же? — Дрова разгорелись, и вспышка высветила ее напряженное лицо. — Я достаточно хорошо знала Брэда. Некоторое время мы даже были любовниками. Об этом тебе известно?
— Об этом он мне не писал, но я догадалась.
— Он бы и не стал тебе писать о нас. — Дрожали тени или ее губы? — Это случилось только дважды. Мне нужна была… поддержка, утешение. Он смог мне помочь, хотя и не был влюблен в меня, а я в него. Но, конечно, ты не обязана верить мне на слово.
— Не вижу причин не верить тебе.
Выражение лица Мэри-Джо не изменилось. Оно было одновременно отрешенным и сосредоточенным, как у судьи, анализирующего предъявленные доказательства.
— Страсть всегда считалась одним из наиболее вероятных мотивов для убийства. Брэд встречался еще с двумя девушками, но, по-моему, там не было ничего серьезного. Однако и здесь тебе не обязательно всецело полагаться на мои слова. В его письме есть намек на другой возможный мотив. Если он знал или хотя бы подозревал, что старую леди кто-то обманывает, он вмешался бы непременно. Сначала дал бы шанс объясниться, а потом начал действовать. Так?
